…………………………………………………

Днем 5-го июня, едва только они обустроились на новом месте и разбили палатки, как поступило распоряжение сняться с лагеря и срочно двигаться на север. Оказывается – маршалу Нею надоело ждать, пока российские войска его наконец окружат и он сам перешел в наступление, захватив город Гуттштадт ранее бывший как бы "ничейным". Наконец начнется, скорей бы, не то что бы наши доблестные егеря стремились побыстрее помереть за совершенно непонятные им цели и интересы, но все уже давно устали ждать. Денек стоял прекрасный, по подсохшим дорогам полк продвигался быстро, временами справа за холмами появлялась в поле зрения голубая лента реки. Это уже не Алле, другая водная преграда, на какие богат рельеф Восточной Пруссии – Пассарга, за ней укрепились основные силы французов. Но на "нашем", на российском берегу находится только Ней со своим весьма урезанным корпусом. Вроде бы и неплохо, но удерживая в своих руках переправы противник в любой момент мог обрушиться на войска Беннигсена в любом удобном для себя месте, поэтому следовало поспешить. Тем не менее, обе воюющие стороны за исключением корпуса Нея проявляли пока странную, непонятную медлительность. Может быть погода к этому располагала, в такой прекрасный, почти летний день совершенно не хочется думать о сражениях и о смерти. Но дыхание войны уже висело в воздухе, вскоре стала отчетливо слышна отдаленная канонада, где-то впереди за лесом и холмами усиленно работала полевая артиллерия, чья вражеская или российская, поди разбери – на "голос" все пушки одинаковы. Приехал, на запыленной до самых ушей лошади, казак с запиской из штаба дивизии, теперь полк посылали на запад к Либштадту, там следовало рассыпаться в стрелки и занять какой-то неведомый сосновый лес, не обозначенный на карте. Больше посланец ничего дельного не сообщил, дескать, там сами на месте разберетесь, и стремглав ускакал прочь, только его и видели. Опять куда-то двинулись, пока добирались в третьем батальоне двигавшемся в самом хвосте колонны возникала легкая паника, кто-то из солдат заметил французов в придорожных кустах и сразу же началась беспорядочная стрельба, но вскоре нижние чины опомнились и пришли в себя. Вот и тот самый лес, три сосны и дальше сплошные заросли мелкого кустарника, остальное, похоже недавно вырубили, только свежие пни кругом зияют, французов нет и здесь и в помине, почти нет…

 – Ваше благородие, мы обнаружили два трупа, вон там у кустов в дальнем конце вырубки.  – Александру по долгу службы приходиться отчитываться о неприятной находке.

 – Наши или французы?

 – Не понять теперь уже, местные мародеры раздели убитых до белья.

 – Все едино люди, возьмите в обозе лопаты и похороните их.  – отдал короткое распоряжение ротный.

Артиллерия на юго-западе продолжает усиленно греметь, но теперь в грозные раскаты пушек порой добавляются серии хлопков потише, значит где-то рядом ведется и ружейная стрельба. Поступило распоряжение обустраиваться на бивак и варить кашу на обед, а Александру предстоит вместе со штабс-капитаном и двумя десятками добровольцев из числа застрельщиков отправиться в разведку.

Маленький отряд прошел примерно километр и никого не встретил, кроме одного местного мальчишки-пастушка. Денисов пытался было допросить белобрысого аборигена, но вынужден был оставить это бесполезное занятие, поскольку тот был сильно испуган и ничего внятного сообщить не мог в принципе. Обстановка прояснилась, когда взобрались на один из холмов, откуда открывался неплохой вид на окружающую местность. Отсюда стали видны батареи на гребнях соседних возвышенностей и маневрирующие внизу в долине войска. Издали поля покрытые васильками и свежей зеленой растительностью выглядели необычайно красиво, как на глянцевой фотографической открытке. Изрезанная морщинами оврагов местность сильно мешала продвижению разноцветных колонн и отрядов, последние были вынуждены двигаться как бы в лабиринте между оврагами. Позднее им сообщат, что сегодня, если верить реляциям, шло первое сражение за этот самый Гуттштадт, и российская императорская армия по старой привычке засчитала себе очередную победу. Вот только никаких существенных результатов не было – ни пленных, ни трофеев, но к счастью не было и серьезных потерь. Противники обстреливали друг друга с запредельных дистанций, и не повезло только немногим бедолагам, случайно попавшим под раздачу навроде тех, чьи бренные останки егеря обнаружили в лесу. Однако к вечеру 13-й егерский полк сильно сократился в составе, третий батальон, укомплектованный отчасти нестроевыми и "ограниченно годными" нижними чинами отозвали назад и более его никто не видел, армии потребовались люди для проведения фуражировок и для несения службы в гарнизонах. Из второго батальона "высшие силы" изъяли на первый раз триста человек на пополнение других полков, серьезно пострадавших прошлой зимой. Произошло то, чего собственно и опасался давно их полковник, часть начали раздергивать и вскоре им предстояло действовать в сокращенном однобатальонном составе.

 – Ничего страшного, господа… