— Тина, милая, не подходи!

Граф уже вжался в стену Дальше отступать было некуда Глаза Валентины были закрыты, но она четко шла к своей цели, ощупывая воздух

— Я поймаю! — крикнул Эмиль, но Дору бросился ему наперерез

— Прочь!

Он сорвал портьеру и бросил нижний конец Эмилю Вдвоем они

ловко перекинули ткань через голову девушки и рванули назад как раз в тот момент, когда пальцы Валентины готовились коснуться груди графа

— Не тяните сильно, а то она на вас упадет! — закричал Александр

Но Валентина не думала падать назад, ее цель была впереди Она продолжала бороться с портьерой и простирала к графу руки Глаза ее по-прежнему были плотно закрыты

— Откуда у нее столько силы? — шептал Эмиль

— Да не сила это, а желания умереть! — огрызнулся Дору

— Чего?

— Ты блокнотик достань и конспектируй! Можно потом ты меня расспросишь, а? Серджиу!

Горбун схватился за край портьеры со стороны юного графа.

— Тащим к кровати! — скомандовал Эмиль. — Ну что стоишь, хватай ее за талию.

И горбун потянулся к Валентине, но тут же получил по рукам и отступил, испугавшись неожиданного отпора.

— Тина, милая, ты совсем не хочешь, чтобы я тебя кусал! — увещевал несчастную граф, прижатый к стене. — Это не принесет тебе никакого наслаждения. Это больно! Очень больно! Ты не хочешь, чтобы тебе было больно. Милая, отправляйся обратно в кровать. Тебе надо поспать. Я буду рядом с тобой. Я никуда не уйду. Я всегда буду рядом с тобой. Валентина, не подходи! Да заберите ее от меня наконец!

Только с пятой попытки горбуну удалось оттащить Валентину к кровати. Дору сунул ему в руки шнур от портьеры, и Серджиу принялся стягивать им кокон, закрученный вокруг тела девушки.

— Ноги, ноги ей вяжи!

Дору швырнул слуге второй шнур. Валентина извивалась ужом, но горбун завалил ее на пол и продолжил пеленать, потом поднял бушующий кокон на руки и водрузил на кровать.

— А этой веревкой, — Эмиль швырнул горбуну длинную бельевую веревку, — привяжи ее к кровати!

— Мой горб не пролезет…

Эмиль вздрогнул и сам полез под кровать. Веревка всего два раза обхватила тело девушки, но этого оказалось довольно, чтобы Валентина прекратила метаться.

— Будут еще какие-то приказания? — обреченно спросил Серджиу.

— Да! — рявкнул граф — Вон! Все трое вон!

Он шагнул к кровати и присел на самый край, вцепившись в столб балдахина. Все трое тихо удалились и вернулись лишь к следующему вечеру

Все оставались на своих местах. Граф приказал развязать девушку, которая неподвижно лежала, уставившись остекленевшим взглядом в черный балдахин. Он спрыгнул на пол и отвернулся Только когда горбун взял со столика чашку с бульоном и звякнул по ее краю ложкой, граф вновь взглянул на кровать.

Валентина тихо сидела в подушках и покорно открывала рот, увидев перед носом ложку. Александр сомневался, что сейчас она видит дальше собственного носа. И вдруг Валентина цепко ухватилась за руку горбуна.

— Серджиу, миленький, снимите с меня этот ошейник. Пожалуйста… У меня ужасно болит шея, и мне тяжело держать голову

Горбун с надеждой посмотрел на графа, и как только тот тихо произнес "Сними!", Дору рванулся вперед и закрыл собой девушку.

— Не смейте, papá!

Граф отвернулся, и тогда Дору взглянул на Валентину и прошипел:

— Спи!

Валентина тут же камнем упала в подушки

Эмиль поставил на своем запястье седьмой крестик — он был красным, как и еще два. Из семи истекших дней Валентина бодрствовала три, и именно в эти дни пыталась покончить с собой. Иначе как суицидом он не мог назвать ее приставания к графу. Когда три дня прошли в полной тишине — Валентина спала то глубоко, то просто дремала — все хором решили, что кризис миновал. Один раз в день они кормили ее бульоном и пару раз поили ромашковым чаем. Сил у девушки не было, держали ее лишь подушки, и Эмиль сам, сжалившись, наконец развязал ей руки. И тут же пришлось закрашивать черный крестик красной ручкой.

