Задумавшись, я поскользнулась, проехавшись коленями по выщербленной плитке пола. Руки саднило — ими я проехалась по грубо обтесанным стенам, именно поэтому я приняла кровь на ладонях за свою. Лишь на мгновение.

Густые капли, большие и маленькие были повсюду, но у дверей моей комнаты их было больше всего. Вереница следов вела в гостевые покои и, словно хищник, выслеживающий раненную дичь, я, бесшумно ступая, искала их источник.

Я осторожно отворила первую дверь и с облегчением выдохнула, это всего лишь Тео. Он лежал голый по пояс, прижимая к боку свежую салфетку.

— Кто на этот раз? — спросила я. Вряд ли в стенах убежища опять постаралась стая арайя, но судя по количеству крови, это был как минимум вербер[13].

Я приподняла крепко скомканную марлю и уставилась на свежую, едва зарубцевавшуюся рану, ярко-розовую по краям. Щедро полив воспаленную кожу найденным в аптечке гелем, я приклеила свежий тампон и сделала укол антибиотика.

Нездоровая испарина покрывала всё тело, Тео трясся в ознобе. Твердая линия подбородка, полные губы, тени от скул на впалых щеках, скрытые веками глаза цвета кофе с тёмными веерами ресниц и неизменная для всех мужчин версус — туго заплетенная коса. Небо, да он красавчик. Такой уязвимый, такой ранимый.

Сейчас.

Но я не обманывалась его мнимой слабостью. Она не была очаровательной. Не известно какими скрытыми ресурсами обладает его натренированное тело и гибкий разум, именно поэтому версус одаренные были самыми опасными существами в Империи.

Раненным он был сто крат опаснее и только то, что на тумбочке, рядом с кроватью, я заметила мой пузырек с надписью «обезболивающее» заставило меня немного расслабиться. Пилюли были рассыпаны и определить сколько он выпил за раз не представлялось возможным.

Хаш, ну что за идиот? Ну почему нельзя было просто попросить о помощи? Содержимое коробочки с надписями на ней же имело общее лишь номинально, это тоже были седативы, но самопальные, и не для людей. Мори щедро отсыпал мне транквилизатора для Леи, на случай если её течки будут протекать слишком бурно, но пока он мне был без надобности, от того и стоял в ванной за зеркалом.

Караулить его всю ночь мне не хотелось, а звать друзей, благодаря которым скорее всего и произошёл рецидив тем более. Уж если бы ему действительно нужна была помощь блондина один и блондина два, он непременно обратился бы за ней, а так…

Я оттянула веко, проверить зрачок. Радужки не было, только глубокая, бархатная чернота. Вдруг взгляд сфокусировался на мне, полные губы растянулись в улыбке, демонстрируя белоснежный оскал, свойственный скорее дикому зверю, нежели человеку…Тео приблизил голову к моему лицу, а я боялась пошевелиться. Он пугал и будоражил. Я набрала в грудь побольше воздуха, желая дать отпор…но…

Небо, как он пахнет…

Тёмный запах горчащих специй, терпкий мускус и хвоя.

Голова закружилась в предвкушении, никогда, еще никогда в своей жизни я не испытывала столь внезапного, всепоглощающего, сносящего крышу возбуждения. Низ живота налился тяжестью, а вишенки сосков сладко заныли. Моя ладонь уперлась в его грудь, ощущая под пальцами бешено скачущий пульс, его губы коснулись моей шеи, и движимая любопытством, я потянулась вперед, но потеряв опору начала падать. Тео молниеносно перевернулся, подмяв меня под себя, накрывая обжигающей лихорадкой тела. Прохладные губы впились в мои, сминая, присваивая, без капли деликатности или нежности.

Целуя, Тео крал мой кислород замещая его разгорающейся страстью, перед моими глазами мельтешили слепящие звезды, кружа метеоритным дождём. Его губы стали настойчивей, бессовестней, наглее, прокладывая дорожку от чувствительных ушей к нежной шее, от выпирающих ключиц до истерично бьющей венки пульса.

Его рот был мятным и сладким, руки дерзкими и настойчивыми. Я не заметила, как выгнулась навстречу его прикосновениям, сжимая и царапая спину. Он просунул руку меж нашими сплетенными телами, отодвинул слабую резинку пижамных штанов и скользнул пальцами по влажной плоти, раздвигая лепестки.

Я задохнулась: такими острыми, такими свежими, такими правильными были мои ощущения. Я обвила его талию ногами желая, требуя продолжения. Я терлась о него как кошка, мурлыча в ухо о своём желании. Волна удовольствия снесла все барьеры, сотрясая моё тело в конвульсиях экстаза. Я закричала, испытывая первый в своей жизни оргазм и на несколько мгновений потерялась.

И только когда меня отпустило поняла, Тео, мой первый любовник, подаривший мне поразительное удовольствие, был без сознания.

Я с трудом освободилась из-под его обмякшего тела и вернулась в свою комнату.

Без четверти пять я, как обычно, насыпала крупу в кипящую воду.

Но это утро отличалось от прочих.

Любимая каша, сдобренная медом и орехами, давным-давно стала привычным началом нового насыщенного дня, да вот только сегодня, вопреки приобретенной ловкости, всё валилось из рук. Мысли о вчерашней ночи не выходили из головы, и, хотя я не из тех, кто бесконечно рефлексирует, эмоции и ощущения, испытанные с Тео, выступили на первый план, затмив ежедневную рутину.

После всего произошедшего меня волновало лишь два вопроса, первый — почему я позволила ему такую близость, второй — а позволила бы большую? Даже сейчас из всего обилия запахов я очень чётко выделяла дурманящий аромат кожи брюнета, его терпкие нотки будоражили кровь и будили воспоминания. И я совершенно не понимала от чего мне так снесло крышу.

Кое-как позавтракав, я проведала и выгуляла Лею, (течка почти закончилась и уже завтра я выпущу её из клети поохотится вволю) а затем, стараясь избежать неловкости встречи, я почти четыре часа загоняла себя в зале, сегодня отдав предпочтение тренировкам на ловкость и силу. Я сбивалась со счета и начинала всё с начала, набивала шишки и синяки. Последней каплей стал порез на ладони, длинный, но не глубокий и я поняла, что на сегодня достаточно.

Мои руки и плечи, спина и икры, задница и пресс просто горели огнем от усилий, и я уже предвкушала процедуру в источнике. А ведь в самом начале я ненавидела погружения в булькающую грязь, пахнущую дивной смесью любимого отцовского сыра и лошадиных лепёх, но финальный результат стоил любых неудобств.

В купальнях я провела еще часа два и когда наконец-то вышла, хорошенечко смыв с себя целебную грязь, почувствовала, что что-то изменилось. Непривычный таран желающих вторгнуться в мои мысли или насадить свои собственные исчез, я и раньше ощущала их воздействие как панику фруктовых мошек, запертых в стеклянной банке, а теперь не улавливала даже следа.

А вот привычный поток сознания учителя заставил меня усмехнуться. Трейнер вернулся, но скорее всего никого не застал. Несколькими мгновениями позже я лишь убедилась в свои подозрениях, когда, заглянув в гостевые.

— Твоя учеба закончена, Эва, — огорошил меня Кхаан едва я вошла на кухню. Трейнер налил мне густую настойку перецвета, кивая на царапину. — Ты отправляешься на Морту, в Академию Версус.

За три года я приобрела больше, чем потеряла.

И ни о чем не жалею. Верни меня назад, в день выбора, я вновь не смолчу, но теперь отправлюсь паковать вещи уже с облегчением. Мою благодарность сложно было облечь в слова, и всё же я справилась. В ответ на поток моего сумбура, Кхаан лишь кивнул, огорошив меня новостями:

— Я взял тебя в юнлинги Эва, лишь потому что захотел этого сам. И деньги твоего отца уж точно не стали главным определяющим фактором. Вот, — и он выложил стальной прямоугольник со сложной гравировкой на стол предо мной, — здесь всё за три года. Снять ты их сможешь в любом отделении Имперского банка.

— Я не понимаю… — начала было я. Карточка кислотой жгла мне ладонь.

— И не нужно. — Невежливо прервал меня Нормус. — В Академию ты прошла на общих началах. Я лишь поспособствовал тому, чтобы результаты твоих тестов оказались у приемной комиссии. — Так вот где он пропадал все это время. — Версус[14] одаренные — это элита общества. Высшие. Но они, мы, никто без таких как ты, Эва. — Это чтобы на контрасте хорошо смотреться, подумалось мне, но последующие слова трейнера зародили сомнения. — Ты зачислена на факультет Пойс[15].