Холод чувствовался даже сквозь перчатки — пришлось стянуть промокшую материю и сунуть в карман алого плащика. Я отошла на шаг назад и полюбовалась на очищенную от снега ёлочку — зелёная красавица раскинула пушистые ароматные ветви и стояла, полностью готовая к тому, чтобы быть наряженной.

Последние события не давали расслабиться, давили на грудь, а виски будто раз за разом сжимали невидимые клешни. Захотелось хоть немного приподнять себе настроение и отрешиться от тревог. Очень вовремя в кладовке обнаружилась коробка с игрушками, но Берта хотела распорядиться ими сама — пришлось едва ли не с боем выдирать их из её цепких рук. Я убедила её, что уж ёлку украсить труда не составит, и женщина оставила меня в покое, наградив таким взглядом, будто я у неё отобрала последний кусок хлеба. Два раза я замечала в окне второго этажа её худой силуэт — Берта стерегла меня, словно я была какой-то преступницей.

Бусы из цветного стекла так красиво переливались — на несколько мгновений вышло солнце, и мне показалось, что они превратились в маленькие звёзды. Вешая на ёлку крашеные шишки, хрустальные сосульки и шары, я вспоминала беззаботные годы своего детства. И сама не заметила, как застыла с игрушкой в руках, а в уголках глаз собирались горячие, — они казались просто обжигающими на морозе, — слезы.

Так, хватит кукситься, Розалин! Быстро утёрлась и сделала то, ради чего это и было затеяно.

Воровато оглянувшись и убедившись, что по двору не бродит Гэрри, а в окне не торчит фигура Берты, я добежала до ворот и, поднявшись на цыпочки, вытянула руки вверх.

Э-эх! И почему я такая маленькая получилась? От кончиков моих пальцев до кромки ворот оставался почти локоть. Если я захочу перелезть через них, придётся прыгать, как горная коза, или притащить хотя бы табурет.

Представив, как всё это будет выглядеть, я горестно вздохнула.

Ладно… Это не самая большая проблема. Справлюсь.

Я ещё раз оглянулась и медленно пошла по двору, делая вид, что дышу воздухом, а на самом деле высматривала всё, что может пригодиться для побега. Внимание привлёк деревянный чурбан, на котором Гэрри колол дрова. Если его подкатить к воротам…

— Мисс, шли бы вы в дом.

Я подскочила от неожиданности и приложила руки к заполошно бьющему сердцу. Ну точь в точь воришка, застигнутый на месте преступления!

— Холодно, простудитесь перед свадьбой. Хозяин с меня три шкуры спустит, что не уследил, — пробасил здоровяк Гэрри.

Как он сумел подкрасться так тихо?

Я спрятала глаза, чтобы он ненароком не прочитал, что творится в моих мыслях. На первый взгляд этот человек мог показаться тугодумом, но на самом деле это было не так — внешность вводила в заблуждение.

— Хорошо, я уже ухожу, — ответила с преувеличенной покорностью. А в доме услышала мелодичный смех Люсинды и голос бабушки. От удивления даже брови взлетели на лоб — неужели эти двое нашли общий язык? Я тихонько заглянула на кухню — они раскатывали тесто для пирожков, а Берта в это время сновала туда-сюда и бросала ревнивые взгляды в сторону стола. Эта женщина привыкла заправлять хозяйством сама и не выносила подобного вмешательства в подвластное ей пространство.

И в этот момент, подсматривая за развернувшейся картиной, я придумала, как обезопасить бабушку на время моего исчезновения.

— Нет, дорогая, и не проси, — бабушка упрямо поджала губы — от этого морщинки вокруг рта стали ещё глубже.

— Ну бабу-уль… — я, готовая начать канючить, как в детстве, схватила её за руки и несильно сжала. — Я ведь тебе говорила, мне важно знать, что ты будешь в безопасности.

Она тяжело вздохнула и попросила пилюли для сердца.

— Как это ужасно — чувствовать, что ты уже ничего не сможешь сделать. Как бы я хотела помочь тебе, моя девочка, но теперь я гожусь лишь на то, чтобы с умным видом сидеть и раздавать советы.

Я не могла не замечать — бабуля переживает. Она всё время старалась занять себя делом, но порой я видела, как ба замирает с вязанием в руках, и на лице её отражается целая вереница мыслей и чувств.

