— А это обязательно? — спросила она наполовину с опаской, наполовину с любопытством.

— Спать в гробу? Нет, но в нем спишь настоящим мертвым сном, а после дня в кровати, даже на самом жестком матрасе — у тебя наимягчайшая английская перина — гремишь всю ночь костями. К тому же, это моя тайна… — Дору снова выдержал паузу. Он был мастером театральных пауз. — Я боюсь спать в темноте… Один. А в склепе отец всегда рядом. Ты никому не расскажешь про мои страхи?

Валентина судорожно мотнула головой, вдруг снова почувствовав неприятный спазм в сердце. Она никому ничего не расскажет. Никогда. Если, конечно, ей не захочется отдохнуть за государственный счет в психушке.

— А тебе не страшно будет спать здесь одной?

Его лицо было совсем близко, и темные круги вокруг глаз вдруг удвоились и закружились перед взором Валентины, точно стекляшки в калейдоскопе.

— Опаньки, ты это куда собралась?

А она действительно пошатнулась на стуле, но до обморока — слава тому, чье имя можно упоминать в присутствии вампира — дело не дошло.

— Перебирайся-ка на кровать.

Вампир, заботливо придерживая гостью за плечи, довел ее до кровати и помог взойти по ступенькам.

— Мягко?

Валентина действительно провалилась в пуху перины, точно в облаке.

— Божественно… — выдала она и осеклась.

Рука Дору потянула одеяло, чтобы укрыть девушку по самый нос, и замерла на шее.

— А это ты зря повесила на себя, — он подцепил ногтем кулон с сапфиром, но тонкую золотую цепочку рвать не стал. — От демонов такое не защитит, это все бабушкины сказки.

— Какие еще демоны? Ах да… — спохватилась Валентина и хотела было сесть, но рука вампира удержала ее на подушках. — Если вам неприятен этот камень, я могу снять кулон.

Дору отодвинулся от нее, но присел на край кровати.

— Мы к сапфирам равнодушны. Но ты до сих пор нет, — сиреневые губы вампира растянулись в злорадной усмешке. — Ты до сих пор любишь того, кого стоило давно позабыть. Глупо, Тина, глупо…

— Я не люблю Станислава, — выдавила из себя Валентина с большим трудом, как любую другую ложь. — И не любила. Я просто, как и ты, боялась оставаться одна в квартире. Если бы мама с отчимом не уехали, я бы никогда не сошлась со Стасом.

— Блажен кто верует…

Дору отвернулся и соскользнул с кровати, минуя скамеечку.

— Спи, девочка. Спи, милая. Спи спокойно. Это последняя твоя спокойная ночь.

— Дору…

Она позвала тихо — голос шалил, не слушался, но вампирский слух не нуждался в рупоре.

— Ты ведь сотрешь мне память, да?

Он кивнул и, чуть поразмыслив, добавил:

— Я даже сотру твою любовь к самому ничтожнейшему мужчине из ныне живущих, чтобы ты сумела открыть свое сердце для новой достойной любви.

Он усмехнулся, и она тоже — только почти беззвучно.

— Ты такой великодушный…

— Я? Я — монстр, а монстры делают только то, что выгодно им.

— И какая тебе выгода от моего пустого сердца?

— Ну… — Снова пауза. Снова! — Ты не будешь хлюпать носом из-за того, что тебя бросили, как только у тебя начались проблемы с деньгами. Великая выгода. И если ты все же чихнешь, я буду знать, что это не любовь, а всего-навсего простуда. Укройся по самый нос и не снимай с головы шапку…

И после короткой паузы Дору пожелал своей гостье доброй ночи, не преминув напомнить про то, что она у нее "последняя".

И да, он был прав. Впереди ее ждали две сумасшедшие недели, и вот вновь он дарил ей спокойную ночь.

— Дору! — позвала Валентина, когда юный граф поднялся из-за обеденного стола.

— Верни отцу халат.

Она вскочила и судорожно стянула халат, следя, чтобы тот не коснулся пола, но Дору даже не взглянул на протянутые к нему руки.

— Верни его сама. Граф в кабинете. Можешь даже не стучать, он почувствует твое приближение…

Его голос почти сошел на нет, или же это в ушах Валентины, с такой силой зашумела кровь, что она перестала различать какие-либо звуки, кроме ударов собственного сердца.

