— Видит? — перезвоном сосулек раздался на снежной равнине боязливый шепот.
— Видит, — проскрипел снег.
— Видит?! — загомонили духи.
И Рэлико против воли улыбнулась им, несмотря на то, что они только что преградили ей путь.
— Еще и слышу, — мягко добавила она, с интересом разглядывая духов.
Впервые с тех пор, как вспомнила про них, она увидела их воочию!
— Наша наликаэ! — Шелькри от потрясения даже села в снег.
Они глазели на нее, как на новое чудо света. Рэлико даже смешно стало. И в этом «наша наликаэ» было что-то невыразимо трогательное.
— Зачем здесь, Рэлико? Куда идешь? — отважилась спросить Шелькри, с благоговением глядя на знак бога у нее на лбу. — В Чертоги тебе нельзя, там самая лютая стужа… Хозяин будет сердиться и переживать.
Рэлико перевела взгляд вдаль. Теперь, когда снегопад не мешал, высоко в небе смутно прорезались очертания не то скалы, основание которой было укрыто сугробами, не то парящего замка с остроконечными башенками.
— Знаю, что туда нельзя, — вздохнула девушка, пытаясь подавить острое чувство сожаления. — Я к Первому Алтарю хотела… тоже нельзя?
Духи опешили, начали переглядываться.
— Не знаем, его же не люди сложили… — покачал головой юный морозник — и тут же огреб затрещину от одного из суровых снежников. Злобно ощерился на миг, но тут же прижал уши к голове и притих.
Рэлико удивилась. Об этом в книгах не писали.
— Но прежде люди ведь у него молились, иначе откуда легенды? Я ничего плохого не хочу, не думайте! Просто… Ланеж молчит, не слышит, не отвечает, — и в этих простых словах выплеснулось все ее беспокойство.
Духи заерзали, отводя взгляды.
— Я многое поняла за последние месяцы. И должна пойти к этому алтарю, — умоляющим тоном произнесла она. — Мне вот шаманка дала…
Она порылась в мешке и показала им кинжал. У зимней братии окончательно глаза на лоб полезли.
— Его первый кинжал! — выдал Киро. — Реликвия считалась утерянной, хозяин его носил, еще когда был духом… А после не искал. Сила почти истощилась, поблек, потускнел… раньше он звездным сиянием вспарывал зимнюю ночь.
Рэлико вспомнила копию со старинной пещерной картинки, на которой снежный бог держал в руках звезду. Вот оно как, значит…
— Я должна его возложить на Первый алтарь. Понимаете? — Рэлико не знала, как еще их убедить. — Я все равно пойду, я решила пройти по стопам Ланежа, решила дойти до алтаря.
— Рэлико… — снова прозвенел чистый голосок Шелькри. — Алтарь прежде был среди чистого поля, на границе заповедных земель. Потом хозяин его вознес на вершину неприступной скалы. Не добраться до него человеку, понимаешь? Там синий лед, самый опасный, самый жестокий, который выпивает все тепло. Человеку нельзя на него ступать, поэтому хозяин и вознес алтарь ввысь… У каждого бога есть средоточие его силы близ Чертогов. Синий лед — средоточие силы нашего бога.
Рэлико помолчала, прикусила в раздумье шов кожаной рукавички. Этого она не ожидала. Духи точно зря предупреждать не станут. Но и…
— Шаманка Эдер сказала, что мне нечего бояться на Севере, что здесь ничто не причинит мне вреда.
Имя шаманки явно произвело на духов впечатление.
— Эдер сказала… — проскрипел один из снежников.
— Эдер не ошибается, — прозвенел Киро.
— Эдер человек, — вякнул Криос — и схлопотал еще одну затрещину.
— Эдер живет поболе иных духов, — колко произнес Киро, заставив морозника смутиться — тому еще и десяти зим не исполнилось.
— И видит то, что видит Сулу, — весомо прибавил снежник.
— Опасно ведь. Зачем тебе, Рэлико? — тихо спросила Шелькри, подлетев ближе и повиснув в воздухе у самого лица наликаэ снежного бога.
