— Это неважно! Я упомянула об этом, только чтобы объяснить, что нам ничто не мешает вместе прогуливаться… если вам хочется.

— А тебе? — вырвалось у него. — Тебе чего хочется, Гвен?

Она удивлённо моргнула, словно вовсе не задумывалась о своих желаниях. Или думала, что они очевидны.

— Но… Мне хочется… — она на пару мгновений замялась, смущённо отвела глаза и выпалила скороговоркой: — Я всегда очень, очень рада вас видеть! Этого мне хочется…

Её волнение и румянец говорили больше всяких слов, и очередное открытие отозвалось в душе восторгом и горечью. В первый миг ему захотелось привлечь её к себе, поцеловать — да, поцеловать сейчас, зная, что это и её желание тоже, а вовсе не стремление угодить.

Однако де Триен вовремя опомнился. Свободные отношения были допустимы с Агатой, вдовой, чьё положение в обществе останется незыблемым. Воспользоваться же расположением юной девушки, которой ещё предстоит устраивать свою судьбу, было бы гадко и подло, что бы он сам к ней ни чувствовал.

Да и привязанность Гвен, он не сомневался, была наивной и недолговечной, как всегда бывает с первым чувством, построенном на мечте, а не на реальности. На неё произвела впечатление первая встреча, то, что он увёз её из ненавистного дома; сказались совместно пережитые приключения. В конце концов, он просто первый человек, которого она узнала за пределами своего привычного круга. Вот и всё…

Гвен смотрела с ожиданием, с невыразимой смесью робости и решительности в глазах. Де Триен почти невольно протянул руку и мимолётно, невесомо погладил её по щеке. Девушка подалась навстречу, словно только этого ждала, и барон всё-таки обнял её, но вместо того, чтобы прижаться к заманчиво приоткрытым губам, лишь быстро поцеловал её в висок и отстранился.

— Идём, Гвен. Пора возвращаться.

Наверняка сейчас не было никакого смысла говорить ей, что она ещё полюбит кого-нибудь всерьёз и тогда порадуется, что не наделала ошибок в прошлом. Де Триен и не стал. Только попросил её при прощании:

— Будь осторожна. Не броди нигде одна и не доверяй случайным людям. Никто не знает, когда и с какой стороны ждать нового происшествия, так что проявляй осторожность, хорошо?

Она послушно кивнула. Но вместо ответа задала встречный вопрос:

— Мы ещё увидимся?

Де Триен покачал головой — не отрицая, только выражая сомнение. В свете открывшихся переживаний — и его, и Гвен — это вряд ли можно было назвать хорошей идеей. Зачем, к чему это приведёт? Что принесут эти встречи, кроме сложностей и запутанности?

— Пожалуй, это будет неблагоразумно…

Гвен вдруг вскинула голову, посмотрела на него с неожиданным упрямством, почти с обидой.

— Зачем вы спрашивали, чего я хочу?

Барон вздохнул. Он никогда не думал, что объяснить что-то бывает так сложно. Под взглядом Гвен все мысленные доводы блекли, казались надуманными и бессмысленными. И самому не хотелось придерживаться правильного, благоразумного выбора.

— Увидимся. Обязательно, малютка Гвен.

Гвеннет испытывала невероятное воодушевление и восторг. Может, для этого не было никаких оснований, и она просто надумала себе глупостей, но сейчас казалось, что с этого дня многое изменится. Конечно же, к лучшему!

Да, она вела себя ужасно. Совсем не как воспитанные леди. Сама буквально выпросила обещание следующей встречи, почти требовала ответа… Но Гвен не жалела. Единственное, что имело значение — её завуалированное признание, её чувства, в которых она до сегодняшнего дня боялась признаться даже себе, нашли отклик. Она не могла в этом ошибиться!

Пусть господин де Триен и оттолкнул её, и это сначала испугало, почти привело в отчаяние, но услышав по-прежнему ласковое обращение, уловив в голосе заботу о ней, Гвен снова воодушевилась. Теперь ей казалось, что она всё поняла.

Может, барон и был к ней расположен, но для такого влиятельного, известного в обществе человека этого наверняка недостаточно. Ему не годится спутница, с которой нигде нельзя показаться. И он слишком благороден, чтобы поступать с ней так, как в своё время поступили с айлой Ленорой; он не захочет скрывать её ото всех и потом оставить, когда она совсем не будет этого ожидать.

Прежде подобные размышления привели бы её в уныние и лишили всякой надежды, но общение с Иви и её друзьями кружило голову. Они ведь её приняли! Простолюдинку, «выскочку». Гвен отдавала себе отчёт, что это ещё ничего не значит, ей просто повезло. Однако всё равно отчаянно хотелось верить, что если это оказалось возможным, то возможно и большее. Не сам ли господин де Триен говорил, что у неё может быть иная судьба, чем положена по рождению!

Она ведь старается, делает всё, чтобы вписаться в этот новый для неё мир. И готова работать ещё больше! Например, сегодня же возьмётся за учебник по этикету, который до сих пор откладывала, оправдываясь перед собой тем, что история и риторика не менее полезны, и она не тратит время зря, отдавая предпочтение тому, что интересно.

Гвен вздохнула, вспомнив, что к завтрашнему дню ещё нужно подготовить реферат по предмету «Магические существа и управление ими», а ещё преподаватель по защитной магии обещал устроить в начале лекции фронтальный опрос. Пожалуй, ей нужно меньше отдыхать и не заниматься пустяками.

Если она хочет, чтобы на неё все вокруг посмотрели, как на равную, нужно стать не такой же — нужно стать лучше. Знать больше, не позволять себе ни малейшей оплошности, чтобы никто при взгляде на неё и не вспомнил о её происхождении, чтобы сама мысль о том, что она не принадлежит высшему свету, казалось нелепой!

Преисполненная самых решительных намерений, девушка быстро взлетела по лестнице, но на последнем пролёте резко замедлила шаг, почувствовав — что-то не так. Казалось бы, всё вокруг было привычным и обыденным, и ничто не говорило об опасности. Если бы Гвен не привыкла после недавнего нападения постоянно быть настороже, точно ничего бы не заподозрила. И сейчас у неё мелькнула мысль — может, это всего лишь разыгралось воображение? Но всё же она сосредоточилась, окинула пространство уже иным взглядом, концентрируясь на магических потоках — однако и так не заметила ничего подозрительного.

Сила явственно ощущалась, казалось, должна была реять в воздухе, однако оставалась незримой. Может, это то, что называют остаточной энергией? Гвен только слышала об этом явлении, но ещё ни разу с ним не сталкивалась. Если судить по описанию в учебнике, впечатление складывалось похожее.

Наверное, на этом месте недавно кто-то применил дар, и с ней это никак не связано. Зря она всполошилась.

На всякий случай Гвен осмотрелась ещё раз, но вывод остался прежним. Никакого движения не было, если незримые остатки энергии и витали рядом, они точно не были направлены против неё и не причиняли никакого неудобства.

Ободрившись, она снова двинулась вперёд. Оставалось преодолеть последнюю ступень, как вдруг совсем рядом, буквально под ногами вспыхнул поток магии. Гвен не успела ничего понять, только неосознанно ухватилась за перила, но всё равно, не сохранив равновесие, упала на колени, съехала вниз на несколько ступеней…

Под ногами, под рукой был лёд.

Если бы она шла быстро, наверняка скатилась бы с лестницы.

Где-то неподалёку хлопнула дверь. Гвен не успела заметить, какая именно. Значит, её всё-таки поджидали, только на этот раз спрятавшись не в нише у окна, а в чьей-то комнате. Поджидали с очередной злой «шуткой», во время которой она запросто могла сломать себе шею.

Осторожно, стараясь не делать на ледяном покрытии неосторожных движений, Гвен поднялась и медленно побрела к себе. К её собственному удивлению, она сейчас не чувствовала ни страха, ни горечи. В душе медленно закипал гнев.

— Я не хуже, — беззвучно прошептала она, заперев за собой дверь комнаты. — Ничем не хуже их. И никто не имеет права вот так поступать.

Мысль больше не казалась кощунственной и даже слишком смелой. Может, она пока недостойна принятия в обществе, но разве можно сказать, что эти высокородные особы, возненавидевшие её без всякой причины и из-за этого готовые преступить законы империи и академический устав, достойны своих титулов? Разве они со своими выходками и злобой достойны считаться равными, например, Иветт и её друзьям? Однако же их никто не преследует и не пытается изгнать из высшего круга.