— Нет, ты обещал… — она сглотнула кисловатый ком. — Обещал никогда больше не оставлять меня с ним одну, а сейчас посылаешь меня к нему с халатом… Мне хватило библиотеки… Не знаю, насколько он контролирует себя, но он чуть не вывихнул мне запястье, когда тащил за собой в гостиную.

— Но ведь не вывихнул, — усмехнулся Дору. — А "почти" не считается. Ты почти моя невеста, но женой никогда не будешь, разве нет?

Валентина мотнула головой.

— Ты не просто так посылаешь меня к графу? — насторожилась она, уверившись в неладном. — Не потому что тебе лень отнести халат самому.

— Да, не просто так, — отчеканил вампир. — Послушай… Сама видишь, что игра вышла из-под контроля. Я поставил тебе барьер, чтобы отец не прочитал твои мысли и не вышвырнул тебя из замка раньше времени. Но это не тот барьер, который он не в силах преодолеть. Его природное любопытство сдерживает воспитание — я попросил его не лезть в секреты моей личной жизни, то есть в твою голову.

— А сейчас… — сердце продолжало стучать в голове Валентины непозволительно громко. — Он что-то прочитал в моей голове, поэтому и разозлился?

— Нет, это личное… Он вдруг обнаружил что-то в своей пустой душе. Давно потерянное. Личные воспоминания. Иди к нему смело…

Валентина снова мотнула головой:

— Знаешь, — она понизила голос непроизвольно. — Когда он на меня смотрел, я была уверена, что он сейчас, перепрыгнув через стол, свернет мне шею, затем переступит через мой труп и вернется в кресло, чтобы дочитывать стихи о любви.

— Ты очень проницательна, Тина, — усмехнулся Дору. — Он такой и есть. Но не с тобой… С тобой он непозволительно нежен. Непозволительно нежен для вампира…

— Потому что я — твоя невеста, — пролепетала Валентина, втягивая голову в плечи. — Твоя невеста, Дору!

— Потому что ты ему нравишься, — подался к ней юный граф, и сколько бы она не пробовала отступить, ноги отказывались ей подчиняться. — Наш план следующий: ты медленно, но верно начинаешь заигрывать с ним и потом неожиданно сбегаешь, ясно?

— Сбегаю? — проигнорировав первый глагол, переспросила Валентина.

— Сбежать я тебе помогу. После такого расклада, не думаю, что у папочки хватит наглости предложить мне поискать новую невесту.

— Как? Как я должна с ним заигрывать? — голос дрожал. Но и им она не управляла больше.

— Поживем-увидим. Сейчас просто принеси ему в кабинет халат, улыбнись и попроси скоротать вечерок вдвоем, потому что мы с тобой поругались…

— Из-за чего? — выдавила она из себя хрип, совсем не похожий на ее настоящий голос.

— Придумаешь на ходу, ясно?

Она кивнула, но не потому что ей было хоть что-то ясно, а потому что ей хотелось сбежать от Дору до того, как сумасшедший вампир предложит ей то, что пытался навязать еще в ванной комнате. Переспать с мертвым — нет уж, увольте!

Валентина нерешительно постучала в дверь графского кабинета, когда так и не дождалась от хозяина замка заблаговременного приглашения войти.

— Оставь халат под дверью, дитя мое, — сказал граф после стука тихо, но твердо.

Валентина присела на корточки, чтобы аккуратно сложить на коленях халат, помня, что тот не мнется. Однако за чистоту пола она ручаться не могла.

— Это не та вещь, дитя мое, к которой надо относиться настолько трепетно…

Валентина чуть не плюхнулась на мягкое место, когда услышала голос графа прямо над головой, но над головой был только круг, который отбрасывала стоящая подле нее лампа. Граф, наверное, стоял у самой двери, но предпочитал разговаривать через дубовую преграду, не впуская постороннюю в свою вотчину. За две недели Валентина так и не побывала в графском кабинете.

— Я не могу его так бросить… — поднялась она на ноги. — Можно на секунду войти? Я не оторву вас надолго от дел.

Говорила она против воли. Из-за страха ослушаться Дору. А так бы с большой радостью бросила халат на пороге и убежала к себе в противоположную башню.