Я обхватила себя руками, борясь с дрожью. В комнате не было холодно, я мёрзла изнутри — кровь как будто застыла и превратилась в вязкий холодный кисель.

А Люси, между тем, продолжала:

— И теперь, когда деньги больше не являются его основной целью, он решил заполучить титул при помощи молодой наивной девочки, а ты так некстати подвернулась под руку. Он сломает тебя и выбросит, как ребёнок надоевшую игрушку. В этой жизни он и пробовал уже всё, в попытке получить новые ощущения он всё сильней ожесточается.

Она этого не говорила, но я видела — Люсинда тоже боится этого человека.

— Я знаю, кто найдёт на него управу, — процедила я. — Кто не испугается, кого он не сможет купить или задобрить.

— И кто это? Сам король? Ой, у нас ведь пока нет короля, только регент…

Она не верит. Ничего.

— Я не вру! Я действительно знаю такого человека.

Ну ладно, не совсем человека.

Люсинда встала и потянулась. Поглядел на меня в упор.

— Знаешь, я бы, может быть, помогла тебе бежать… Но что делать со старушкой? Она не выдержит длинную дорогу, а Торн не любит проигрывать. Он тебя всё равно найдёт.

— Я не буду бежать, — я упрямо мотнула головой и, преодолев разделяющее нас расстояние, взяла её за обе руки. — И не прошу тебя мне помогать. Просто не мешай, ладно?

Я чувствовала пряный аромат корицы, исходящий от её волос, и с надеждой смотрела в глаза. Она кивнула, поджав губы.

— Как твоё настоящее имя?

Люсинда высвободила руки и растёрла кисти — кажется, я сама не заметила, как сделала ей больно.

— Это уже и не важно.

Когда она оставила меня, я вновь повернулась к окну и коснулась лбом холодного стекла. Бездумно уставилась в царящий за окном полумрак.

Снежные хлопья танцевали в свете фонарей, а мне чудилось, будто в саду мерцают два зелёных глаза.

Этой ночью мне снился сплошной сумбур — из залитого медовым светом дворца с нескончаемыми переходами я попала в укутанный сумерками лес — уродливые деревья тянули ко мне свои хищные ветви, а сверху за всем этим наблюдали вороны — их глазки бесстрастно взирали на меня, замечая каждое движение. Шипастые побеги стелились по земле, оплетая всё, до чего могли дотянуться, а в голове моей звучали сотни голосов: они молили об одном — позволить им вырваться из Запретного Мира. Сулили вечные блага, обещали поквитаться с обидчиками, звали и стенали, преследовали меня, как стая диких зверей.

И я мчалась, не разбирая дороги, тогда как под ногами, глубоко в земле, мерно пульсировало что-то. Я неслась как на крыльях, чтобы в конце концов встретить своего друга — он вышел из-за ели, серый и огромный, с чёрными провалами глазниц. В его взгляде больше не было ничего человеческого, лишь звериная злоба — стоило мне понять, как тот бросился на меня, неведомо как обернувшись в Торна Глоуда…

А в следующий миг я открыла глаза — под пологом кровати ещё клубились ночные тени, но мир за окном уже начал светлеть. Гонимая тревожным чувством, я наскоро оделась и покинула комнату.

Бабушка уже не спала — она чувствовала себя куда лучше, чем накануне, и я решила, что ничего страшного не случится, если на пару часов сбегу в лес. По дому я пробиралась на цыпочках, словно боялась быть застигнутой врасплох. И было такое чувство, будто спрятавшиеся по углам тени следят за мной.

Но вот, наконец, порог, а за ним — морозное декабрьское утро. Постояв на месте несколько долгих мгновений, пытаясь надышаться этим колким воздухом, я вдруг явственно ощутила безумие своей затеи. Одна против загадочной и опасной магии, одна против жестоких беспринципных людей…

И тут же одёрнула себя — нет, я не одна. Со мной мой милый Волчок, а это уже много. Я бросилась вперёд, проваливаясь в снег по щиколотки и улыбаясь на ходу — мысли о волке, то есть о принце, окрыляли и улучшали настроение. Ещё бы до леса без приключений добраться, Эрику ведь требуется перевязка, а один он не справится.

Но надеждами моим было суждено разбиться о массивный замок, что висел на заборе. И где найти ключ, я понятия не имела…

Как раз тогда, когда я задумчиво осматривала железку, раздался скрип входной двери — это Гэрри вышел на порог. Хмурое и заспанное лицо слуги не предвещало ничего хорошего, а я про себя отметила, что опасаюсь этого человека. Не хочу, чтобы он ко мне приближался.

— Доброе утро, — я старалась улыбнуться приветливо, но вышло так, будто кто-то насильно растянул уголки моих губ. — Гэрри, куда вы положили ключ? Мне надо в город за покупками.

Мужчина медленно почесал массивный подбородок, сверля меня подозрительный взглядом, а потом ответил:

— За покупками может сходить Берта.

Я немного опешила от такого заявления, но быстро взяла себя в руки.

— Конечно, но мне всё равно надо выйти в город. Мне нужен ключ.

Наверное, слуге я казалась маленькой мошкой, тогда как он был скалой — бесстрастной и непоколебимой. И захочешь — не сдвинешь. Только лоб расшибёшь.

— Не велено вас никуда выпускать. Заходите домой, не мёрзните.

Вот это новость… Не выпускать? Держать взаперти? Медленно меня начала захлёстывать бессильная злость.

— То есть как это — не велено? Я должна сидеть дома до самой свадьбы?

— Не велено, значит, не велено, — Гэрри почесал макушку и зевнул. Ему было плевать на мои проблемы, и я это точно знала. — А если будете упрямиться, то я перекину вас через плечо и сам занесу внутрь.

Я не сомневалась в том, что он так и поступит. Взгляд упал на мощные ручищи, покрытые густыми тёмными волосами — он закатал рукава, будто нарочно выставлял их на обозрение. Потом я с тоской поглядела на ворота.

Ну, держись Торн, держись дядя Джеймс! Если вы думаете, что я — всего глупая маленькая девочка, способная лишь следовать чужим приказам, то вы сильно ошибаетесь.

Я сделала вдох и выдох, чтобы успокоиться, и всё это время чувствовала на себе выжидающий взгляд здоровяка. Мне с ним не тягаться, придётся действовать по-другому.

Сцепив зубы, я зашагала по дорожке к дому, на Гэрри старалась не смотреть. Когда я пролетела мимо него, он довольно заметил:

— Вот это хорошо. Вот это правильно.

После обеда доставили свадебное платье и украшения. Берта занесла это всё в мою комнату с таким видом, будто прикасалась к святыне — угрюмое лицо разгладилось, в глазах фанатичный огонёк, походка торжественная.

— Из салона прислали, — сообщила благоговейно.

Готова была поспорить, что она в юности мечтала пойти под венец в подобной кричащей роскоши, но цена на неё была запредельно высока. Зато мне стало тошно даже от одного взгляда на это пошлое белое облако кружев. Настроение было испорчено окончательно, и остаток дня я провела вместе с бабушкой, занимаясь вязанием и читая вслух рыцарский роман, обнаруженный в шкафу.

— Такое чувство, будто меня заперли в клетке, — я закрыла книгу, когда глаза начали ныть от напряжения. Свеча почти догорела, а за окном повисли мутные зимние сумерки.

— Мы что-нибудь придумаем, дорогая, — ба ободряюще улыбнулась и накрыла ладонью мою руку.

— У меня нет никаких идей на счёт того, где эти двое прячут ключ. Да и как мне убежать незамеченной, если Берта всё время ходит по дому и вынюхивает. Она обязательно заметит пропажу.

Я даже думать не хотела о том, что сбежать из дому в новогоднюю ночь не получится. Я должна — и точка. Впрочем, нужно решить, что делать с бабушкой — не хочется оставлять её один на один с этими странными и, возможно, опасными людьми. 

А если так случится, что я не вернусь из леса… Что станет с ней? Не захочет ли дядя или Торн на ней отыграться?

Из мыслей меня выдернул голос бабули:

— Деточка, ты что, зря всё детство по деревьям лазала? — притворно изумилась она и быстро-быстро заработала спицами, но губы её продолжали улыбаться.

Сперва я не поняла, при чём тут вообще деревья, а потом до меня дошло! Конечно, благовоспитанные девушки так не поступают, но обстоятельства диктуют свои правила — и я просто под них подстроюсь.