— Да.

— Отец, что еще она помнит, кроме своего имени? — подал голос Эмиль.

Граф покачал головой:

— Мне кажется, она даже имени не помнит. Так… Воспринимает его как кличку. При этом помнит про танец, это все, что ей важно… Хотя, возможно, это не так уж и плохо забыть свое человеческое прошлое, — совсем тихо добавил граф, изучая дно своего пустого кубка. — Кто желает побегать по крыше замка?

Когда Дору вопросительно посмотрел на отца, граф с усмешкой покачал головой.

— Эмиль, подари ему, пожалуйста, краткий словарь мирового фольклора. Если не найдете там ничего про вилью, то смотрите — русалка. Только не про тех, которые с хвостами, а про славянских дриад или наяд. А я пойду пока побегаю с ней, а то как-то невежливо заставлять даму ждать.

И Александр поднялся из-за стола.

— Может, вам все-таки одеть жену? — остановил его вопросом Эмиль. — Вполне вероятно, что ей самой неловко ходить перед нами без одежды.

Граф улыбнулся.

— Профессор, вы вероятно переживаете за себя. Говорил же, что вам обоим следует уже остепениться. Что касается моей жены, то она не знает, что такое стыд. Она много чего не знает из того, что должно смущать смертную девушку. Я не могу одеть ее насильно, она сама должна попросить меня об этом.

И он ушел. Тогда Дору вопросительно взглянул на Эмиля, но тот лишь пожал плечами.

— У меня идея, — подал голос юный граф. — Раз Тина меня не любит, можно меня переодеть в ее платья. Она либо пожелает раздеть меня, либо наоборот одеться, как я. Попробуем?

Глаза Эмиля загорелись странным огнем, и Дору удивленно приподнял брови.

— Нужны блестки. Надо выглядеть, как рыба… Вильи любят рыбу.

— Тогда переодевайся сам в серебряную рубаху! — расхохотался Дору, но тут же получил кубком в нос и насупился: — Это ты превратил ее в вилью. Ты и расхлебывай!

А пока с вильей общался граф. Он не рассчитывал найти ее под яблоней и все же первым делом побежал в сад и только там начал уже прислушиваться, чтобы уловить бесшумные шаги вильи. Вампирский слух не подвел, и Александр метнулся к кладбищу. Валентина перепрыгивала через могильные плиты: где на одной ноге, где двумя сразу, а где вообще проделывая головокружительное сальто. Но когда она запрыгнула на надгробие Брины, Александр содрогнулся всем телом. Противостояние призрака и вильи он не желал лицезреть даже в кошмарном сне.

Валентина стояла на камне в позе ласточки: на одной ноге, спокойно, не отклоняясь ни в ту, ни другую сторону, откинув вторую ногу далеко назад.

— Слезь! — скомандовал граф.

Когда вилья не шелохнулась, он подбежал к могиле и, сдернув с камня, швырнул на дорожку с такими словами:

— Ты начнешь слушаться меня с первого раза! Иначе…

— Ты станешь бить меня, да? — перебила его Валентина.

Александр замер. Нет, он совершенно не хотел, чтобы она вспоминала этот его проступок. И не желал допустить того, чтобы Брина вновь рассказала ей свою историю.

— Нет, — проговорил он, вздрогнув. — Я никогда не ударю тебя. Я просто запру тебя в башне и стану выводить на прогулку на поводке. Как собачку.

Валентина тут же вскочила на ноги и с вызовом взглянула на него, но ничего не сказала.

— Запомни первое правило — ты не заходишь на кладбище ни днем, ни ночью. Никогда! Поняла?

— Ты сделал мне больно!

Появившиеся в глазах слезы все равно не смыли злости.

— Прости.

Александр захотел взять ее за руку, но Валентина, как кошка, отпрыгнула от него и побежала прочь с кладбища. Он сначала хотел было броситься следом, но потом подошел к могиле жены, коснулся рукой надгробия и прорычал:

— Только попробуй вмешаться! Я натравлю на тебя профессора Макгилла и тебе не поздоровится.

Он отдернул от камня руку и медленно пошел к полуразрушенной стене, из-за которой доносились приглушенные рыдания. Валентина сидела на скамейке, спрятав лицо в ладонях, и на миг… лишь на миг ему показалось, что он увидел живую девушку. Сквозь легкую завесу снежинок, он снова видел ее в джинсах и куртке, нервно поправляющей на шее шарф. Александр почувствовал, что глаза его увлажнились, но лишь на секунду, потому что уже в следующее мгновение обнаженная девушка вскинула голову, и граф понял, что спутал плач со смехом — его вилья смеялась, дико и зло. Смеялась над ним.

— Ты никогда! Слышишь, никогда не заставишь меня подчиниться тебе. Никогда! Я буду делать только то, что хочу. Если тебя это не устраивает, верни мне крылья и забудь меня.

— Хочешь, ты будешь убегать, а я буду тебя догонять? — предложил тут же граф.

Лицо Валентины сразу просветлело. Она вскочила со скамейки и побежала к замку. Ловко прыгая по карнизам, забралась на крышу и побежала по ней так же легко, как до того по траве. Граф, в один прыжок оказавшись с ней рядом, остановился, давая вилье возможность отбежать на приличное расстояние и только потом начал медленно догонять ее, стараясь особо не сокращать между ними дистанцию. Пусть верит, что она быстрее его.

Думала ли бегущая девушка о нем? Вряд ли, и граф это знал. Вилья думала лишь о беге, о свисте ветра в ушах и о ночной прохладе после жаркого дня, проведенного в горах. Имеет ли смысл бежать за ней, догонять, обнимать… Нет, она не ждет этого. Быть может, если он снова отведет ее к озеру, она улыбнется счастливо и добровольно ответит на его ласки.

А, может, ей нужно время смириться. Время? Сколько? Хватит ли у него терпения? И хватит ли терпения у Дору и того же Эмиля, когда пройдет первое любопытство? Это больше не Валентина… Это ветер, который он поймал в свои сети. Превратится ли этот ветер в ураган или станет легким бризом для его одиночества, никто пока не знает.

— Отец!

Александр остановился и обернулся к бегущему по стене Эмилю.

— Простите, что отвлекаю вас, но у меня вопрос, — затормозил он подле графа. — Личный. Можете не отвечать, если сочтете меня слишком наглым. У меня просто возникла мысль… Нет, — Эмиль отвернулся и уставился в звездное небо. — Это невозможно…

— Что именно? — спросил граф сухо. — Под луной, к сожалению, слишком многое возможно.

— У вас уже была брачная ночь? — Эмиль не повернул головы, и граф ничего не ответил. — Я подумал, а вдруг она сможет родить…

Граф заскрежетал зубами, но голос его остался спокойным.

— Эмиль, я мертв, она тоже мертва. Иди-ка почитай учебник по анатомии.

— И все же? Чего вы теряете?

— Ничего, — рассмеялся граф. — Только для начала брачных игр ее надо хотя бы догнать, а у меня сегодня нет никакого желания бежать дальше.

— Дождитесь пятницы. Тина сама придет к вам за лаской.

— В пятницу? Мы, кажется, спокойно сопротивляемся этому дню любви.

— Она не сможет. Она еще не умеет контролировать инстинкты нечисти.

— Какой сегодня день?

— Четверг, — усмехнулся Эмиль.

— Чистый? — ухмыльнулся Александр. — Пойду тогда искупаюсь в пруду.

И граф спрыгнул со стены прямо в сад, сейчас пустой. Дошел до скамейки и сел, подумав, что можно просидеть так хоть целую вечность, представляя, что рядом сидит смертная девушка, едва сдерживая слезы страха. Девушка, которая его любила…

Эмиль вернулся в библиотеку и нашел там Дору перебирающим книги.

— Что ты там ищешь?

— Медицинские трактаты, — серьезно ответил сын графа Заполье. — О том, как вылечить амнезию.

— Дору, ты знаешь такие слова… — хотел улыбнуться Эмиль, но передумал. — Неужели ты думаешь…

— Я уже боюсь что-либо думать! — воскликнул Дору, возвращаясь к столу с выуженной книгой.

— Не надо книг, — уже серьезно сказал Эмиль. — Если мыслить логически, то мертвые болеть не могут, а амнезия все-таки болезнь, но в вас, то есть в нас, в вампирах логике мало что подчиняется, поэтому для начала можно попробовать дать ей какую-то вещь, с которой у нее связаны теплые воспоминания. Послушай!

— продолжил он, воодушевившись. — Она сама взяла с собой летучих мышей. Давай дадим ей кукол — вдруг она что-то вспомнит. Хотя…. — Эмиль замолчал и уставился в пол. — Зачем ей вспоминать? Отец ведь сказал, что это к лучшему…