— Рози, ты готова?

Эрик, наконец, вырвался из толпы обступивших его горожан и, протянув руку, переплёл свои пальцы с моими. Я кивнула, хотя по-прежнему не хотелось возвращаться.

А он вдруг подтолкнул меня вперёд и начал звучно:

— Дорогие мои подданные!..

Эй! Погодите-ка, этого я не ожидала! Ну, Эрик… Теперь точно буду называть его волчьим высочеством — мелькнула мстительная мысль.

Все взгляды устремились ко мне, хотя я с большей радостью превратилась бы в маленькую мышку и спряталась у него в кармане.

А Эрик начал говорить о проклятом лесе, о злом и добром волшебства, и о моей роли во всём этом. С каждым словом сердце стучало громче и громче — неужели это всё… обо мне? Он говорил с такой гордостью и воодушевлением, что у меня дыхание перехватывало.

— Без этой девушки, Розалин Эвлиш, я бы не вернул человеческий облик. А лес бы окончательно превратился в чудовище…

Она была смущена и скромно улыбалась, теребя край плаща — это делало Рози ещё милей. Если и существует в мире совершенная внутренняя красота — то вот она, передо мной.

Думаю, Рози предпочла бы остаться в тени и умолчать о своих отважных поступках, но в правде нет ничего стыдного или нескромного. Да и пора, наконец, привыкать к вниманию толпы.

А снег всё кружился, оседая белым пухом ей на плечи. И ветер ласково шептал: «С новым годом… Динь-дилинь… С новым годом!..»

Конечно, больше побыть вдвоём нам не дали. Но, несмотря на снующих вокруг людей и десятки лишних глаз и ушей, Эрик ни на миг не отпускал моей руки, а ещё смотрел так, будто знал какой-то секрет. 

— Сейчас я должен встретиться с управляющим, надо отправить гонцов в столицу, а после… — он заговорщически понизил голос. -…будь готова. 

— Готова? К чему? — я округлила глаза. — Что ты задумал? 

— Узнаешь, — всё тот же загадочный тон и ни слова больше. 

Узнаешь. И всё? Да я просто с ума сойду от переживаний! И к чему столько таинственности? Может… будет какой-то сюрприз?

Эрик перехватил мой вспыхнувший взгляд и улыбнулся уголком рта. 

— Терпение — одна из главных добродетелей, Рози. Я подозреваю, о чём ты думаешь. Ты обязательно получишь ответы на все вопросы. 

Пока он решал важные королевские вопросы с управляющим и писал письмо в столицу, я коротала день у миссис Бёркинс — в снятый Глоудом дом я бы ни за что не вернулась! Немногим позже Люсинда привела бабулю. В том, что женщина выполнит обещание, я не сомневалась — моя любимая старушка была цела, здорова и даже весьма довольна. 

— Спасибо тебе от всей души, — поддавшись порыву, я обняла смутившуюся Люси… Или всё-таки Бонни? Сегодня был особый день, и сердце моё рвалось на части от переполнявших эмоций. Хотелось то плакать, то смеяться от счастья. 

— Твоя бабуля и правда отлично играет в карты, — заметила она, надевая шляпку и брызгаясь духами перед тем, как покинуть дом миссис Бёркинс. — Кстати, я тут одну интересную новость подслушала, — она поглядела так пристально, будто хотела залезть мне в голову. — Говорят, вернулся принц Эрик, а Глоуда арестовали. Мне даже страшно спрашивать, какое отношение имеешь ты к этой истории.

Облизнув губы, я скромно потупилась. 

— Когда-нибудь я обязательно расскажу, — сказала тихо и снова обняла Люси, сминая идеально разглаженное пальто. — Ещё раз спасибо тебе… Бонни.

Она лишь изогнула тонкую бровь — откуда знаю имя? А потом махнула рукой.

— Миссис Эвлиш, миссис Бёркинс, малышка Рози, приятно вам провести время. Шлите мне открытки в домик на побережье! — и выпорхнула за порог, напевая известный мотив.  

В маленькой кухне пахло хвоей, имбирными пряниками, пирожками с мясом — пышными, с ломающейся под пальцами корочкой, вишнёвым вареньем и ягодным взваром на меду. Бабуля сидела в кресле у окна, за которым раскинулась вечерняя улица, полная огней, и улыбалась тихой светлой улыбкой.

А у меня сердце колотилось всё отчаянней, а в животе туго закручивалась невидимая спираль. Я еле удерживала себя от того, чтобы каждую минуту не бросать в окна взгляды, полные надежды и лютого нетерпения.

Где же Эрик?

После нашего возвращения из леса новость о спасённом принце облетела весь город, и народ получил вместо одного праздника целых два! Древний королевский род был любим и почитаем, а возвращение Эрика — хорошая примета и надежда на лучшую жизнь. Куда ни глянь, горожане поздравляли друг друга, взрывали хлопушки, вытаскивали гулять даже самых нелюдимых соседей. И, конечно, каждый мечтал хоть одним глазком взглянуть на его высочество. 

Весь день мы с миссис Бёркинс суетились по дому, и во время этой суеты я успела поведать им с бабулей о наших похождениях. Конечно, подробности про Запретный Мир я упустила, нечего им слушать о чудовищах и моём ранении, лучше поберегу пожилым женщинам нервы. Но даже без этого они то и дело ахали, охали, а миссис Бёркинс эмоционально всплёскивала руками.

— Ой, батюшки-и!.. Ой-ой! Да неужели?..

Конечно, здесь было, чему удивляться. Зато бабуля больше улыбалась, и на лице её было написано такое выражение, будто она с самого начала знала, чем всё закончится. 

— Не волнуйся так, милая, — ласково сказала она, тихонько сжимая мою ладонь. — Он обязательно придёт.

Мне не нужно было смотреться в зеркало, чтобы понять — щёки залил румянец, будто мне в лицо плеснули краской. Никогда не получалось скрывать эмоции!

И вдруг… громкий стук в дверь.

Бах-бах-бах! — загремело на весь дом, а у меня сердце в пятки ушло.

— Кому там дома не сидится? — из комнаты показался мистер Бёркинс с газетой в руках, в нарядном сюртуке и с подкрученными усиками. 

— Я открою, — авторитетно заявила его жена, поправила чепец, оттеснила меня грузным телом и гордо поплыла к двери.

Я кинулась к бабушке и соединила наши ладони. Сердце колотилось о грудную клетку, как пойманная птица.

— Ты чего так испугалась, Рози? — спросила старушка.

А из дверей долетел зычный голос:

— Здесь ли проживает девица Розалин Эвлиш?

Я не могла его не узнать… Это голос управляющего — родного деда Робби. Сердце, которое только что билось с воодушевлением, запнулось. Холод пополз по ногам вверх, сковывая тело ледяным коконом.   

Что он здесь делает? Если только… Решил обвинить меня в гибели своего внука и отвести в тюрьму.

Тем временем, Бёркинс отвечала:

— Здесь-здесь! А по какому делу вы, уважаемый, пожаловали?

— По очень важному. Так сказать, государственной важности, — всё тот же суровый тон, вгоняющий в ступор.

Ну всё, я пропала! Он обозлился на меня за внука, он наверняка слышал все сплетни… И что мне теперь делать?! Я ведь ни в чём не виновата!

— И в чём заключается ваше дело?

Почему миссис Бёркинс говорит так… весело и непринуждённо? Что здесь вообще весёлого? Я опустила взгляд на бабулю, сидящую в кресле — она продолжала улыбаться.

Я что, здесь одна, что ли, ничего не понимаю?!

И как главенствующий аккорд прозвучал ответ, от которого я чудом не грохнулась в обморок:

— Сватать невесту пришли, вот что за дело! 

Что-о?! Сватать? Меня? 

Глаза полезли на лоб, рот непроизвольно открылся, а в голове — ни одной связной мысли. 

— Ну раз пришли, то заходите, не стойте на пороге! — миссис Бёркинс посторонилась, пропуская гостей. 

Сначала вошёл раскрасневшийся от мороза управляющий — высокий, с седыми бакенбардами. Потом двое незнакомых мужчин с коробками, обёрнутыми яркой бумагой, а следом… 

Мой Эрик. В невесть откуда взявшемся плаще алого цвета с меховым подбоем, со снежинками, запутавшимися в тёмных волосах, с широкой улыбкой на лице. 

Дыхание перехватило. Холод стремительно покидал меня, вместо него внутри заискрили бенгальские огни — сейчас сама засияю, как новогодняя ёлка!