— Немного осталось, совсем немного, — ободряюще прогудел Умар и двинулся дальше.

Сколько они так ползли, Сергей помнил плохо. Ныла от неудобного положения спина, саднили сбитые пальцы. Хотелось лечь и отдохнуть не двигаясь. Но Танджибаев полз без остановки. И, боясь отстать от него, Сергей тоже лихорадочно работал руками, стараясь не обращать внимания на острые камешки, больно впивающиеся в ладонь.

Постепенно ход начал расширяться. Скоро друзья двигались уже в рост, только местами пригибаясь, чтобы не стукнуться головой о низкий свод. Сергей вздохнул свободнее. Даже дышать легче стало. Умар вновь зажег потушенный факел. Зашагали быстрее.

— Постой! — радостно воскликнул Голубев. — Свет!

— Где? Не вижу!

— Вон, впереди! Да потуши ты огонь!

Когда Умар задул огонь, они увидели дневной свет, струящийся из пролома в стене.

Через несколько минут друзья уже сидели на склоне горы и полной грудью вдыхали утренний воздух.

— Что, пугался?

— Есть немного, — смущенно отозвался Голубев.

— Пещера человек не любит. Тишина нужна. Кто стук делает, пещера сердит. Чтоб тихо-тихо было.

— Куда уж тише! До сих пор звон в ушах от этой тишины. А у тебя на душе, поди, тоже кошки скребли?

— Умар — человек. Человек всегда мало-мало боится. Но я к горам привык. Пещера бывал. Много раз бывал. А Сережа первый раз, самый первый. Трудно. Так?

Друзья посмотрели друг на друга и облегченно рассмеялись.

Начинался рассвет. И чем светлее становилось в горах, тем сильнее изумлялся Голубев. Заря на востоке была не красной, как обычно, а ярко-ярко желтой, почти лимонного цвета. Темная, усыпанная звездами синь неба медленно отступала под натиском этого неторопливо разгорающегося неестественно золотого восхода. Казалось, что снежные вершины гор на огромном протяжении объяты гигантским пожаром.

— Вот это здорово! Никогда такого не встречал! Сплошное золото!

— Заря, обычная заря. Так всегда.

— Шутишь! Какая же она обычная? Обычная такой не бывает. Меня в разные места судьба бросала, а ничего подобного нигде не видел.

— Памир много интересного знает. — Умар явно гордился своим краем. — Год будешь ходить, десять годов будешь ходить — никогда все не увидишь. Долина смерчей. Ледники. Горные реки… Много-много смотреть нужно. А заря желтая — воздух мало-мало.

— Разрежен то есть?

— Вот-вот. Вниз пойдешь, заря, как везде, будет.

Перекусив остатками галет, предусмотрительно захваченных Умаром из пещеры, друзья двинулись к перевалу Ак-Байтал. Несмотря ни на что, они снова направились вверх, к своей цели.

Путь проходил по бездорожью среди угрюмых скал, засыпанных снегом. То спускаясь вниз, то поднимаясь, они обогнули ледник и пошли по красно-бурой осыпи, скользкой и опасной. Того и гляди, сорвешься. На пути частенько встречались широкие трещины, которые невозможно было перепрыгнуть. Обходили их по кручам, рискуя ежеминутно свалиться в пропасть. Приходилось обвязывать друг друга веревкой. То и дело попадались неглубокие, но бурливые потоки. Вода в них неслась так стремительно, что буквально сбивала с ног. А в одном месте путь преградила гладкая, словно отполированная, скала, покрытая зеленым мхом. Поверх мха скатывалась тонкая пленка воды. Поток убегал вниз и низвергался в обрыв с громадной высоты. Наклонная скала имела ширину в три метра. Как ее преодолеть, если нет ни малейшей возможности за что-либо уцепиться? В обход далеко, часа два потеряешь, если не больше. Время же было дорого. Нужно еще думать о возвращении назад, о том, что у них почти нет продовольствия.

— Вот чертовщина! — выругался Голубев, изучая скалу.

— Овчак, — пояснил Танджибаев. — Часто-часто бывает.

Пока Сергей тщетно ломал голову над тем, как преодолеть неожиданное препятствие, Умар спустился к самой воде и стал рассматривать камень. Потом показал на крошечные выбоины, видневшиеся на зеленой поверхности. Узбек снял обувь, стянул портянки и, упираясь ногами в эти выбоины, быстро преодолел овчак. Но сколько Умар ни подбадривал друга, как ни увещевал, тот наотрез, отказался следовать за ним. Уж больно скользкой и ненадежной казалась эта зеленая скала. А внизу грозно, предупреждая об опасности, ревел поток. Тогда Умар перебросил Сергею конец веревки.

