Неужели он действительно слышит биение ее сердца? Она с трудом сглотнула.

– Я не боюсь.

Он отодвинулся, его улыбка исчезла.

– Может, и стоит.

Ее кожа покрылась мурашками.

– Кто вы такой? Что вам надо?

Его глаза сузились, сверкая зеленым блеском.

– Я не так уж сильно отличаюсь от вас. Я хочу, чтобы меня оставили в покое и оставили жить в тени.

Дрожь пробежала по ее спине. Десятая сверхзвуковая скорость. Неужели он только что признался, что является нежитью?

Нет! Она отказывалась в это верить.

Дверь в Овальный кабинет открылась, и раздался голос:

– Мистер Холстейн, президент готов вас принять.

Грегори склонил голову.

– Эбигейл, – он повернулся и зашагал к Овальному кабинету.

Она смотрела ему вслед, ее сердце все еще колотилось, а в голове эхом отдавалось то, как он мягко произнес ее имя.

– Эбби? – Мэдисон подошла ближе. – Что произошло? Он пытался закадрить тебя?

– Нет, – она посмотрела на закрытую дверь.

– Ты уверена? – прошептала Мэдисон. – По-моему, выглядишь очень напряженной.

Эбигейл сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Как Долли?

– Все еще спит. Это самое странное.

– Да, это так, – Эбигейл не могла избавиться от ощущения, что каким-то образом мистер Холстейн вызвал сон Долли. С ее научной подготовкой, она, естественно, не принимала во внимание существование вампиров, но даже она должна была признать, что косвенные доказательства накапливаются. Никакого отражения в зеркале, возможная психическая сила, обостренные чувства, бледная кожа, острые клыки и что-то необычное в его глазах. А еще была его аура силы и таинственности.

– Я никогда не думала, что скажу это, но, возможно, ты права.

– Правда? – усмехнулась Мэдисон, затем смутилась. – В чем?

– Тайная встреча отца с Нежитью, – Эбигейл взглянула на Овальный кабинет. – Мистер Холстейн...

– Ты действительно думаешь, что он вампир?

– Я не совсем уверена, что вампиры существуют. Мне придется изучить это глубже.

Изучить глубже его.

Мэдисон улыбнулась и схватила Эбигейл за руку.

– Чем могу помочь? Я люблю вампиров!

Эбигейл поморщилась.

– Не говори так! Мне все равно, даже если мистер Холстейн – самый красивый и обаятельный мужчина на земле. Если он вампир, то любить его было бы верхом безумия.

Мэдисон закатила глаза.

– Остынь, Эбби, – она откинула волосы назад. – Я не думаю, что он такой уж красивый и очаровательный.

– Ты с ума сошла? – Эбигейл прикусила губу. Черт. Грегори Холстейну лучше быть человеком.

Дерьмо. Грегори сжал кулаки, затем заставил себя расслабиться. Он полностью облажался. Он должен был убедить парней с властью, что он, как и любой другой современный вампир, надежен и безвреден. Но он только что спросил Эбигейл Такер, думает ли она, что он устрашающий.

Она дала ему несколько возможностей опровергнуть, что он вампир. Он должен был сказать, что не верит в подобную чепуху. В конце концов, его миссия состояла в том, чтобы только небольшая группа смертных знала о существовании вампиров. И в эту маленькую группу не входила Эбигейл.

Черт возьми, он должен был перестраховаться. Ему следовало держаться в стороне. Как будто он не слышал, как колотится ее сердце каждый раз, когда она приближалась к нему. Как будто его сердце тоже не колотилось.

Он должен был посмотреть ей в лицо и солгать.

Почему он этого не сделал? Не то чтобы он был приверженцем честности и чести, как старые вампиры. Он мог бы солгать Мэдисон, не задумываясь. Это бизнес, и у него была работа, которую он должен сделать. Тысячи вампиров полагались на него.

Так почему он все портит? Что в ней такого?

Как обычно, он не показал своего разочарования. Он с улыбкой вошел в Овальный кабинет, изображая очаровательного дипломата, в то время как Шон Уилан всех представил: министр обороны Джордж Ралстон; советник по национальной безопасности Фрэнк Гарсия; председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал Бонд; директор ЦРУ Ник Капрезе; глава национальной безопасности Алан Шиллер; и президент Лоуренс Такер.

Их улыбки такие же фальшивые, как и его собственная, подумал Грегори. Не было никакой возможности скрыть настороженный блеск подозрения в их глазах. Они оценивали его как потенциальную угрозу американскому народу.

Президент занял место в конце комнаты у кофейного столика, в кресле, ближайшем к столу. Шон Уилан жестом пригласил Грегори занять место на другом конце кофейного столика, затем он и остальные мужчины уселись на двух длинных диванах, которые окружали стол.

Президент Такер указал на ведерко со льдом, стоявшее на металлической подставке рядом с ним.

– Мы предлагаем вам немного освежиться. Угощайтесь.

Грегори взглянул на бутылку синтетической крови, лежащей в льду.

– Спасибо, но я не очень голоден.

Шон откашлялся и закатил глаза в сторону бутылки.

Они хотели увидеть, как он пьет кровь? Грегори схватил бутылку и отвинтил крышку.

– Немного было бы неплохо. Спасибо, – он сделал глоток и старательно сдержался, чтобы не поморщиться от вкуса холодной крови.

Смертные смотрели на него, как на циркового урода.

– Три ночи назад мне сообщили о существовании вампиров, – начал президент Такер. – Мистер Капрезе сказал мне, что ЦРУ знает о вашем виде уже более шести лет.

Директор ЦРУ кивнул.

– Именно наш агент, мистер Уилан, впервые привлек наше внимание к вашему виду, когда находился в Санкт-Петербурге. Поскольку ваш вид существует по всему обитаемому миру, мы всегда считали, что управление лучше всего оснащено для того, чтобы следить за вами. Команда мистера Уилана "Осиный кол" предоставила нам много полезной информации.

– Понимаю, – Грегори подумал, насколько удивился бы Капрезе, если бы узнал, что Шон Уилан стал Нежитью.

– Конечно, мы всегда делились любыми национальными разработками с национальной безопасностью, чтобы убедиться, что наши граждане защищены, – продолжил Капрезе. – Мы также следили за Вампирской Цифровой Телесетью. Ваша программа «Ночные новости» держит нас в курсе событий, – он бросил на Грегори самодовольный взгляд. – Вы облегчили нам работу.

Грегори сделал еще один глоток крови и промолчал.

Президент Такер наклонился вперед, изучая его.

– Мистер Уилан сказал нам, что вампирское сообщество выбрало тебя своим представителем. Это правда? Вы признаете, что являетесь вампиром, мистер Холстейн?

Грегори взглянул на человека из Секретной службы, стоявшего в дверях. Снаружи стояли еще двое. Им было приказано напасть, если он сознается? Эбигейл все еще снаружи, надеясь подтвердить свои подозрения?

Холодок пробежал по его затылку. Он никогда раньше не признавался ни одному смертному, и эти слова было удивительно трудно выдавить. Он знал, что в ту же секунду его жизнь уже никогда не будет прежней.

Его так и подмывало сказать "нет", что все это розыгрыш, но слишком многие поверили этому дурацкому видео. Не займет много времени, прежде чем подражатели Баффи начнут охоту. А если бы они засняли на видео, как они пронзают вампира колом, а бедный вампир превращается в пыль, это подлило бы масла в огонь. Больше охотников на вампиров. Больше смертей.

Вампирский апокалипсис.

Вампирам нужно, чтобы правительство объявило видео розыгрышем. А вот и план А.

Он поерзал на стул.

– Да, я вампир, но могу заверить вас, что я не опасен. Мои собратья-вампиры и я морально против того, чтобы причинять смертным какой-либо вред.

Он взглянул на человека из Секретной службы, но тот не сдвинулся с места. Никто не двигался. Они сидели неподвижно, глядя на него.

Даже президент, казалось, потерял дар речи. Его назвали Торпедой, но, насколько мог судить Грегори, эта честь принадлежала его дочери. Эбигейл Такер камня на камне не оставила в его душе.