– Да, сэр, – почтительно ответила ирландка.

– Я считаю, мы обязаны дать ей место, – горячо сказала Этель.

Гарри кивнул.

– Я не против. Поступай, как считаешь нужным, дорогая. Рад, что сложностей с подбором кандидатуры у нас не возникнет, – американец улыбнулся. А Этель впервые ощутила тяжесть брачных цепей, которыми она скоро будет скована… зависимость, в которую она уже попала от будущего мужа. Пусть даже Гарри Кэмп – ее старый знакомый и удачная партия.

Тут Гарри спохватился, что они все еще стоят в сырости, хотя дождь почти перестал.

– Пройдемте к машине, я отвезу вас в отель. Я забронировал для вас с братом номер в «Ритц-Карлтоне», – сообщил он Этель.

Девушка улыбнулась, преодолевая невольную неприязнь.

– Как мило с твоей стороны!

Хью не стал благодарить Гарри, продолжая сверлить его взглядом. Она уже собиралась напомнить брату, чтобы тот вел себя прилично, – но внезапно всех троих ослепили вспышки фотокамер.

Гарри заслонился рукой.

– Что за бесцеремонность, – процедил он, поняв, что это репортеры снимают жертвы трагедии «Титаника». – Питаются падалью! Как это сказано у Джека Лондона?..

Газетчикам удалось заснять не только толпу одетых кое-как, исхудавших пассажиров с безумными глазами, и рыдающих родственников, безуспешно разыскивающих погибших; в поле их зрения попали несколько женщин в траурных нарядах. Вспышки с треском полыхнули еще, еще. А потом раздался крик: одна из женщин в черном споткнулась и упала, когда ее фотографировали. Ее лицо закрывала плотная креповая вуаль, и она почти ничего не видела перед собой.

– Скоты! – воскликнул Гарри.

Он среагировал быстрее окружающих и бросился поднимать несчастную вдову, которая, должно быть, от потрясения лишилась чувств.

Этель и Хью пытались разглядеть поверх голов людей, что происходит, но их отталкивали назад. А затем Этель услышала вскрик, и узнала голос Гарри!

Потом зазвучал женский голос, произнесший несколько непонятных слов, – похоже, заговорила вдова, пришедшая в чувство; но голос ее был отнюдь не слабым, а глубоким и… покоряющим. Так учатся говорить актрисы, но это удается лишь самым талантливым.

А потом Гарри вернулся к ним; и этот сильный, уверенный человек был совсем не похож на себя. Он был бледен, и нижняя челюсть прыгала. Жених Этель попытался что-то сказать, но только махнул рукой в тугой черной перчатке; и рассмеялся, точно борясь с наваждением.

– Гарри, что с тобой? Что тебя испугало? – вырвалось у Этель.

– Ничего, – сухо ответил Гарри. Он взял себя в руки. – Не обращай внимания.

Она догадывалась, с кем ее жених только что свел знакомство… и ее саму эта мысль пугала до обморока.

– Пожалуйста, скажи, – Этель подалась к жениху и положила руку на его локоть. – С этой дамой, которой ты помог, было что-то не так?

Гарри медленно повел головой.

– Нет. Это я переволновался, думая о тебе… и неудивительно: который день все газеты кричат, сколько там у вас трупов!

Но Этель не собиралась отставать: видя, что жених неподдельно испуган, она сама осмелела в обращении с ним.

– Скажи, что тебе почудилось. Обещаю, я не буду смеяться, – снова попросила она.

Американец поправил крахмальный воротничок.

– Хорошо. Только пойдемте сперва сядем в автомобиль. Пора нам отсюда убираться.

Они прошли сквозь толпу туда, где их ждал элегантный таксомотор. Человек на переднем сиденье, за спиной у водителя, обернулся и приподнял шляпу.

– Фил Чамберс, мой личный помощник, – представил его Гарри.

Он распахнул перед Этель заднюю дверь.

– Прошу, сюда, дорогая. Хью, садитесь впереди, рядом со мной! А вы… можете сесть рядом с хозяйкой, – обратился он к Кэйтлин, ошеломленной всем происходящим.

– Сюда, не робейте, – Этель улыбнулась горничной, которая, конечно, никогда не каталась в таком роскошном авто.

Женщины поместились сзади, мужчины впереди. Гарри последним захлопнул дверь, и хотел уже подать шоферу знак трогать.

