— Да, мой бог и господин!

Он видел дрожь волнения и предвкушения, которая пробежала по ее телу. Она в своем слепом честолюбии видела себя во всем великолепии у алтаря свершающей древние мистерии… Люди всегда были падки на эту чушь.

Поднялась на ноги, простилась и, едва не припрыгивая, ушла — очевидно, готовиться.

Поймали четвертого… Значит, поисковый отряд привезет двоих одновременно. Замечательно.

Старина Пожар… Столько тысяч лет прошло, а он по-прежнему гуляет сам по себе, сбегая из-под присмотра Тайи.

Сама виновата.

Ритуал был несложным, как и все древние обряды. Собрать силу четырех нужных духов — в его случае земли (в которой он пленен), воды (долженствующей преодолеть подземное пламя), огня (который столько веков сжигал его) и молнии, которая должна расколоть твердь земную. Высвободить ее, прочесть нужную песнь-заклинание… Суть такова.

Но этого мало. Нужно уметь наделить жертв нужной силой… особенно в его случае.

Во-первых, нужны старейшие, они сами по себе более могущественны, чем остальные.

Во-вторых, дай духу каменную оболочку, изолируй его от мира — и его сила будет надежно копиться, не находя выхода. Они не смогут умереть… пока эта оболочка не даст трещину, и сила не вырвется на свободу, вся, разом. Если ее будет слишком много… очень, очень жаль, но такого не выдержит даже духовная сущность и разрушится.

А значит, Молния вряд ли выживет. Именно от нее ему нужна максимальная отдача, поэтому она и была первой в списке.

Даже интересно, как они ухитрились ее поймать… Впрочем, дарованный им камень- проводник приводил их к старейшим духам, как по компасу.

Сньор осклабился. Отряд вернется, а там останется лишь дождаться хорошей морозной ночи.

Скоро он будет на свободе.

И вот здесь-то в дело и должен вступить пятый дух, дух, олицетворяющий его силу, его время, его стихию. Но о нем придется позаботиться самому.

Вряд ли его «жрица» знает о самой последней составляющей ритуала. Он древен, как сам мир, а потому требует жертвы. А бывает ли большая жертва, чем отданная богу жизнь?

Бывший зимний бог хрипло расхохотался, и смех этот наполнил собой подземный свод, заглушив сытое бульканье жидкого камня и редкие взрывы подземных газов.

Ланеж стоял в лесной части городского парка и все крепче сжимал кулаки. Гнев усиливался с каждым мигом и уже был готов прорваться в бешеной грызне вьюги.

От елочки, которую посадила его наликаэ, осталась только яма в земле да кое-как обрубленные корни. Адаша, который мог бы взрастить новый побег из одного из них, не было. Он не видел его — и не чувствовал.

Позвать бы для верности… но Ланеж с неожиданной для самого себя тоской и яростью упрямо смотрел на то место, где совсем недавно росло молодое деревце.

Он помнил, с какой заботой Рэлико сажала его. Помнил, как переживала из-за него и из- за размолвки с родителями. Помнил, как вместе с ней в этом самом парке любовался высоким чернильным небом с фейерверком из звезд.

И теперь памятного для них обоих места больше нет. Его уничтожили люди.

Северные кочевники.

По воздуху пронеслось тихое, низкое рычание. Волосы плеснули, подхваченные внезапно поднявшимся ветром; блеснули, удлиняясь, белоснежные клыки. Прыснули в разные стороны духи, и полетел острый снег, жаля гранями без разбору…

— Я попросил бы быть поаккуратней, — раздался за спиной бесстрастный голос, который снежный бог, на миг уступивший ярости, даже не сразу узнал.

Волосы волной опали на плечи и спину. Ланеж прошелся по спутанным прядям пальцами, пытаясь унять гнев.

— Прошу прощения. Не хотел задеть. Приветствую, Жнец.

По крайней мере, не придется его искать.

— Взаимно. Что-то случилось?

— Не знаю даже, что ответить. Это… место… некогда мне было дорого.

— Не следует привязываться к тому, что преходяще, — пожал плечами Жнец.

Тилар часто так приговаривал, но у Ланежа впервые от этих слов мурашки побежали по коже. Снежный бог с усилием отвел взгляд от перерубленного пополам корня, перевел его на Жнеца. Он запоздало сообразил, что если бог насильственной смерти здесь и, более того, вышел на разговор, это может означать лишь одно: у него дело к нему, Ланежу.

— Ты по делу здесь? — полуутвердительно спросил снежный бог.

— Я искал тебя. — Жнец помедлил.

Угадал.

— Чем могу быть полезен?

— Здесь погибли северяне. Не в свой срок, не своей смертью. Не то чтобы я что-то имею против тебя, но обязан разобраться, или нечего будет писать в причинах смерти. Я смог установить лишь одно: их убил снег.

Зимний бог молча ждал продолжения.

— Ты ведь понимаешь, чем это тебе грозит? Если всплывет новость о том, что снежный бог изощренно убил десятерых… не мне тебе рассказывать, чем это может закончиться.

Однако белые глаза смотрели совершенно спокойно — Ланеж чувствовал свою правоту. Разве что неприятно кольнуло: значит, если бы другой бог, не снежный, никто бы и не встревожился? Он раньше честно мирился с этим, но после разговора с Радужкой начал ощущать подспудное раздражение.

— А тебе какой интерес в этом?

— Так мне ведомость заполнять, — вздохнул Жнец и потряс огромным блокнотом в черном кожаном переплете. — В списке сплошь пустые разделы, и Тилар вряд ли ими удовольствуется.

Тот вздохнул. Жнец в своем репертуаре. Этого не особо интересует ни справедливость, ни положение мира. Лишь бы причины со сроками сошлись…

— Я был вынужден вмешаться, так как жизнь моей наликаэ была под угрозой, К тому же пока меня не было, ее защищали мои духи. С первыми тремя разобрались именно они.

Внимательный взгляд Жнеца любого другого вынудил бы поежиться. Равнодушные, чуть выпуклые красные глаза без зрачков наводили жуть на многих богов.

Наконец младший бог смерти кивнул и сделал пометку в огромном блокноте в черном переплете. Перо писало кровью и было выточено из человеческой кости. Вполне подходящий для него атрибут.

— Жизнь наликаэ… С первого по третий пункт — разобрались духи… Надеюсь, по собственной инициативе? — многозначительно поинтересовался Жнец.

Ланеж кивнул.

— Духов можно будет спросить, если возникнет нужда. Беда в том, что их свидетельству готов поверить я… но я ведь не Тилар. И тем более не Гром и не Ильос. Гестиа может… — Жнец покачал головой. — Кто-то из богов знает о твоей наликаэ?

— Радужка. Анихи. Анестея.

Жнец удовлетворенно кивнул.

— Это хорошо. Это серьезные свидетельства.

На миг стало горько. То есть его, Ланежа, слова недостаточно…

Впрочем, боги в свое время сочли, что веры не достоин даже Ардор Судия, так ему ли обижаться?

— Разве только эти ушли не в свой срок? Отчего начал с них?

— Все на тебя указывало, а подобное не в твоем духе… хм, извини за каламбур. И я подумал, что ты что-то знаешь.

— Так отчего начал не с вопросов, а с угроз? — недовольно сощурился Ланеж.

— С каких угроз? — Искреннее удивление. — Я просто напомнил о последствиях.

Вот и что с него взять?

— Я не забыл и остального, Ланеж. Наликаэ Радужки тоже пострадала, — продолжил Жнец, — но ты помог ее спасти… и город тоже. Поэтому я и говорю сейчас с тобой, а не докладываю о случившемся верховному.

Ланеж ощутил благодарность за эту уступку со стороны всегда фанатично преданного своему делу Жнеца.

— То есть Тилар тоже не в курсе, что за дьявольщина происходит?

Жнец покачал головой.

— Ему такая путаница нужна не больше меня. И так в ведомстве постоянный бардак.

Еще одним подозреваемым меньше. Впрочем, такое и не в характере Тилара. Он один из величайших богов. Чего ему еще добиваться?

— Но, по крайней мере, с этими я разобрался. Угроза жизни наликаэ оправдывает даже подобное вмешательство. Свидетели имеются. Для меня вопрос закрыт, Ланеж.

Снежный бог, хоть и был уверен в своей правоте, вздохнул свободнее. Не то чтобы он всерьез опасался Жнеца… но наследие прежнего зимнего бога уже не раз отравляло ему жизнь. Не хватало еще, чтобы оно коснулось Рэлико.