— Это неправда, — как можно ласковей отвечала я, садясь на корточки у её колен. — Ты всегда была на моей стороне, помогала и поддерживала советом — за это я тебе безмерно благодарна. Но пришло время повзрослеть. Теперь позволь мне самой позаботиться о себе и о тебе. Доверься мне.

Бабушка ещё немного повздыхала, а потом потрепала меня по макушке.

— Иногда я чувствую себя самой ужасной бабушкой на свете, — и улыбнулась. — Ну кто разрешил бы внучке ходить в проклятый лес, общаться с волком…

— Это принц!

-…карабкаться по деревьям, избегать замужества. А ещё ту штуку тебе подсунула.

Я негромко рассмеялась и покосилась на дверь — показалось, что снаружи ходит вездесущая Берта. Интересно, она хотя бы спать ложится или всё время снуёт по дому, как надоедливое привидение?

— Хоть мне пока не довелось воспользоваться «той штукой», но всё равно спасибо.

Бабушкино лицо расслабилось, будто она вспомнила что-то хорошее, перенеслась мыслями на десятилетия назад. Запахнув на груди шаль, старушка откинулась на спинку кресла.

— Эта вещь принадлежала твоему отцу. Я хранила её столько лет… Вот и тебе может сгодиться.

Из комнаты бабули я вышла, когда она погрузилась в глубокий сон — на улице уже давно стемнело, а фонари виделись затерянными в метели маяками.

Как там мой пушистый друг? Один и в такую стужу. Скучает ли по мне?

Эти мысли были слишком тяжёлые. Как и моя голова. Зевая, я добрела до своей спальни и притворила дверь.

Казалось, карман прожигает флакончик со снотворными каплями — бабуля пила их по предписанию врача, но мне они понадобятся совсем для других целей.

Стоило только подумать о том, что завтрашний день и завтрашняя ночь должны стать решающими, как сердце замирало, будто споткнувшись, а потом пускалось в галоп. Новый Год уже на носу, и надежда на то, что старый унесёт с собой все беды и горести, согревала душу.

В конце концов бабушка согласилась с моим планом. Сегодня просто день уговоров какой-то! Перед этим пришлось упрашивать Люси мне посодействовать, а, чтобы она уж точно не передумала, я разрешила ей от души покопаться в присланном Торном чемодане и забрать все приглянувшиеся вещицы.

Стоило отметить — Люсинда скромничать не стала.

Я усмехнулась — мне они всё равно без надобности. После её рассказа я прониклась ещё большей неприязнью к Торну Глоуду, и ведь недаром в самую первую встречу он показался мне опасным человеком.

Именно он был серым волком из злой сказки. Он, а не мой Волчок. Не Эрик. Если у одного было от зверя лишь обличье, то у другого — душа, и это решало всё.

Завтра мы с принцем снова встретимся — я буду готова. Под кроватью уже лежит сумка со всем необходимым, и надеюсь, что всё пойдёт по плану.

Но в голове зудел назойливый голосок, он словно издевался, говоря: «Ох, Рози, как же ты ошибаешься…»

Какая же свадьба без цветов?

Наутро я наблюдала из окна, как Гэрри встречает щуплого человечка — он привёз охапку… Нет, не охапку, а целый ворох цветов.

Море белых роз, источающих тонкий морозный аромат — так пахнет лёд на поверхности озера.

Тугие бутоны готовы были вот-вот раскрыться, и я не удержалась от искушения — погладила кончиками пальцев прохладные лепестки. Они были ещё полны жизни, словно не успели осознать, что инструмент садовника обрезал их стебли, приговорив к неизбежной гибели.

— Вы только поглядите, какая роскошь. Господин так щедр! — сверкая глазками, Берта разглядывала цветы.

— Давно ты у него работаешь?

Женщина окинула меня подозрительным взглядом, словно желая заглянуть в черепную коробку, но ответила:

— Уже десять лет, мисс.

Ясно. Берта не может не знать о его тёмных делишках, а это значит — она мне не союзник. К моему облегчению, служанка тут же забыла обо мне и принялась украшать холл, чтобы завтра Торн, явившись в дом за невестой, мог усладить свой взор.