И снова это ощущение холодка вдоль затылка. Даже Жнец отметил спонтанное изменение судеб, понял, что здесь что-то нечисто. Значит, и Тилар здесь ни при чем. Те, что в лесу — очевидно, те кочевники, с которыми он расправился? Он защищал свою наликаэ, то есть теоретически ему за это ничего не будет.

Странно все-таки. Вроде видна рука бога, и Сулу на это же намекнул — а все делают не духи, а смертные…

— Мне нужно будет поговорить с ним. Со Жнецом. — Снежный бог стиснул челюсти. — Только вот в одном он ошибся. Сулу ничего не путал.

— Но как же так?

— Перекресток, видимо, еще более непредсказуем, чем считал Сулу.

— От такой неизвестности еще страшнее, Ланеж, — прошептала богиня, и глаза ее сменили цвет — на тревожный оранжевый. — Если даже Сулу… Я чем-то могу помочь?

Что ж, бог судеб советовал искать помощи…

— Сбереги мою наликаэ, как обещала, защити ее — здесь еще может быть опасно. Я сначала отвез ее было к Анихи, но передумал оставлять ее там.

— У этого кота мартовского?! Еще бы! — вырвалось у нее.

По синеватым губам снежного бога скользнула мимолетная, незаметная усмешка.

— Береги своих духов, Радужка. И еще предупреди всех, кого сможешь, чтоб следили за своими. Это важно.

— Ты знаешь что-то о них?

Ланеж неуверенно пожал плечами.

— Возможно, я видел духа Акварии… Но наверняка ничего сказать не могу. Это… скорее, предчувствие.

Сказал — и осекся. «Вы чувствуете мир, а не видите его, как бог»…

— Обещаю, сделаю все, как ты просил, — поклялась Радужка. — Буду защищать твою наликаэ, как свою. Если ей будет грозить опасность, спрячу, или в чужом храме, или в своем, увезу хоть в свои чертоги, хоть в Золотые, но сберегу! Что до второй просьбы… Я сама не могу вызвать даже великих, не то что верховных, но Анестея, наверное, сможет предупредить, у нее больше влияния. Я попрошу.

— Большего пока и не требуется.

— Ланеж… — Радужка замялась. — Ланеж, спасибо тебе. За Арати. Если бы не ты… Не буду врать, я тоже раньше побаивалась тебя и твоих сил, но теперь… Если еще в чем нужна будет помощь, только скажи.

Волнуется, но говорит искренне. Теперь и глаза, и даже волосы поменяли цвет на чистый изумрудно-зеленый.

Он заставил себя улыбнуться — так, чтобы богиня заметила.

— Спасибо, Радужка.

Она тоже улыбнулась — широко, искренне.

— Не за что. Я знаю, как это важно, а для тебя — больше, чем для других. Мы редко видимся, ведь зимой не бывает радуг, но ты пришел на помощь. И знаешь, я много думала… Мы вроде бы боги, но ведем себя порой хуже смертных, тоже судим книгу по обложке. И напрасно.

Снова что-то оттаивает в душе.

Он вовсе не изгой, ни среди людей, ни среди богов. Рэлико… Радужка, Анихи,

Фтинори… Сулу тоже.

— И за это спасибо, — негромко произнес Ланеж.

Послышались торопливые шаги. Вернулась его огненная девушка — шла быстро, едва не срываясь на бег, будто боялась опоздать. Зря торопилась — он ведь обещал, что не уедет, не попрощавшись. Или задерживать его не хотела?

Радужка вдруг подмигнула ему и удалилась в храм, сказав:

— Поговорю с Анестеей, попрошу комнату для твоей наликаэ. И твое предостережение передам.

Вдвоем оставила… зачем? Как ему с ней прощаться? Что сказать?

Ланеж остро ощутил, как ему не хочется уезжать. Но брать ее с собой на поиски Жнеца и ответов тем более глупо.

— Побудешь здесь, Рэлико? Пожалуйста? — сам услышал просительные нотки в своем голосе и смутился.

Но огненная девушка только кивнула с улыбкой.

— Я дома здесь. И в храме этом бывала не раз. Только… Я ведь… — помялась. — Я ведь еще увижу тебя, да, Ланеж? Я хочу сказать… ты же не исчезнешь снова? Ты еще придешь поговорить со мной, вот также, как сегодня?

Удивление переплетается с радостью и неверием. Она всегда ухитряется сказать то, от чего у него теплеет на душе. И Ланеж на всякий случай уточняет:

— А нужно, Рэлико?

