Диких племён давно не существовало. Несколько сотен лет прошло с тех пор, как они стали частью империи. Потомки кровожадных варваров получали такое же образование, как коренные жители империи, обладали такими же знаниями о мире. Никто из коренных жителей уже не считал их чужаками, как приезжих из соседних свободных государств.

Разве мог теперь найтись безумец, который поверил бы в силу жуткого древнего ритуала? Неужели такой безумец мог найти единомышленников? Немыслимо!

К тому же, все студенты и преподаватели Академии — одарённые. Им ни к чему мечтать о том, чтобы отнять у кого-нибудь дар!.. Тогда какая причина может заставить кого-нибудь выступить против собратьев по силе и духу? Де Триен чувствовал, что они снова ухватили какую-то нить, но по-прежнему далеки от того, чтобы размотать весь клубок.

— Может, стоит попросить о помощи вашу дочь, — осторожно предложил барон. — Конечно, речь не идёт о каком-либо риске, но просто обращать внимание на разговоры, слухи и странности не будет лишним…

— И не подумаю вмешивать в это свою дочь! — резко перебил Сен-Моро.

— Если студентов начнёт расспрашивать кто-нибудь из сотрудников Тайной службы, это не принесёт результата и только всполошит возможных виновников. А в своей среде кто-нибудь может хоть немного проговориться, дать невольный намёк…

Сен-Моро помолчал. Он явно не собирался согласиться с предложением, но и не признать мысль здравой не мог.

— У меня есть осведомители среди студентов, — наконец задумчиво проговорил он. — Однако нет гарантии, что на кого-то из них можно положиться в данном деле. Если наши предположения хотя бы отчасти верны, мы имеем дело с очень серьёзными и влиятельными противниками.

Де Триен уже и сам об этом подумал, но слова, произнесённые вслух, заставили с большей силой осознать серьёзность положения. В душе шевельнулась острая тревога. Он ведь до сих пор даже не предупредил Гвен, чтобы была осторожной.

Гвеннет почему-то чувствовала неловкость перед Иви. Словно, не желая делиться возникшими сомнениями и вопросами по поводу их сходства, она обманывала подругу.

Иветт же искренне радовалась знакомству подруги с отцом и тому, что тот разрешил Гвен бывать у них дома. К счастью, Иви быстро переключилась на другую тему.

— Хотелось бы знать, отцу удастся разыскать этого пропавшего беднягу? Когда-нибудь ведь это должно закончиться!

— Может, он просто удрал? — предположила Гвен, охотно поддержав разговор. — Даже у нас иногда мальчишки сбегали с бродячими артистами. Некоторые через несколько недель возвращались обратно, а о ком-то мы больше и не слышали. А в Академии ведь не всем нравится…

Иветт важно покачала головой и даже подняла руку, призывая к вниманию. В этот миг она была похожа на строгую преподавательницу, и Гвен невольно улыбнулась, вызвав укоризненный взгляд подруги.

— Когда кто-то собирается бежать, он прихватывает с собой хоть какие-то вещи, — назидательно произнесла Иви. — По крайней мере, все имеющиеся деньги точно забирает! Это сразу видно, и если бы дело сводилось к побегу, отец бы уже всё понял и не возился так долго.

Иветт замолчала, задумчиво прикусив губу. Ей явно хотелось сказать что-то ещё, но она сомневалась, стоит ли, и боролась с собой.

— Ты умеешь хранить секреты? — всё же решилась она.

Гвен кивнула.

— Об этом никому нельзя говорить, даже Патрику с Лорейн, — строго уточнила Иви. — Они хорошие, но у Патрика от Лори нет тайн, и он ей непременно проболтается, а она и вовсе не умеет держать язык за зубами.

— Я поняла, — уверила Гвен и, поколебавшись, добавила: — Можешь ничего не рассказывать, если боишься.

— Ещё до зачисления, когда исчез профессор, я случайно услышала… — оставив без внимания её последнюю фразу, заговорила Иветт, но сразу замолчала, оглянулась на дверь, желая убедиться, что та плотно закрыта, а потом наклонилась к Гвен так низко, что их волосы смешались, и зашептала едва слышно: — Я хотела зайти к отцу в кабинет, но он как раз разговаривал с советником де Триеном — тот иногда бывает у нас дома — и я невольно услышала пару фраз. Они говорили о прошлых исчезновениях, и папа думает, что тех студентов уже нет в живых. И профессора тоже.

