— Насколько они медленнее или быстрее обычных людей? — снова задал я вопрос, желая узнать, насколько зомби этого мира отличаются от привычных мне представлений о них.

— Они по скорости ничем не отличаются от обычных людей, — отозвался Джорай, а я понял, что, пожалуй, умертвий и правда недооценивать не стоит.

Если они гораздо крепче, то попробуй убей, особенно если нападут толпой. У меня, конечно, есть преимущество — я могу увеличивать свою скорость. Но далеко не все так могут.

— Следующий вид нежити — баньши. Те же самые поднятые мертвецы, но умеющие воздействовать звуковой волной, которая причиняет сильную головную боль и дезориентирует. Они немного быстрее обычных умертвий, хоть и не такие крепкие. Как правило, прячутся за спинами обычных и оглушают противника звуковой атакой. На саму нежить их вопли не действуют.

Я это представил себе и невольно поежился.

— Воины научились справляться с этим, попросту затыкая себе уши чем-нибудь, — успокоил нас преподаватель. — Звуки, конечно, все равно доносятся, но оказывают уже не такой сильный эффект. Воздушные маги же и вовсе могут создать «воздушные пробки», которые временно оглушают. Это легкое плетение, доступное даже слабым воздушным магам. Вас ему обучат.

Воздушники из нашей группы заметно приободрились, с видом собственного превосходства поглядывая на остальных. Витгор при этом насупился. Сам он был водником, поэтому ему этот способ борьбы с нежитью был недоступен. Хотя, думаю, артефакторы, живущие в приграничье, наверняка изготавливают нечто подобное — какие-нибудь затычки для ушей усиленного действия. Если они такое не делают, то я сильно удивлюсь.

— Личи — нежить, обладающая темной магией. Как правило, такие получаются из сильных магов, умерших на мертвых пустошах. Причем любой направленности. Магический фон тех земель способен после смерти существа трансформировать любую энергию, имеющуюся в нем, в темную. Личи способны управлять низшей нежитью и имеют подобие разума. Встречаются, конечно, и другие виды нежити, более редкие, но как правило, на территорию людей они не суются и действуют поодиночке. Поэтому пока мы о них говорить не будем. В данный момент вам нужно узнать хотя бы основное, что поможет выжить в тех местах.

Занятие было познавательным, и я многое почерпнул из него для себя. Так что когда оно закончилось, даже испытал разочарование. Ну да ничего, оно далеко не последнее, которое нас ожидает. Одно несомненно — посетить мертвые пустоши я был бы не против, чтобы лично на все это посмотреть. Пусть и опасно, но очень интересно! Впрочем, похоже, я один из немногих, кто так думает, судя по обсуждениям студентов после занятия. Большинство были в ужасе от услышанного.

Вечером я остался в Академии, желая освоить то плетение, которое не далось мне привычным для магов этого мира способом. Материализацию воздуха. Работал по уже отработанной схеме. Заучил плетение наизусть, а затем начал выплетать его вручную. Для испытания силы своего воздействия даже встал у двери, а на разном расстоянии в комнате разложил листы бумаги. Когда направлю в ту сторону порыв ветра, можно будет понять, насколько далеко распространяется воздействие.

Спустя пять минут в воздухе передо мной возник сверкающий серебристо-фиолетовый шарик, который я направил в нужную сторону. На губах помимо воли появилась улыбка. Он долетел до другого конца комнаты, сдув находящийся там лист. Конечно, для чистоты эксперимента стоило бы потом проверить, смогу ли воздействовать на большее расстояние. Но сейчас и этому был доволен. Похоже, созданное мною таким образом плетение оказалось не хуже, чем у лучших воздушников моей группы. Осталось довести время выполнения до наименьшего количества времени. Пока мой личный рекорд с водной и огненной составлял минуту. И как ни бился, за меньшее время выплести конструкт не получалось. Хотя, признаться, то, что моя скорость поразила Гриана Борда, когда я ее продемонстрировал, наполняла некоторой гордостью. Пусть и речь шла о самом простом плетении. Сомневаюсь, что более сложное удастся сделать за такое время.

Мои занятия прервали истошные крики за окном. Очередное плетение, которое я начал создавать, из-за сбоя концентрации развеялось.