Но она вдруг опустила голову и прикусила губу.

— Если… Я не требую… Если тебе не нужно или не хочется…

Ланеж, сообразив, что его не так поняли, готов был огреть себя по голове огромной сосулькой.

Невольно протянул к ней руку, коснулся плеча, успокаивая.

— Не в этом дело, Рэлико. Я хочу увидеть тебя вновь, и если тебе это нужно… я еще приду. По крайней мере, очень постараюсь, — честно поправился он, вспомнив слова Сулу о том, что одним стихийным богом, вполне возможно, скоро будет меньше.

Но теперь, глядя в ее теплые глаза, Ланеж понял, что у него есть очень веская причина позаботиться о том, чтобы этим стихийным богом не стал он сам!

— Тогда до встречи, Ланеж!

Робко, с надеждой протянула руку, которую Ланеж осторожно сжал.

— Я родителям напишу, что я здесь, слежу за Арати?

— Конечно.

— Я буду ждать твоего возвращения, — тихо-тихо пообещала Рэлико.

Ланеж смог ответить лишь одно:

— Спасибо, Рэлико.

На миг крепче сжал ее руку, затем отпустил, резко развернулся и вскочил в седло.

Радужка, стоявшая у окна в храме, улыбнулась, провожая взглядом Северного Ветра. Хороший Ланеж все-таки. Добрый. А они… они все так привыкли вечно ждать от него какой- то каверзы — только потому, что его предшественник был таким.

Несправедливо!

На прощание свысока донеслась волна силы — и Радужка почувствовала, а не увидела, как прыснули осколки льда с внутренней стены города, не задев при этом ни одного человека, ни одного зверя.

Она невольно улыбнулась.

Богиня не притворялась — она действительно была очень рада за Ланежа. Но неясное, смутное будущее пугало ее. Если даже для Сулу оно столь зыбко…

Впрочем, пока тревоги придется оставить — ей предстоит позаботиться сразу о двух наликаэ. И она собиралась сделать все, чтобы Рэлико здесь чувствовала себя желанной гостьей.

Все эти месяцы он ждал, и ожидание быстро превратилось в пытку сродни огненному плаванию. Надежда дразнила, хотелось ускорить события, вырваться уже завтра, сию секунду, может, и без четвертого духа все получится…

И вдруг — очередное воззвание.

Он попытался было поморщиться, но огонь поспешил вознаградить его за неблагоразумие вспышкой дьявольской боли.

Пусть это будут хорошие вести…

— Я слышу тебя, жрица. Все готово к ритуалу? — спросил царапающий, каркающий голос из-под земли, заставивший Сачирэ вздрогнуть. Каждый раз она вздрагивала, услышав его, и каждый раз боялась, что он не отзовется… Она не хотела утратить статус, дарованный им, хотела и дальше ощущать связь с древним богом.

Пока ей везло. И совсем скоро она увидит его воочию…

Сачирэ коснулась кармана, в котором лежала шпилька весеннего бога. Она не хвастала, сказав тогда, что почувствовала благословение. Да и самого Анихи узнала — точнее, ощутила, что не обычный смертный в гости заглянул. Эту шпильку она пока не носила — берегла для ритуала. Ее ждало сложное дело, и частичка божественных сил лишней не будет.

Сачирэ знала, что Сньор не будет возражать. Душой-то она предана ему, как и обещала. Он помогает им, как и обещал.

А когда Анихи ставил свой знак ей на лоб, она на миг и вовсе ощутила себя прежней — обычной юной девчонкой, которую впервые отмечали благоволением, впервые выделяли, привечали, называли особенной.

Метка удержалась.

И набирала силу, щедро делясь ею со своей обладательницей.

— Почти. Сообщили о поимке четвертого духа — повезло, он оказался неподалеку от того города, жег заброшенную хижину. Теперь ждем вестей о последнем.

— Зимний? — полувопросительно уточнил Сньор.

— Да, — сжавшись, боясь его гнева, призналась она.

Нет, препятствие было досадным — но, к счастью, не непреодолимым.

— Не имеет особого значения. Ритуал призыва будет успешным и без него. А дальше это уже моя забота. Ни к чему возлагать ее на твои хрупкие плечи. Начинай подготовку… жрица.

Чуть заметной издевки в голосе бога Сачирэ не заметила — никогда не замечала — и низко поклонилась, встав на колени.