Первым делом Валентина ухватилась зубами за браслеты, чтобы стянуть с запястий, потом вцепилась ему в шею и скинула с кровати. Граф, правда, успел выскочить за дверь, и Эмиль уже поднял на кровать безвольное тело.

— Скажи отцу уйти в кабинет — бросил он Дору с неприкрытым негодованием. — Из-за него все проблемы!

— Я тебе сказал уже, что он не уйдет.

Эмиль еще сильнее стянул несчастной руки и оставил спать до вечера. Пробудившись, Валентина первым делом потянулась к нему дрожащими пальцами.

— Освободи мне руки. Я не пойду к графу, обещаю.

— Ты пока ничего не можешь обещать. Сегодня ты останешься связанной.

В ответ Валентина зло зарычала и стала пытаться освободиться от рубашки, но сделать это со связанными руками не представлялось возможным Отчаявшись, она зарыдала в голос и начала биться головой в подушку.

— Серджиу! — крикнул граф со стула — Подержи ее, пока не успокоится. Не хватало, чтобы она голову себе разбила об изголовье.

Горбун кивнул и присел на кровать ровно туда, где секунду назад сидел Эмиль, но тут же получил браслетом по щеке. Однако отступать ему не позволили и пришлось схватить девушку за запястья и так и держать, пока она в бессильной злобе мотала головой из стороны в сторону

— И долго это будет продолжаться? — поинтересовался Эмиль

— Пока она не выдохнется, — отрешенно ответил Дору, перетасовывая колоду карт

— Неужели ей нельзя помочь? Усыпи ее хотя бы! В прошлый раз она быстро угомонилась

— Тогда ей придется спать вечность, — Дору раскидывал на полу пасьянс. — Она должна побороть в себе желание умереть самостоятельно. Мы и так достаточно ей помогаем Без нас они давно бы утолили друг другом свое желание

Граф тяжело вздохнул за спиной сына, но Дору не обернулся.

— А может все-таки снимем с нее хотя бы колье? — спросил тогда Александр и тут же спрятал глаза, потому что Дору стоял уже напротив, тряся перед его носом тузом бубен

— Еще слово, papá, и я верну к вашему стулу распятие, чтобы вы раз и навсегда поняли, что я вам не доверяю!

В эту секунду Валентина в последний раз рванулась из рук горбуна и обмякла Серджиу осторожно опустил ее на подушки и укрыл одеялом Со стороны можно было подумать, что девушка спит. Только глаза ее оставались немного приоткрытыми Однако во взгляде не появилось осознанности она смотрела перед собой и ничего не видела Но как только горбун отошел, Валентина вдруг повернула голову в сторону стула и взглянула на своего мучителя широко распахнутыми глаза граф вздрогнул и расправил плечи

— Александр… — позвала она тихо, но четко — Пожалуйста, прикажите Серджиу снять с меня оковы и подарите мне покой Я не хочу больше открывать глаза

— Я не могу, — ответил он, как только в звенящей тишине затих ее голос — Не могу убить тебя

— Я не прошу убивать меня Я прошу помочь мне умереть Вы помогли Брине

— Замолчи! — взревел Александр, за секунду оказавшись подле кровати, и, наплевав на серебро, почти коснулся шеи девушки

Эмиль с Дору бросились к нему и с трудом вытащили в коридор, а до кабинета он добежал сам Дору с Эмилем едва сумели догнать его

— Не смейте заходить в башню! — прорычал граф, остановив преследователей на пороге — С этой минуты никто, кроме Серджиу, не смеет входить к Валентине Вам ясно?

— Успокойтесь, papá, — проговорил Дору абсолютно спокойно — Я знаю, что вы дали моей матери нож, и всегда это знал Без вашего приказа, никто бы этого не сделал

Граф отступил в кабинет и захлопнул дверь прямо перед носом сына Дору развернулся и пошел обратно в башню Валентина спала.

— Как долго еще это будет продолжаться? — спросил Эмиль

— Не знаю

В следующие дни Валентина вскакивала с кровати и добегала до закрытой двери, падала подле ее на пол и рыдала навзрыд, требуя пустить ее к графу Громко и протяжно, раскачиваясь при этом из стороны в сторону на манер кликуш Чаще всего Эмиль или Дору спрыскивал ее водой, она почти сразу затихала и полусонной ее относил в кровать горбун Постепенно приступы сошли на нет, Дору с Эмилем, а иногда и сам граф, начали разговаривать с больной на двух языках, и ответы Валентины довольно быстро сделались сознательными Она перестала смешивать языки и каждую минуту звать графа