Рэлико вздохнула.

Вот бы и ей такую любовь… Чтобы раз — и навсегда, что бы ни происходило… Чтобы не просто верить — а знать: тебя будут любить и ждать всегда, и самой любить так же, без сомнений, без опасений…

Она бежала по заснеженным улицам, уже не замечая, как ветер сметает снег с тротуара, легонько подталкивает в спину, не то поторапливая, не то помогая.

Ланеж смотрел ей вслед, вытянув руку, управляя силой ветра. Его контроль был филигранным, идеально выверенным, чтобы ни в коем случае не помешать, не уронить, не заморозить.

Снова улыбнулся.

— Береги себя, моя наликаэ, — прошептал он.

А затем вскочил на Северный ветер и всадил ледяные шпоры ему в бока, по-новому остро, отчетливо наслаждаясь бешеной скачкой, щедро осыпав напоследок льдистым серебром улицы незнакомого города, где живет огненная девушка. Анихи будет недоволен его самоуправством, но Северный ветер ему не догнать, когда тот мчится во весь опор, как сейчас…. Да и, честно признаться, Ланежу было все равно. Он был счастлив. Абсолютно и безраздельно счастлив.

Счастлив, потому что была эта странная, маленькая искорка тепла в груди, которую он ощущал предельно отчетливо…

Непривычное чувство ответственности пьянило. Он сознательно дал смертной девушке право призвать его на помощь, взывать к нему в молитвах, обращаться с просьбами, которые будут услышаны и как минимум рассмотрены. Он узнает, если ей будет грозить опасность, сможет наконец принять участие в земной жизни, сможет о ком-то позаботиться… сможет научиться о ком-то заботиться! Этот шанс наконец представился и ему…

Он мчался все быстрее, понукая Северный ветер.

Сердце-то у него не было ледяным, что бы остальные боги ни думали по этому поводу.

В отличие от них, он не сможет всегда быть рядом со своей подопечной. Если все будет хорошо, если в ее жизни не произойдет никаких потрясений, теперь они встретятся лишь следующей осенью. Но он непременно сам примчится с первым снегом в ее края, чтобы услышать тихое «здравствуй».

Он больше не чувствовал себя изгоем.

Он больше не был одинок.

Ланеж закрыл глаза, прислушиваясь к миру — не переборщил ли он с этой бешеной скачкой? Из-под копыт Северного ветра летела снежная пыль, заново укрывая землю белым одеялом…

И мир тихо вздохнул, посылая Ланежу волну благодатного тепла, которая согревала даже его, не причиняя боли. Словно поздравил с обретением той, кого он ждал столько веков.

Ланеж благодарно склонил голову.

Мир благословил его. Этого достаточно.

Лето Ланеж не то что не любил — немного недолюбливал. Пора традиционных собраний в Золотых чертогах высоко в небесах… Ему здесь, как правило, было скучно и нечего делать — боги перемывали друг другу косточки, хвастались своими успехами, делились историями о наликаэ… А ему обычно и рассказать толком нечего было.

У Золотых чертогов имелся один плюс — они мягко гасили силу богов, которые переступали порог. Здесь все они были примерно равны, не считая верховных. Конечно, силу можно было призвать при желании, но желания такого практически никогда ни у кого не возникало. Приятно для разнообразия расслабиться, не боясь, что случайный всплеск может негативно отразиться на мире или смертных… Тайи, огненная богиня, наверняка тоже разделяла это чувство.

Тем более что Ланеж, в отличие от других, когда-то был могущественным снежным духом. Он не просто управляет своей стихией, он является ее непосредственным порождением… Конечно, когда, по выбору и велению верховных, он стал богом, его плоть претерпела существенные изменения… но стужа всегда жила внутри него.

А здесь даже ему было вполне комфортно.

Лето…

Интересно, что делает его наликаэ летом?..

Ланеж, не сдержавшись, улыбнулся самыми уголками губ, в последний миг опустив руку, которую едва не прижал к груди, словно желая удостовериться: тепло не мерещится. Даже приход Кэлокайри не погасил ту искорку, которая прочно угнездилась в его сердце и, похоже, собралась пустить корни, прорастая все более сильным желанием снова увидеть огненную девушку…

— А у меня новый наликаэ! — похвасталась кому-то Лейя-охотница.