— Все это время Ланеж оставался отстраненным, чуждым, непонятным для меня, — медленно заговорила Рэлико. — Я хочу понять его по-настоящему, узнать все то, что сделало его тем, кем он является, прикоснуться к его силе, полюбить то, что любит он, увидеть мир его глазами. Здесь я поняла глубину и истоки одиночества, которое всегда окружает его, словно туманом. Я хочу сказать ему, что важнее него в моей жизни нет никого. Он не желал меня слушать, и, может, рассердится, что я не замуж вышла, а сюда пришла… Но у этого алтаря — он ведь не сможет мне не поверить, правда? Поймет, насколько важен для меня?
Молчание прерывалось только шипением ветра, изредка проносившегося по заснеженной равнине.
Духи переглянулись. Они без слов поняли друг друга. Достаточно на нее посмотреть, чтобы понять: печать Зимы ослабела. Они чувствовали в Рэлико родственную, но уже чуждую, а точнее попросту чужую силу, которая, казалось, возросла многократно с того дня, как они сообща одолели Сньора. Она теперь принадлежала не им, а ей одной. Так, может, и обойдется?
— Одна ты не дойдешь, — наконец вздохнул один из снежников — тот, кто прежде больше других упорствовал. — Да и хозяин…
— Рассердится? — с замиранием сердца предположила Рэлико.
— Расстроится, — поправила вдруг Шелькри. — Что опасности подвергли. Испугается за тебя. Как в прошлый раз… ой! Не стоило говорить…
Она опасливо покосилась на Рэлико, но та ободряюще ей улыбнулась.
— Я помню про Сньора, хоть и не все. И вы не опасности меня подвергли, а попытались от нее уберечь. Я ведь все равно пойду вперед. Если надо, и на скалу поднимусь. Найду способ.
Мгновение тишины.
— Нет. Одной слишком опасно. Мы проводим, Рэлико, — тихо произнесла Шелькри. — И присмотрим. А если синий лед разгневается…
— Сможем его на какое-то время успокоить, сдержать, — пообещал Киро. — Это моя стезя, моя стихия. Мы будем тебя защищать, Рэлико. Мы все.
Личико их наликаэ озарилось счастливой, благодарной улыбкой.
— Спасибо вам! За понимание и заботу — спасибо!
И духи улыбнулись ей в ответ.
В следующий миг зимние создания, обернувшись морозной пеленой, умчались с ветром вперед, прокладывая тропку в бесконечных сугробах. Остановились, поджидая. Вновь наперегонки устремились вдаль.
Больше в дороге Рэлико не тревожил ни снег, ни ветер, ни стужа.
И даже мысли о загадочном синем льде ее не пугали.
У Анихи тоже было нечто подобное — тот розовый лотос, испускавший нежное свечение…
Это ведь сила Ланежа. В ней нет зла.
Духи налетели, покружили на месте немного, вплетая в волосы снежинки — и снова двинулись к скалам.
Рэлико улыбнулась.
Она теперь здесь не одна.
* * *
— Господин! Что бы мы ни пытались сделать, ваш лотос…
Анихи поморщился.
Нила едва не плакала, истеричное создание! Лучше бы на Севере оставалась, и то толку больше!
Дурацкий цветок… вздумал вянуть, и это в присутствии хозяина чертогов!
— Мы и жизнь вливали, и силы пробуждения использовали, и весь запас бутылочек роста извели, но он больше не хочет цвести!
— Значит, плохо стараетесь! — рявкнул Анихи, подорвавшись с места и раздраженно направившись к выходу. Резким движением занес руку, чтобы открыть створку…
Нила шарахнулась в сторону, и это вынудило его удивленно остановиться.
— Ты что? — недоуменно спросил он.
— Простите, господин, — пролепетала она. — Боялась вам помешать…
Пожав плечами, Анихи вышел, намереваясь наконец лично разобраться с капризным лотосом.
А на задворках сознания мухой гудела мысль: с каких пор духи его боятся?
И вообще, лучше бы раздобыли хоть какие сведения о рыжей наликаэ Ланежа! А то, по их докладам, на Севере тишь и гладь, аж противно!
Увидев лотос, он даже на миг отпрянул. Вянуть — еще полбеды… но это что, слева? Плесень?!
Откуда? Почему?
И гнилью тянет…
— Господин! — раздался надтреснутый голос запыхавшейся, чуть дымящейся Стеммы, одной из тех, кто отвечал за кроны деревьев. — Кажется, наликаэ снежного бога обнаружили…
В тот же миг лотос был забыт, а Анихи превратился в слух.
— Рассказывай.
Личико цвета березовой коры чуть исказилось, словно от боли, но Стемма послушно продолжила:
