Симона разорвала на мужчине рубашку и провела рукой по гладкой безволосой груди и рельефному прессу.

– Я испытываю голод, который невозможно игнорировать, – прошептала она с хриплым французским акцентом.

Мужчина повернул точеный подбородок, подставляя шею.

– Возьми меня. Мое тело, мою кровь – я весь твой.

Она провела пальцем по его сонной артерии, затем внезапно оттолкнула его.

– Нет! Я больше не могу это выносить!

Драматично взмахнув розовым шелковым пеньюаром, она поднялась на ноги. Объемистый подол закружился вокруг ее длинных ног, позволяя разглядеть розовые туфли на шпильках.

Она подняла бледную руку ко лбу.

– Что же делать вампиру? Столько лет я терпела один и тот же вкус. Как я жажду чего-то другого!

Она двинулась вперед, грациозно опустив руку.

– Мне нужно что-то новое, что-то богатое, мощное и утонченное... Ааа! – она споткнулась о свой пеньюар и упала ничком.

– Снято! – тихо выругался Гордон, затем наклонился к Грегори и прошептал:

– Ты уверен, что нам нужна именно она?

Грегори, как обычно, скрыл свое разочарование и ободряюще улыбнулся Гордону.

– Все будет хорошо. Она самая известная модель в мире вампиров.

– Да, ты упоминал об этом раз пять. Но она не умеет играть. Черт, она даже ходить не может.

Улыбка Грегори слегка дрогнула, когда он внутренне поморщился. Он думал, что совершил переворот, убедив знаменитую Симону сняться в его рекламе, представляя последнее творение в вампирской кухне Фьюжн – Блардоне. Но после трех часов съемок не было ни одного удачного дубля.

Режиссер и съемочная группа Вампирского Цифрового Телевидения в Бруклине уже расправились с ящиком из двадцати четырех бутылок, которые он привез в подарок. Смесь синтетической крови и Шардоне уже не казалась достаточно крепкой для режиссера. Гордон опрокинул бутылку Блиски и кисло посмотрел на Грегори.

– Солнце взойдет примерно через полтора часа, – пробормотал он. – Я предлагаю закончить все это, пока моя измученная команда не выбежала наружу, чтобы поджариться в лучах славы.

– Все не так уж плохо, – заверил его Грегори. – При некотором тщательном редактировании у нас будет... – Ничегошеньки. – Тебе все равно заплатят за твое время.

Гордон фыркнул и сделал еще один глоток Блиски.

Грегори поправил галстук, обдумывая варианты. Именно ему придется отвечать перед своим боссом за то, что он потратил небольшое состояние на рекламу, которая не состоялась. Если он будет критиковать Симону, это не поможет делу. Она могла выглядеть хрупкой и деликатной, но, разгневанная, она могла нанести огромный урон своей превосходящей вампирской силой.

Было время, когда она разрушила танцевальный клуб на Манхэттене, когда никто не узнал ее. Грегори использовал огромное количество вампирского контроля разумом, чтобы стереть память каждого перепуганного смертного, который был свидетелем ее истерики. К сожалению, его не было рядом, чтобы прибраться, когда папарацци в Париже сфотографировал ее без разрешения. Она швырнула фотографа через Елисейские поля. Le Figaro предположил, что ее странное проявление силы означало, что она была под кайфом от PCP. На следующую ночь она отомстила, вырвав из тротуара уличный фонарь и разбив им окно редакции. Почему-то ей казалось, что она доказала их неправоту.

Он поправил запонки, смирившись с единственным логичным ходом действий: играть роль доброго и отзывчивого друга, иначе известного как ужасный подлиза. Черт возьми, чего он только не должен был сделать ради своей работы.

Он ступил на площадку, на которой из реквизитов был толстый ковер цвета слоновой кости и такого же цвета атласный диван. Мужчина-модель сидел, развалившись на диване, даже не пытаясь помочь Симоне, которая, запутавшись в своем неглиже, валялась на ковре, как голодный выброшенный на берег кит.

– Симона, дорогая, с тобой все в порядке? – он осторожно поднял ее на ноги. Она была такой худой. – Падения тебе не свойственны.

Двенадцать раз.

– Все дело в этих нелепых туфлях, которые ты заставил меня надеть. Они слишком большие, – она повысила голос, чтобы все в студии услышали. – Ты же знаешь, что я ношу пятый размер.