Гвен потрясённо ахнула, и Иветт быстро приложила палец к губам, призывая к тишине.

— Отец говорит, что удерживать мага в плену очень непросто, это потребовало бы значительных растрат магической энергии со стороны тюремщиков. Длительную концентрацию силы в одном месте невозможно скрыть. Вокруг государственных тюрем, в которых содержат заключённых магов, всегда жуткая концентрация тяжёлой энергии, это ощущается на расстоянии нескольких кварталов, даже дышать тяжело. Если бы магов тайно держали в плену, было бы то же самое. А если они живы и на свободе, то за столько времени непременно оставили бы за собой след.

— А как бы узнали, что это кто-то из пропавших? — так же тихо выразила удивление Гвен. — Сыщики ведь не могут знать особенности энергии абсолютно каждого мага в империи!

Иветт посмотрела на неё с удивлением, словно Гвен спросила о чём-то очевидном.

— Всем, кто занят поисками, разослали образцы энергии исчезнувших, — пояснила она. — Этого достаточно. Обнаружив вспышку силы от неопознанного источника, сыщик просто сравнит остаточную энергию на этом месте с нужными образцами.

— А… откуда берут образцы? — чуть смутившись своей неосведомлённости, уточнила Гвен.

Изумление Иви возросло.

— Ты что, не знаешь? Зачем, по-твоему, при зачислении у всех берут кровь и волосы?

Гвеннет об этом не задумывалась. Так было нужно; профессора лучше знают, что делать — вот и всё, что она могла бы сказать по этому поводу. К счастью, Иветт не ждала ответа.

— Их обрабатывают, извлекают чистую концентрированную энергию и запечатывают её, чтобы хранить в неизменном виде много лет. Во всей империи не найдётся мага, чьи личные данные не хранились бы в государственном архиве! С такого образца можно сделать копии и разослать в разные концы империи. При расследованиях преступлений этим часто пользуются.

— Ого… — потрясённо проговорила Гвен. — И что же, в этом архиве данные абсолютно всех магов? Даже императорских приближённых?

— Да. И советников, и моего отца, и даже членов императорской семьи — всех. Ты разве не учила историю? Архив был создан прадедом нынешнего императора; после фесванского восстания, в котором было замешано несколько известных аристократических семей.

Гвен попыталась вспомнить, о каких событиях идёт речь, но, наверное, она ещё не читала о них. В отличие от подруги, с детства получавшей разностороннее образование, она с большей частью общих наук знакомилась только сейчас.

Впрочем, сейчас её больше волновали злободневные дела.

— Неужели кто-то так ненавидит магов? — снова понизив голос, вернулась она к первоначальной теме. — Зачем кого-то похищать, чтобы убить? Это ведь обычные студенты…

— Больше я ничего не слышала, а со мной и мамой отец не говорит о делах, — призналась Иветт. — Но я думаю, что дело не может быть в ненависти к магии. Вот ты представь, если действительно есть какой-то безумец, желающий истребить как можно больше магов — зачем ему сначала уводить их куда-то далеко, зачем потом прятать тела? И самое главное, одержимый бы наверняка за это время совершил больше преступлений!

Иветт на миг замолчала, чтобы перевести дыхание, но Гвен не успела вставить и слова, как подруга снова взволнованно зашептала:

— Когда пропал первый студент, я подумала, что он мог участвовать в подпольных боях. Он был с факультета боевой магии, к тому же беден — такие всегда цепляются за возможность подзаработать и встревают в неприятности. Я подумала, что он мог случайно погибнуть, и его похоронили тайно, чтобы никто не узнал, что случилось, и не раскрыл других участников. Я даже сказала об этом папе, и он ответил, что поразмыслит о такой вероятности. Но потом исчезла девушка с факультета бытовой магии, потом — с лекарского факультета, и вот теперь — некромант!.. Я совсем не знаю, что думать. Это так ужасно — учиться здесь же, в Академии, и понятия не иметь, что происходит у тебя под боком!