Закончив очередную часть своего монолога, Кюрэн взглянул на одно из окон. Готов поспорить, это комната Астры. И если минутой раньше её отец был преисполнен радости, то сейчас его сердце снова заполнила печаль.

— Вы хотели, чтобы вашей дочери ничего не угрожало. — даже не знаю, что ещё могу сказать, кроме этого. И всё же говорю, — Уверяю вас, нет никаких гарантий, что, даже будучи самой сильной из моих студентов, Астра не была бы покалечена. Это могло произойти в учебном Подземелье, во время рейда или просто в стычке с другим Покорителем. Да, это шло вразрез с её желаниями, но вы хотели поступить как подобает хорошему отцу.

Сохранность ценой мечты — этим можно оправдать ошибки многих родителей. Но судя по всему, Кюрэн со мной не согласен.

— Это очень добрые слова, Хомэй–сама, но они далеки от реальности. Досу ведь рассказал вам о том, что моя дочь побывала у своей матери, верно? Так вот, эта поездка привела её в полный восторг. Все те опасности, монстры, покрытые кровью клинки — то, к чему я был совершенно равнодушен, моя жена могла дать Астре в любом количестве.

Я ощутил ревность. Подумайте. Моя дочь была и остаётся тем единственным, что вызывает у меня радость жизни. И чтобы кто–то мог сделать для неё больше, чем я? Такого мне было просто не вынести. Потому–то я и согласился отдать её в Академию — там она могла получить всё, чего хотела, и даже больше. Но мне была невыносима мысль, что однажды в поместье придёт человек из Академии и скажет, что Астра пострадала. Из–за моего решения!…

Тщедушный кулак Кюрэна ударил о столешницу. Никто это не прокомментировал. Главе семейства Накири нужно было успокоиться, а мне — всё обдумать. Он справился первым.

— А затем случились вы, Хомэй–сама.

Что? А разве он не должен был упомянуть экзамен?

— Где–то за месяц до случившегося Астра пришла ко мне, охваченная радостью. С упоением она рассказывала мне о вас и о том исследовании, на которое вы дали добро. Признаюсь честно, поначалу я даже ревновал. Но наблюдая за моей дочерью, мне наконец–то удалось всё для себя понять. Как я мог быть так слеп? Ведь сам обрёл радость жизни в зрелом возрасте! И тоже самое происходило с Астрой! Всегда послушная мне, она даже решилась на обман, чтобы принять участие в экзамене.

И вы, не я, а именно вы, Хомэй–сама, едва не пожертвовали жизнью, чтобы уберечь её от опасности. Которая возникла, потому что я не смог принять решение! В моей власти было обучать дочь семейному делу, отослать её в храм Богини или на обучение к моим дальним родственникам, но любовь дочери была для меня ценнее её безопасности. И даже когда она оказалась в месте, где растят будущих воинов, я додумался отгородить её от той силы, которую она могла там приобрести. Мне не хватило сил, чтобы полностью открыть перед Астрой выбранный для неё путь. Моя нерешительность едва не стоила мне дочери!…

Бам!

Стул полетел прочь, а Кюрэн едва не перевалился через стол, уставившись на меня. Должен признать, такого решительного взгляда я не ожидал.

— Прошу вас, Хомэй–сама! Обучите мою дочь всему, что сочтёте нужным! Отныне она может посещать Подземелья и делать всё, что и другие студенты! Пожалуйста, сделайте её Покорителем, чтобы она наконец–то была счастлива!

И он склонил голову. А я… А что я? Для начала встал и, обойдя стол по кругу, вернул Кюрэна, пусть и весьма фривольно, в вертикальное положение, отодрав его руки от стола. Кто бы знал, что в этих тощих пальцах столько силы!

— Кюрэн–сама. Признаюсь честно. Большую часть времени, проведённого мной здесь, в ожидании вашего прихода, я думал о том, как уговорить вас разрешить мне сделать Астру моей личной ученицей.

Мы стояли так… Ну, где секунд пятнадцать. Кюрэн и я, держащий его за запястья. А затем мы оба рассмеялись. Как оказалось, у этого человека был очень живой и звучный смех. В отличие от моего, хриплого и лающего. Впрочем, кого сейчас это волнует?

— Думаю, вы уже можете отпустить меня Хомэй–сама, — ой, да, что–то я увлёкся. И лучше отступить на пару шагов, а то слуги могут нас неверно понять, если увидят, — Прошу прощения. Эмоции захлестнули меня с головой, заставив забыть о правилах приличия. Вам ведь полагается награда. Чем семейство Накири может отблагодарить вас?

Мне даже не пришлось задумываться над вопросом.

— Скажите, в ваших запасах есть Мраморный Тис?

— Теперь будет.

— Снег? — и действительно, до боли знакомые мне белые хлопья падали с неба, покрывая всё вокруг. Не думал, что буду так скучать по зиме. Интересно, а здесь вообще есть праздники, связанные с этим временем года?

…

Ничего не щёлкнуло. Не знаю, может таких действительно нет или это просто Хомэй, сухарь эдакий, не празднует. Спокойно поверю в оба варианта сразу. Так или иначе, надо будет раздобыть вина и сварить самый лучший зимний напиток. Хотя с сакэ тоже вышло неплохо. Кстати об этом. Когда мы с Кюрэном приступили к обсуждению будущего Астры и моей награды, к нам подоспел Досу с подносом, бутылью и рюмками. Пусть, глава семейства Накири уже не был столь эмоционален, но он явно остался доволен нашей беседой.

Думая об этом на пути домой, я понимаю, что он просто слишком сильно любит свою дочь. И в этом меня никто не разубедит. Проблемы же были от недопонимания: и Астра, и её отец просто не смогли до конца разобраться в собственных чувствах. А мне… Повезло кое–что понимать в таких вещах. Даже не верится, что я воспользовался методами отца, разбираясь в этой ситуации. И кажется, теперь он не так уж мне ненавистен. Может, Хомэй действительно был прав? Тот, через что мне пришлось пройти, сделало меня лучше. Наверное, старик просто был плохим родителем: не умел слушать, был упрям, быстро горячился. Но он хотел видеть меня счастливым, в первую очередь, потому что мне не было бы за себя стыдно. А я так и не смог этого понять, пока не умер, переродившись в другом мире. Вот же ирония…

Мысли о несчастливом взрослении в миг вымыли из меня остатки хорошего настроения. Так и вошёл в дом, смотря ни то себе под ноги, ни то в прошлое. Так, подождите. Вроде бы здесь должен гореть свет?…

— С ВОЗВРАЩЕНИЕМ!

Крик был таким громким, что меня едва не сшибло с ног звуковой волной. Лишь через несколько секунд я смог кое–как прийти в себя и осмотреться. Гостиная, в которой ещё недавно было совершенно темно, сейчас светилась изнутри множеством свечей. А ещё в ней стало по–настоящему тесно:

Кудзин подпирал рогами потолок у дальнего окна. Рядом с ним, держа в руке стакан, стоял Бастольф. Судя по всему, до этого с магом о чём–то увлечённо разговаривали Торнин и Дорнин, разместившиеся на табуретках. Чуть поодаль от них, ближе к плите, сидел Арган Лорн, собственной персоной. А рядом с ним… Ох, мать моя женщина! Это что, сам глава Стражи Ройген сидит в моей гостиной?! Ладно, пока не буду долго не него смотреть, а то меня удар хватит. Стол, тем временем, полностью захватили женщины: Юри, как всегда одетая максимально сдержано, но хотя бы без халата; Магиса в ярком пончо; рядом с ней Илла в чём–то вроде сарафана, выгодно подчеркивающего все её достоинства… И директриса. Сейчас на ней было надето чёрное платье, делающее её и без того светлую кожу почти белоснежной.