Она носила восьмой. Грегори знал это, потому что она просила его купить ей сандалии от Джимми Чу на прошлое Рождество. Он сделал это не из-за какой-то особой привязанности к Симоне, а по деловым соображениям. Будучи директором по маркетингу в компании Роматек Индастриз, он знал, как важно поддерживать дружеские отношения с самыми влиятельными личностями в мире вампиров.

– Может, твое платье слишком длинное? – предположил он. – Мы могли бы его немного укоротить.

– Я люблю длинное. От этого я кажусь выше. И стройнее.

Боже милостивый, если бы она была хоть немного тоньше, то была бы двумерной.

– Ты выглядишь прекрасно, Симона. Но... Боюсь, твоя концентрация немного растерялась. Возможно, если мы...

– Это он виноват! – она указала идеально наманикюренным розовым ногтем на мужчину-модель, который был занят тем, что снимал разорванную ею рубашку. – Он слишком уродлив, чтобы с ним работать.

Грегори взглянул на модель.

– По-моему, он выглядит прекрасно.

– Ну, спасибо, красавчик, – подмигнул мужчина-модель.

Вот дерьмо.

– Симона, мы не можем заменить тебе и этого парня. Он уже восьмой. В Агентстве талантов не хватает людей, а у нас не хватает времени, так что, как ты думаешь, ты могла бы заставить себя работать с этим мужчиной?

Она надула нижнюю губу.

– Он отвратителен. Я содрогаюсь, когда мне приходится прикасаться к нему.

Мужчина-модель погрозил ей пальцем.

– Не то, чтобы я наслаждаюсь этим, подруга.

– Это называется актёрским мастерством, Симона, – прошептал Грегори. – Ты должна притвориться, что желаешь его. Он может быть уродлив, как репа, но ты заставишь нас поверить, что он потрясающий.

– Но я и так потрясающий, – модель отбросил свои длинные светлые волосы за плечи.

Грегори мысленно застонал. Невозможно было шептать вокруг кучки вампиров. Они все слышали. Он схватил Симону за костлявые плечи.

– Давай будем честными, дорогая. Дело не в туфлях, не в платье, не в парне на диване...

– Меня зовут Пеннингтон, – перебил его мужчина-модель. – Пеннингтон Лэнгли Третий. Но, пожалуйста, не называйте меня Пенни. Я бы не хотел показаться дешевкой, – он кокетливо улыбнулся Грегори.

Подавив дрожь, Грегори улыбнулся в ответ. Черт, с каким дерьмом он мирился ради своей работы.

– Симона. Я видел, как ты скользишь по подиуму, столь же изящно, как лебедь, черт знает сколько раз. Ты можешь это сделать.

Она опустила голову и прижала руки к его груди.

– Хорошо, я буду честна. Я... я боюсь.

– Боишься чего? Потерпеть неудачу? – он вздрогнул, когда ее стальные ногти впились в него.

– Я никогда не проваливаюсь, – прошипела она.

– Правильно. Правильно, я это знаю, – он схватил ее за руки, чтобы ее розовые когти не разорвали его лучший костюм. – Тогда чего же ты боишься?

Ее нижняя губа задрожала, обнажив клыки.

– Скоро взойдет солнце. Я боюсь умереть.

– Сладкая, мы умираем при каждом восходе солнца.

– Я имею в виду настоящую смерть! La mort finale! – она вцепилась в его лацканы. – Сегодня ночью я слушала шоу Корки. Жизнь с нежитью. Она сказала, что мы все в смертельной опасности!

– Все будет хорошо, Симона. Ты останешься в особняке Романа, где у нас есть охранники, которые обеспечивают нашу безопасность.

– Значит, Корки права? – вскрикнула Симона и сильно встряхнула его. – Теперь мир смертных знает о нас?

Он оторвал ее костлявые пальцы от своих лацканов.

– Она и выложила это чертово видео.

Тремя ночами ранее Корки Куррант снимала битву у горы Рашмор, кульминацией которой стала смерть ее возлюбленного, лидера Недовольных – Казимира. Хотя Грегори и мог понять, почему женщина может быть немного обижена обезглавливанием своего любовника, но он все же считал, что Корки сильно перегнула палку. Она выложила видео на YouTube, заявив, что это доказательство того, что вампиры существуют. Это был непростительный, предательский поступок в их мире, и все же корки все еще работала на ВЦТ. Видимо, ее низость была хороша для рейтингов.