Кхаан тоже был здесь, и его внезапное назначение ректором Академии вместо казненного Командера помогло спасти десятки жизней, едва он занял пустующее место — распустил преподавательский состав, разогнал кадетов и обслуживающий персонал, в общем повесил на воротах академии огромный амбарный замок и под шумок смылся. В ВерсАкадемии учились отпрыски наиболее приближенных к телу власть имущих и родовитых семейств, они стали бы прекрасным рычагом давления в происходящем хаосе.

Когда в столовой людей поубавилось, серьезный Тео переплел свои пальцы с моими и решительно подвёл меня к немолодой паре что-то жарко обсуждающих за распахнутыми дверьми огромного балкона, выходящего на бушующее приливное море. Догадаться, что это его родители было не сложно, Теомир чудесным образом сочетал черты обоих, длинные, лишь слегка тронутые сединойна висках волосы мужчины были невероятно схожи с шевелюрой моего верса, а мягкий изгиб пухлых губ и разрез глаз ему достался от матери.

— Отец, — выдохнул Тео, — мама…Это Эва. Моя невеста…

— Отец, — выдохнул Тео, — мама…Это Эва. Моя невеста…

— Сын, — изменился в лице мужчина, — ты осознаешь последствия? Это…

— Безусловно, — мягко, но твердо оборвал отца Тео, — счастливая жизнь с истинной. С любимой. Как у вас с мамой.

Отняв руки ото рта, она не замедлила поделиться своим мнением:

— Вы будите париями, вас подвергнут остракизму и гонениям, — хрипло чеканя слова, произнесла его мать.

— Гонениям? Это значит мы будем скрываться на всеми забытой планетке? Лишенные реальной власти и возможности вернуться под светлые очи Императора?

— Да, — веско продолжил отец, — именно. Когда-нибудь эти волнения закончатся, всё вернется на круги своя…пусть…пусть будет пойс, хоть мы и заключили договор с Блэками, пережить скандал и выплатить неустойку за разрыв контракта будет проще, нежели ввести безродную девицу с Пойс факультета в Высшее общество Империи.

— И к тому же у Вас вряд ли когда-нибудь родятся дети, — подвела жирную черту прениям мать Теомира.

Я стояла ни жива ни мертва, пытаясь осознать все прозвучавшие здесь и сейчас слова и никак не могла понять, что же чувствую именно я. Словно со стороны я наблюдала за спором этих безусловно любящих друг друга людей и поражалась на сколько все семьи разные. Они деликатничали со словами и выражениями, предлагали компромиссы, пытались прийти к консенсусу, когда как в моей семье было лишь одно деспотичное (не буду преумалять достоинства отца, всё же он был невероятно умен и дальновиден), авторитарное мнение, и уж коли ты думаешь по-другому — это твои проблемы. За моим папочкой всегда оставалось последнее слово.

Всегда.

Но, как и в спорах с отцом, меня мало интересовало мнение людей, которые меня совсем не знали, мне было что сказать им всем, начиная с Тео, решившему всё за меня, и заканчивая его мамой, которая безусловно думала лишь о его благе, руководствуясь главной движимой силой почти любого родителя в мире — любовью и заботой:

— Не помню, чтобы я давала согласие связать себя союзом с кем бы то ни было, Теомир. — Заполнила внезапно образовавшуюся паузу я. — Безусловно ты дорог мне, но я совсем не уверена, что хочу связывать свою жизнь с человеком, решающим подобные вопросы в обход меня. Я прекрасно понимаю и ваши опасения мирны…уверяю вас, они беспочвенны…до тех пор, пока мужчина сможет иметь, причем иметь во всех смыслах, законную любовницу (мама Тео поморщилась, видимо и для нее, такой правильной и воспитанной в лучших традициях высших Имперских родов этот вопрос продолжал оставаться болезненным) вступать в союз я не намерена, — тщательно выговаривая каждое слово, отрезала я.

Да и развенчивать миф о том, что у пойс и верса не может быть детей я не намерена априори.

Подняв и без того задранный подбородок вверх я, не оглядываясь покинула сиятельную компанию в поисках учителя. Думаю, общество Кхаана, единственное, чье вынести мне сейчас по силам, я очень любила Габи, но пережить её счастливую физиономию в этот конкретный момент я бы не смогла. Их чувства с Римом крепли с каждым днем, его родители приняли его выбор, а за меня, в тысячный раз всё решал мужчина…

— А ведь я тоже всё решил за Мариссу, — хмыкнул Кхаан, когда я без обиняков выложила ему причину своего дурного настроения. — Просто привел её в храм и заявил жрецу, что здесь и сейчас он объединит наши судьбы.