Чертыхнувшись, я кинулся к окну, чтобы проверить, что за идиот в такое позднее время решил побуянить. Голос был мужским и смутно знакомым, но пока я не мог сообразить, кому он принадлежит. Впрочем, из окна моей комнаты я ничего не заметил. Разве что то, как в окнах женского общежития тоже начинают маячить удивленные и встревоженные лица.

Тут крик раздался снова, и я, наконец, сообразил, откуда он доносится. С крыши основного корпуса Академии. Смутно различил и нечто белое, маячившее там. Что за хрень? Что именно он кричит, отсюда было непонятно. Ветер и расстояние заглушали слова, оставляя лишь неразборчивые звуки. Я направил универсальную энергию, смешанную с целительской, в уши, и слух улучшился. Кое-как, но все же смог различить некоторые слова:

— Помогите, кто-нибудь! Спустите меня отсюда! А-а-а-а!

М-да, интересно, как этот болван, кто бы он ни был, вообще туда забрался?

— Вы за это ответите! — между тем, продолжал разоряться парень, едва не срывая глотку. — Мой отец потребует с вас ответа!

Кое-что проясняется. Парень из аристократов. Иначе бы грозить своим папочкой точно не стал.

— Эй, вы слышите меня?! Я мерл Витгор Миари! Вы не имеете права так со мной обращаться!

Смутная догадка заставила наползти на мои губы широкую улыбку. Похоже, начинаю понимать, кто его мог туда закинуть. Насколько помню, наш ректор — сильный воздушный маг, а те умеют летать. Думаю, он вполне мог затащить Витгора на крышу.

Я направил универсальную энергию теперь и в глаза. Смог различить более детально то, что раньше воспринималось как просто белая фигура. Совершенно голый Витгор был привязан к каменной горгулье на крыше Академии и оттуда истошно вопил, требуя его снять.

Ржал я не меньше минуты, чуть ли утирая слезы. Так и представил себе, как в разгар так называемых «дополнительных занятий» с Иоландой, где бы они ни проходили, врывается ревнивый ректор. А потом, скорее всего, перемещает соперника в чем тот был через окно на крышу. Карлсон местного разлива прямо, а не ректор!

На меня опять напал ржач. А между тем во дворе Академии уже начал скапливаться народ. Все головы были задраны в сторону крыши. Студенты и даже преподаватели оживленно переговаривались, делясь своими размышлениями об увиденном. Кое-кто, как и я, откровенно смеялся.

Решил тоже присоединиться к остальным, раз уж нам тут предоставили бесплатное развлечение. Все же отвлекаться от учебы тоже нужно.

Никаких благородных порывов лезть на крышу и спасать одногруппника у меня что-то не возникло. Слишком уж неприятным и самоуверенным типом являлся Витгор. Собственно, за свою самонадеянность и поплатился. Нечего было лезть к женщине, на которую претендует ректор! Головой нужно было думать, а не другим местом. Теперь же, чем бы ни закончилась история, от насмешек на протяжении всей учебы Витгору не отвертеться. И это унижение — еще малое, что мог сделать с придурком Дигор Марлен. Хотя с чего я взял, что еще не сделает? Руки у ректора длинные. Может и изрядно процесс учебы Витгору подпортить и дальше вставлять палки в колеса. Встрял, в общем, парень!

Когда я вышел из общежития и дошел до главного корпуса, где уже собралась целая толпа, то заметил в первых рядах невозмутимого ректора, который, чуть прищурившись, смотрел вверх. А когда он еще, используя артефакт усиления голоса, обратился к Витгору, я поразился его выдержке:

— Что вы там делаете, студент?

— Так ведь это вы меня… — возмущенно начал парень, но тут же заткнулся, все же сообразив, что может быть гораздо хуже.

Если он раскроет подробности, за что и почему оказался на крыше, ректор получит повод вызвать его на дуэль за «клевету» или оскорбление «честного имени» возлюбленной. И похоже, Дигор Марлен был вполне не против такого поворота. Сразу вызывать на дуэль студента было бы с его стороны не слишком красиво. Во-первых, весовые категории не те. Во-вторых, это бы очернило имя Иоланды Ратгер. Конечно, все и сейчас знали, что она за штучка. Но одно дело — неподтвержденные слухи и разговоры за спиной, другое — в открытую. М-да, не позавидуешь мужику! Угораздило же влюбиться в такую бабу! Впрочем, чья бы корова мычала, как говорится. Сам не раз наступал на те же грабли.