— Нашла чем удивить, — фыркнула Тайи. — Набираешь их, как котят, а потом не следишь… Сегодня один, завтра десять…

— Да ты посмотри, посмотри…

— Думаю, нам всем интересно, — вклинился низкий, насмешливый баритон Иркаса.

Ланеж тоже против воли устремил взгляд на огромную, пластину из цельного горного хрусталя, которая по мановению руки Лейи превратилась в окно в мир смертных.

— Анелор, — с придыханием произнесла богиня охоты, и на экране появился прекрасный юноша — светлые кудри, черты лица самые что ни на есть характерные для юга срединных земель…

— Хорош ведь, правда?! Блестящий воин, между прочим! А как сложен…

Ланеж фыркнул про себя — как раз ее типаж, говоря откровенно.

— Играй, да не заигрывайся, — хмыкнул Танатос — главный любитель портить чужое веселье. — Не забывай, однажды он отправится туда, откуда не возвращаются.

Лейя недовольно надула губы.

— Всегда вы так, анотат Тилар. Пользуетесь тем, что ваша вотчина остальным недоступна…

О да, этим Танатос пользовался охотно. Впрочем, Ланеж его не винил. Силы и должность у Тилара, пожалуй, самые безрадостные. Один вид его — высокого, с длинными черными волосами, черными провалами глаз на мертвенно бледном, хотя и красивом лице, неизменно в просторных черных одеяниях — нагонял тоску. Тот, кто забирает жизнь, тот кто правит миром мертвых… И вместе с тем без него нельзя. Все живое умирает — кроме мира, богов и духов…

— Кстати, раз уж зашел разговор о наликаэ, — спохватилась Алетос — великая богиня удачи и благоденствия. — Может, по очереди поделимся новостями? Только давайте не всех показывать, иначе Лейю мы от экрана до вечера не оттащим… Начнем, может, с Радужки? У нее такие интересные девочки всегда…

Конечно. Всенепременный ритуал. Надо же похвастаться друг перед другом… Силой мериться богам особого смысла нет, а вот успехами и талантами подопечных…

Ланеж молча сел на облачную подушку среди других богов.

Сердце заколотилось. Его даже не спрашивают уже много лет… разве что изредка, в беседах…

Но теперь он может показать всем, что у него есть наликаэ… его огненная девушка…

Тепло. Пусть снаружи он бесстрастен, как только может быть бесстрастен лед, но на душе тепло…

Пришла неожиданная мысль.

А так ли он хочет поделиться этим теплом? Какой оно может найти здесь отклик?

Это снежный бог представлял преотлично.

«Надо же, нашлась ненормальная»… «Тоже мне, наликаэ, даже ритуала не провел»… «Фе, ничего особенного… Вот у Анихи…»

Ланеж смотрел на экран, но лиц не различал, погруженный в размышления.

Назвать ее имя при всех? Он вслух его даже не произносил еще ни разу… Имя позволяло найти, почувствовать… он и про себя-то его не называл.

Сейчас она принадлежит только ему. Все эти чувства принадлежат только ему. Такие новые, такие хрупкие…

Он не станет выставлять их на всеобщее обозрение. Не сейчас, когда они еще так остры и непривычны…

Ланеж спокойно поднялся на ноги, коротко извинился и вышел, зная, что его винить никто не станет.

Вышел на балкон, оперся на серебряные перила, ткнул пальцем (больше шутки ради) в небольшое облачко. То, вздрогнув, как от щекотки, обиженно пролилось мелким дождиком и истаяло.

Ланеж осторожно дунул на легкую туманную дымку, соткав новое, голубоватое.

Хвастаться, как другие, ему не хотелось.

Благодаря ниточке этой связи со смертной он больше не ощущал себя изгоем и отверженным, не чувствовал привычных огорчения и досады. Плевать, каким его считали остальные — главное, что знал и чувствовал он сам.

Можно было бы (да и нужно, по-хорошему!) попросить у других совета… у тех, кто точно знает, что нужно смертным, чем и как их можно порадовать, не сделав слишком много и не натворив глупостей…