— Ты жив! — Рози облегчённо вздохнула, а я чуть не застонал. Опять пришла, рисковая девчонка!

Она, согнувшись, протиснулась в нору и села у входа, подогнув под себя ноги — места двоим здесь явно маловато. Я рыкнул для порядка, но тут нюх уловил потрясающий аромат домашних пирожков… Они что, с капустой?

В ответ на умопомрачительный запах желудок голодно заурчал, и я почти бездумно ткнулся носом в корзинку.

Рози усмехнулась и выложила передо мной шесть — надо же, целых шесть! — пирожков с румяными хрустящими бочками.

Эх, если бы ещё и с мясом… Ладно, и с капустой тоже неплохо.

Умирать почему-то расхотелось, и я сам не заметил, как умял всё угощение. Рози всё это время ласково чесала меня за ухом, а потом велела показать ей лапу. В корзине у неё была ткань и горшочек с какой-то вонючей дрянью, которой она щедро смазала оставленные капканом раны. От боли я вздрагивал и приглушенно рычал — это происходило почти неосознанно, но я бы лучше себе хвост отгрыз, чем позволил себе укусить её.

— Приятного аппетита, ваше высочество.

Значит, не послышалось. Она и правда меня так называет.

Я накрыл морду здоровой лапой и издал совсем несолидный скулящий звук, но Рози успокаивающе погладила меня по голове.

— Ты мне так и не ответил, тебя Эриком зовут? Просто кивни, если да.

Я кивнул с неохотой. Всё-таки волчья шкура — не самый лучший наряд для встречи с понравившейся девушкой. Стыд-то какой…

Тем временем, на её хорошеньком свежем личике отразилась грусть. Она вздохнула, повозившись, нашла более удобное положение и обхватила колени руками.

— Тебя заколдовали?

Ещё один кивок.

— В этом замешан тот человек из моего сна? Ну, помнишь, я тебе рассказывала… Тот калека в синем костюме…

Она ещё что-то говорила, но я почти перестал слышать — рассудок затуманила ярость, стоило лишь вспомнить… Рупперт. Изменник, предатель, узурпатор! И его мерзкая ведьма-жена.

Кажется, я зарычал, потому что Рози вздрогнула.

— Прости, я не хотела тебя расстраивать, она взяла меня обеими руками за морду и повернула к себе.

Смотрела долго, пристально, сведя брови на переносице, будто на что-то решаясь.

— Волчок… То есть Эрик… То есть ваше величество… Ты не удивляйся, пожалуйста, но я сейчас попробую тебя расколдовать. Это самый верный способ, так во всех сказках пишут.

И она быстро, не давая себе шанса передумать, зажмурилась и чмокнула меня прямо в нос.

Какой мокрый нос! Я отшатнулась, давя в себе желание как следует потереть рот рукавом, и с надеждой уставилась на волка. Казалось, его глаза, округлившиеся и совершенно огалтелые, наполнило неотмирное зелёное свечение. А потом он моргнул и…

Оглушительно чихнул.

Поняв, что ничего у меня не получилось, я горестно застонала, а потом расхохоталась. Я смеялась до тех пор, пока Волчок с недовольным ворчанием не ткнул меня носом в бок.

— Ну ладно, ладно… Прости меня, Эрик, больше не буду, — я миролюбиво выставила руки ладонями вперёд.

Его имя… Оно прозвучало из моих уст так непривычно, так мягко, так странно. И странно было поверить, что этот лесной зверь и не зверь вовсе.

— Кажется, я ошиблась… Но ты не знаешь, можно ли как-то снять твоё проклятье?

Волчок помотал лохматой башкой и отвернулся. Устроил морду на лапах и закрыл глаза.

Да уж, расколдовывать принцев — явно не моё. Как и убеждать.

— Сдаётся мне, ты меня обманываешь, — заметила я и пригрозила пальцем. — Ты можешь доверять мне. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь тебе.

Он поднял голову, с грустью поглядел мне в глаза и проскулил. Сколько же ему пришлось пережить, бедному? Я не могла даже представить — каково это. Каково лишиться человеческого обличья, крова над головой, будущего… А ведь он должен был стать королём.

Я отвернулась, будучи не в силах выносить этот взгляд и не желая унижать его излишней жалостью. Всё-таки он — мужчина.

Снаружи танцевали снежинки, холм был укрыт белым покрывалом, словно ватой, а озеро внизу исходило паром. Вспомнилось, как мы ходили тропою над оврагами, мимо волчьего логова и меж кривых сосен. Тогда я ещё не знала, что передо мной принц, а он, тем временем, являлся мне во снах.

— Ты должен подсказать мне, что нужно сделать. На кону судьба твоего королевства, ты ведь не хочешь, чтобы тот ужасный человек остался безнаказанным? — продолжила я тихо, всматриваясь в сизое зимнее небо.

Способ помочь моему другу существует. Как же иначе?

Но, как бы я его не увещевала, Эрик старательно игнорировал все расспросы и просьбы, чем едва не довёл до белого каления. Потеряв терпение, я схватила его за морду и заставила посмотреть себе в глаза. И откуда только смелость взялась — так беспардонно обращаться с хищником, в котором, несмотря на человеческий разум, всё равно сильны звериные инстинкты.

— Теперь, когда я знаю правду, я тебя не оставлю. Не думай, что я отступлюсь и всё забуду.

Он тихонько заурчал, а потом положил голову мне на колени — соскучился по ласке.

— Ну что мне с вами делать, ваше волчье величество?

Он хмыкнул и подозрительно сощурился — явно не в восторге от данного мной титула. Эта милая серьёзность растопила моё сердце, превратив его в кипящее масло, и я с улыбкой прижалась щекой к его макушке, почесала спинку.

— Всё будет хорошо, верь мне. Скоро волшебная новогодняя ночь, мы с тобой отправимся к Сердцу Леса, вылечим сначала его, а потом тебя.

Я и правда на это надеялась.

Возвращалась я в город, когда небо совсем нахмурилось — тяжёлые зимние сумерки подкрались незаметно, а потом со всего размаху набросили на мир тёмно-синее покрывало. На небо даже звёзды высыпали — мелкие, как крупа. Мороз прихватил влажный пушистый снег, заставив его оглушительно хрустеть под ногами — от этого казалось, будто нас слышно далеко вокруг.

Волчок хромал следом, провожая и следя внимательным взглядом по сторонам. Он был слишком упрям и горд для того, чтобы остаться в норе и отпустить меня одну, как бы я его не убеждала. Это было даже приятно, внутри меня как будто зажгли маленькую лампу, и пламя её начинало плясать каждый раз, стоило встретиться взглядом с моим лохматым другом.

— Всё, дальше не ходи, — велела я ему, а потом добавила уже мягче: — меня и так волчьей невестой называют. Представляешь, что будет, если нас увидят вместе?

Он дважды чихнул, выражая своё негодование, но остался на месте — следил за тем, как я ухожу. Именно сейчас я вдруг почувствовала холод одиночества, поддалась порыву и обернулась — в темноте мигнули два зелёных глаза. Удастся ли завтра навестить Эрика? Ему ведь надо будет перевязку сделать.

Увлечённая этими мыслями, я не сразу почувствовала запах гари, а, когда небо над городом окрасило розовато-алое зарево, под одежду будто бы пробралось что-то холодное и склизское и стиснуло грудь.

Не обращая внимания на гудящие от усталости ноги, я побежала по улице, что было сил. Страх гнал меня, как стая голодных псов, разум пытался убедить в глупости такого поведения, но сердце кричало об опасности.

А впереди шум, гам, толчея и море людей. Я в ужасе протискивалась мимо знакомых и незнакомых лиц — они смотрели, разинув рты, и даже не пытались меня задержать.

Я не видела ничего, кроме дыма, столбом взвившегося к небесам. Не слышала ничего, кроме треска пламени и шума ломающихся балок.

Всё было охвачено огнём — он быстро и безжалостно пожирал наш старый дом.

Старый Уильямс потом рассказал, что видел Робби крутящимся возле нашего дома.

— И взгляд у него был такой… ошалелый, — он возбуждённо махал руками, едва не подпрыгивая на месте, и таращил глаза. — Робби и раньше-то был с придурью, а вчера… Ох, не знаю, как сказать. Как будто вело его что-то… Как будто чья-то воля.