– Погодите!.. Скажи мне все-таки, что ты видел? – поспешно обратилась Этель к жениху.

Гарри явно не хотелось говорить об этом в присутствии посторонних; но он ответил.

– Мне показалось… нет, не так. Когда я приподнял эту даму с земли, я понял, что передо мной молодая, прелестная женщина, – очевидно, иностранка. Она была черноволосая и смуглая. Но на пару секунд мне представилось, что я держу в объятиях разложившийся труп.

Жених Этель принужденно рассмеялся.

– Мерзость! Мне такого даже после попойки не чудилось! Но все быстро прошло. Эта дама поблагодарила меня на своем языке, а потом ее увел какой-то седой джентльмен, ее спутник… Они сели в белый «форд» и уехали.

– И ты даже не спросил, как их зовут? – воскликнула Этель.

– Нет. Что мне за дело? – удивленно ответил Гарри. Он обернулся к невесте. – А разве ты с ними знакома?

Этель покачала головой, надеясь, что выражение лица не выдаст ее.

Отвернувшись, Гарри постучал в стекло застывшему от изумления шоферу. Тот завел мотор, и лимузин мягко взял с места.

Этель больше всего жалела, что сидит сзади и не может подать знак Хью. Но ее брат, конечно, сам не дурак и будет держать язык за зубами столько, сколько нужно…

Когда машина остановилась, Гарри первым вышел и помог выйти Этель. Пока остальные не присоединились к ним, он приобнял девушку, посмотрев в глаза.

– Бедняжка. Представляю себе, как ты измучена, – ласково сказал он.

Этель улыбнулась, ощутив ответную нежность. Ах, если бы только…

– Спасибо тебе за заботу. Нам всем требуется время, чтобы прийти в себя. А Хью нужно не меньше недели провести в покое и лечиться.

Ей вспомнились все читанные в домашней библиотеке медицинские журналы.

– После такого может развиться осложнение на сердце или пневмония…

– Я забыл, что ты у нас доктор, – жених, улыбаясь, поцеловал Этель в висок; и, ощутив, как она напряглась, отпустил. – Конечно, ты права. Пусть Хью поправляется… а я могу тем временем показать тебе Нью-Йорк. Увидишь, как город изменился за эти годы, – предложил он.

– Гарри! – укоризненно воскликнула Этель.

Они совсем позабыли о своих спутниках. Этель быстро подошла к брату, который выбрался из машины, и взяла его под руку. Похоже, у Хью опять начался жар.

– У меня даже платьев нет, не говоря обо всем остальном, – вновь обратилась она к Гарри. – Ты забыл, что весь наш багаж утонул?..

– Забыл, – американец с покаянным видом развел руками. Потом лицо его ожесточилось, в голосе зазвенел металл. – Надо будет содрать с «Уайт стар» кругленькую сумму. Пусть все эти сволочи платят!

– Так мы и сделаем, – сказала Этель.

Потом, когда жених отвернулся, заговорив со своим помощником Чамберсом, она впервые получила возможность перемолвиться словом с Хью.

– Это она.

– Я и без тебя догадался, знаешь ли, – тихо отозвался Хью.

А потом ее брат сказал то, что даже не приходило Этель в голову.

– Она боится солнца. И вообще яркого света – поэтому и прячется. Не знаю, до каких пор это…

Гарри обернулся к ним и одарил улыбкой.

– Ну, где вы там застряли! Этель, идем!

По дороге Гарри еще о чем-то говорил с нею, что-то рассказывал; но Этель уже плохо слушала, от утомления и переживаний у нее путалось в голове. Ей хотелось только поскорее лечь спать.

Гарри увидел ее состояние и остановился, предложив заказать для них с Хью и горничной ужин в номер. Хью, по-видимому, совсем расхворался, так что его это даже не покоробило; хотя Этель видела, что брата все больше тяготит положение бедного родственника, в которое его поставил Гарри Кэмп. Еще столько трудностей предстоит разрешить…

Она взглянула на Кэйтлин и устало улыбнулась.

– Завтра с утра, если Хью не станет хуже, мы с вами пойдем по магазинам. Можете считать, что приступили к своим обязанностям… хотя вам тоже нужно приодеться и купить себе всякие женские мелочи.

– У меня нет ни цента, мисс, – сказала ирландка.