— Надо думать она была не против, — улыбнулась я. Впервые трейнер делился воспоминаниями об избраннице, и я боялась спугнуть того расспросами. За то время, что мы не виделись, учитель не изменился ни на гран, только чуждо смотрелся анатомический протез на месте привычной культи. Кхаан никогда не бравировал увечьем, а сейчас скрывал его. Я слишком пристально разглядывала фальшивые пальцы из облегченного сплава, и трейнер заметил мой интерес.

— Куда там. Мари не разговаривала со мной несколько месяцев…Злилась, что я решил всё за неё. Но спустя столько лет я бы и сейчас поступил точно так же. По крайней мере у нас было всё то время… — он прокрутил тонкий серебряный кружок обручального кольца, и на миг его привычно цепкий, сосредоточенный взгляд потерял фокус, а сознание погрузилось в горькие воспоминания прошлого.

— Что стало с ней, учитель? — вдруг решилась я.

— Она умерла родами, она и сын, — мертвым голосом отрезал он. — Твоему отцу повезло больше.

— Он так не считает.

— Он идиот. — Я рассмеялась представляя, как Нормус Кхаан говорит эти слова в лицо мирну Сомерхольду, даже в своем подсознании я боле не называла его отцом. — Если бы у меня от Мари осталось что-то кроме обледеневшей могилы…В любом случае, — прервал молчание трейнер, — уже то, что Теомир из древнего рода Пайро озвучил свой выбор родителям, говорит о серьезности его намерений, Эва. Дай ему шанс, и быть может, ему повезет больше, чем мне, а будущий Император исправит несправедливость, и закон о запрете на браке меж пойс и версус одаренными канет в Лету. — Я шокировано посмотрела на Кхаана. — А ты думала за что меня сослали на Ост?

Постепенно, один за одним в комнату к учителю просачивались люди.

Первым пришёл Даггертон, с новостями:

— Император мертв.

— Хаш, — озвучил вслух мою мысль Кхаан. Мне хотелось топать ногами от бессилья, теперь всё стремительно закружится, трансформируясь из относительного, с трудом сдерживаемого порядка в полнейшую анархию. Нас ждет Хаос. — Пýрсо и Вильген уже потребовали независимость. И теперь обезглавленная Империя будет терять одну колонию за другой до тех пор, пока на трон не взойдет наследник.

— Да здравствует Император. — Поклонился Риму Вардок и вошёл следом. Создавалось впечатление, что он, словно драматический актер, дожидался за кулисами своей реплики, и явился в самый подходящий, давно одобренный режиссерами, момент.

— Здравия, — вторили мы. Вести себя с Дагом, как с правителем Великой Империи пока не получалось. Пиетет и преклонение не по мне, а слепое обожание, он еще не заслужил.4e2ec8

— У нас катастрофически не хватает времени. День, максимум два, — продолжил трейнер.

— На что? — не поняла я. — На что нам не хватает времени? — спросила я, бегая глазами от одного к другому.

— Ну конечно на то, чтобы найти откуда растут ноги у всей этой истории и понять, кто, собственно, всё это время планомерно сводил с ума покойного Императора Кассиуса, — стоя в дверях ответил на мой вопрос Тео, а следом за ним с разницей в несколько секунд вошла и Габи. Она тут же уселась рядом с Дагом и переплела свои пальцы с его, поддерживая, проявляя заботу, беспокоясь.

Вопреки тому, что в комнате было полно народу, эти двое будто находились наедине. Тянулись друг к другу, стремились друг к другу, и словно одинокие, горные ручейки сливались в неистовую, бурлящую новой силой, реку. Смотреть на них было одно удовольствие, и я замерла на мгновение, любуясь.

— На такое способен только очень сильный менталист, — высказался Ор, отвлекая меня от созерцания приятной глазу любовной идиллии. — Да…кстати, Эв, прости, что так получилось с твоей сестрой. — Как я поняла, сестрицу держали в другой части тюрьмы, и к тому моменту, как вызволили меня, её камера оказалась пуста.