— Держи! — крикнул он. — Крепко держи! Тащить буду!

Голубев намотал веревку на руку и, разувшись, с опаской ступил на первую выбоину. Перенес тяжесть на левую ногу, хотел сделать еще шаг, но заколебался. Голова закружилась. Сергей взмахнул руками и грузно упал вниз. С ног до головы его моментально окатило водой. Если бы не веревка, не миновать Голубеву пропасти. Танджибаев с трудом удержал друга на весу.

Пришлось сразу разводить костер и сушить одежду, на что ушло часа полтора. До перевала Ак-Байтал они добрались уже под вечер. Солнце село, и, как это бывает в горах, быстро наступили сумерки.

— Смотри, — указал Умар на белеющую справа вершину. — Музкарабол…

Сергей с невольным волнением посмотрел на заснеженную вершину. Вот она — заветная цель!

Сергей вытащил заветный желтый платок и попытался сориентироваться. Но как ни прикидывал, как ни вертел этот импровизированный план, ничего не получалось. План не сходился с начертанием окружающих гор.

— Ерунда какая-то! — сердито сказал он. — В этой вязи, кругляшках, в точках да черточках сам дьявол не разберется!

— Ругаться нельзя. Ругаться плохо. Начало надо найти. Самое начало… Человек делал план — человек понять должен. Давай мне!

Прищурившись, узбек некоторое время рассматривал платок, то и дело переводя взгляд на горы и сопоставляя их с планом. Потом отошел в сторону, опустился зачем-то на корточки. Был он похож в это время на доброго мудрого колдуна.

— Время горы точит, — проговорил в раздумье Умар, покачивая головой. — Вчера так было, сегодня не так. Обвал прошел — все другое стало. Камнепад скатился — нет скалы.

Танджибаев встал на ноги и молча пошел вниз к подножию горы. Голубев послушно следовал за другом, уже сомневаясь, что они когда-нибудь смогут найти сокровища. Но Умар шел все уверенней, зорко поглядывая по сторонам.

— Здесь! — внезапно остановился он. — Круг видишь? Вода был, много воды.

— Неужели озеро? Не может быть!

— Зачем не веришь? Умар правильно говорит. Смотри, хорошо смотри. Кружок на платке видишь? Вода, значит. Здесь была, ушла, совсем ушла.

Так они нашли исходную точку маршрута. Дальше пошло легче. Друзья перешли на другую сторону высохшего озера, и тут первым догадался Голубев:

— По-моему, эти пунктирные линии со штришками означают расходящиеся хребты. А стрелки маршрута между ними идут.

Руководствуясь пометками на платке и своими догадками, друзья постепенно продвигались вперед. Приходилось останавливаться, даже возвращаться обратно. Время действительно внесло немало изменений в расположение скал. Так, пометка на платке ясно указывала на острозубую вершину у подножия Музкарабола. Здесь следовало сделать поворот. Но вершины такой в природе не оказалось. Друзья тщетно искали ее, пока Танджибаев случайно не наткнулся на груду камней — все, что осталось от скалы.

Начался подъем. Дойдя до гранитной скалы в несколько тонн весом, чудом удерживающейся на покатом склоне, Сергей увидел узкую ложбинку, уходящую круто вверх. Именно сюда и указывали стрелки на плане-платке.

Двигаться пришлось на четвереньках, цепляясь руками за неровные камни, словно шипы, торчащие по склону. Раза два, неловко ухватившись за ребристые глыбы гранита, Сергей терял равновесие и в кровь разбивал руки. Но азарт был велик. Мысль о том, что цель близка, все быстрее гнала его вперед. Сергея охватило нетерпение. «Что-то там они найдут? — тревожно мелькало в голове. — Неужели все усилия напрасны?..»

Подъем кончился внезапно. Перед друзьями оказалась небольшая ровная площадка метров пятнадцать в окружности. За ней поднималась вертикальная гранитная стена. У стены лежала куча камней, различных по размеру: от щебенки, мелкой, как горох, до тяжелых двухпудовых глыб. На мгновение Сергей растерялся. Куда двигаться дальше? Ведь по отвесной стене не полезешь! Сомнения опять разрешил Танджибаев. Осмотрев кучу камней, он уверенно сказал: