— Да что с ней разговаривать? Пусть лучше спляшет! У меня никогда не было ручной пляшущей мартышки!

— Да! Алан, мы хотим, чтобы она нам сплясала!

Гвен хорошо знала обеих девушек, а вот их спутника, кажется, видела впервые. Именно от него исходила сковавшая её магия.

Впрочем, она могла и ошибаться. Гвен сейчас вообще ни в чём не была уверена. Реальность воспринималась отдельными болезненными вспышками, а в голове царил сумбур. Её разум, её сознание словно не принадлежали ей больше, как и одеревеневшее тело.

Это было жутко, но даже испуг она не ощутила в полной мере. Он был скорее отголоском, тенью чувства. Как воспоминание…

И, вытесняя всё, в голове вдруг вспыхнула и зазвучала мысль, которая точно не могла принадлежать ей. «Пляши… Надо плясать… Плясать!»

Гвеннет не сразу поняла, что и в самом деле сделала шаг, другой, а потом изобразила какое-то странное па… Вопреки своей воле, вопреки устремлениям. Как пустая тряпичная кукла, в которую умелец вставил проволоки и, оставаясь незримым, заставляет её выступать на потеху публики.

Ужас и отчаяние бились в глубине порабощённого сознания, но не помогали что-то изменить, вернуть волю. Гвен попыталась представить, что она свободна, что может уйти, но на этот раз единственный знакомый ей способ применения силы не работал. Картинка не складывалась в целое, разбивалась о настойчивый приказ: «Плясать!»

И она плясала…

Плясала под довольные, злые смешки однокурсников, под унизительные хлопки в ладоши. Почти ничего не видя вокруг, чувствуя только беспомощность и растущую боль где-то внутри, не то в сердце, а может, в самой душе.

— Перестаньте, хватит! Это уже слишком…

Новый голос ворвался в сознание, но Гвен уже было всё равно. Ей казалось, если она не умрёт сейчас, если сердце не остановится во время творящегося безумия, то это обязательно случится потом, когда всё закончится.

— Не будь занудой, Ив! Можешь повеселиться с нами! У тебя когда-нибудь была ручная мартышка?

— Я сказала, это слишком. Или мне стоит позвать смотрительницу?

Угроза оказалась действенной. Звенящий в голове приказ внезапно утих. Гвен упала, не удерживаемая больше враждебной волей.

— Подумаешь, нашлась блюстительница порядка, — разочарованно протянула одна из зачинщиц экзекуции. — Решила пойти по стопам папочки?

— Ладно, пойдём, — сам напавший на неё маг явно не желал ссориться с равной. — В самом деле, достаточно.

Враждебно настроенная особа недовольно фыркнула, но больше ничего не сказала. Гвен различила звук удаляющихся шагов, а ещё через мгновение кто-то присел рядом с ней.

— Эй, ты как?

Она не ответила, и тогда задавшая вопрос незнакомка осторожно коснулась её руки. Гвен невольно вздрогнула, отстраняясь.

— Мне позвать целителя?

Она помотала головой и всё же заставила себя отозваться:

— Не надо. Уйдите…

Но нежданная спасительница не собиралась отступать.

— Давай, я провожу тебя в комнату? Помочь тебе подняться?

Гвен хотела отказаться от помощи, но, едва попытавшись встать, была вынуждена вцепиться в руку нежданной спасительницы.

Кружилась голова; всё тело охватила неконтролируемая лихорадочная дрожь, которая только усиливалась с каждой минутой. Несмотря на то, что истязание закончилось, страх не отступал. Гвен казалось, что в голове так и засело нечто чуждое, что она больше не является самой собой. От этого становилось жутко и гадко.

А ведь она ничем не заслужила подобного. Она всего лишь хотела, чтобы её оставили в покое! И даже если сегодняшние слова в адрес высокородных особ были непростительной дерзостью, разве наказание должно быть таким жестоким? Разве могут это определять такие же студенты, как она сама?

— Это несправедливо! — не в силах совладать с подступающей истерикой, выкрикнула Гвен. — Несправедливо!

Уже не в первый раз её одолели сомнения. Всю прежнюю жизнь она пребывала в уверенности, что господа — лучшие из людей, высшие создания, любимцы и посланники богов. Они не могут ошибаться, не могут быть неправы. Они всегда знают, как лучше, и что бы ни делали — всё идёт на благо империи и народа. Если кому-то кажется иначе, значит, человек слишком глуп, чтобы понять истинное положение вещей.

Так считали все жители её родной деревни и окрестных деревень. Так говорили им приезжающие каждый год сборщики податей, искатели и сопровождающие и тех, и других воины наместника.

Теперь всё это переставало казаться истиной. Гвен искала и не могла найти причин для такой ненависти к ней, для сегодняшней жестокости. Не могла понять, кому могут принести пользу её страдания.

Всё, что произошло с ней здесь, было несправедливо и незаслуженно. И эти злые высокомерные особы, её однокурсницы, не были правы, несмотря на происхождение.

Все эти рождённые болью и обидой мысли, вихрем пронёсшиеся в голове, выплеснулись во фразу, испугавшую саму Гвен.

— Я не хуже их!

Мысль была недопустимой, кощунственной. Будь она дома, в Приморской провинции, за такое наверняка пришлось бы поплатиться языком.

Здесь же единственная свидетельница её слов лишь кивнула, словно услышала нечто совершенно обыденное.

— Конечно же, нет! Давай ключи, я помогу открыть дверь. Ты вся колотишься.

— Я бы никогда ни с кем так не обошлась! — затараторила Гвен, выплёскивая накопившиеся переживания. — Ни с кем, ни за какой поступок! Почему они… как…

— Давай я всё-таки позову целителя, — обеспокоенно прервала её спасительница.

— Нет, — Гвен прерывисто вздохнула, заставляя себя прекратить поток бессвязных фраз. — Не нужно, пожалуйста.

— Как знаешь… — неуверенно протянула незнакомка. — Ко мне никогда не применяли тёмную ментальную магию, но говорят, это страшно. Можно даже тронуться умом…

— Всё хорошо, правда.

— Но я ещё немного с тобой побуду, да? Вдруг понадобится помощь.

Девушка помогла ей сесть и, не дожидаясь ответа, устроилась на соседнем кресле.

— Вы очень добры, — пробормотала Гвен, понемногу приходя в себя.

— Почему ты говоришь мне «вы»? — искренне удивилась собеседница. — Мы ведь учимся вместе. Только я на другом потоке — у меня светлый дар. Меня зовут Иветт. Иветт Сен-Моро, — родовое имя, которое ни о чём не сказало Гвен, девушка произнесла с неприкрытой гордостью. — Друзья меня называют Иви. Или Ив, но так мне не очень нравится.

— Вы… ты хочешь, чтобы я называла тебя так, как друзья? — не поняла Гвен. Но как иначе было объяснить, зачем новая знакомая сообщила ей столько сведений.

— Если ты не против, — подтвердила та. — Знаешь, я давно хотела с тобой познакомиться. Всё ждала, когда у нас будут общие занятия. Когда начнётся практика, на некоторых предметах потоки будут пересекаться, даже будут парные задания.

— Познакомиться со мной? — переспросила Гвен, слишком удивлённая и немного настороженная этим, чтобы услышать остальное.

— Конечно! А тебе разве не интересно?

— Что интересно?

— Ты ничего не замечаешь?! — поражённо воскликнула Иветт и тут же засуетилась, выискивая что-то в складках платья. Выудив маленькое зеркальце, протянула ей. — Посмотри!

Ничего не понимая, Гвен послушно взглянула на своё отражение. Она уже встречала зеркала в доме барона, и теперь не заметила в своей внешности ничего нового. И ничего примечательного, что могло бы вызвать такое оживление. Впрочем…

Пожалуй, они с Иветт были немного похожи. Конечно, юная леди была гораздо красивее, утончённее и элегантнее, но в целом в чертах виделось что-то общее. Такие же золотистые, слегка вьющиеся волосы, тот же овал лица и разрез глаз. Только у Гвен они были светло-голубыми, почти бесцветными, а у Иветт — насыщенного сине-зелёного, как море, цвета.

Но вряд ли новая знакомая имела в виду их сходство. Разве стала бы девушка из аристократической семьи так радоваться сходству с простолюдинкой?

— Мы ведь одинаковы, как две капли воды! — не дождавшись от неё слов, воскликнула Иветт. — Я раньше только слышала о том, что у каждого в мире есть двойник, но никогда бы не подумала, что можно вот так повстречаться! Разве это не чудесно?!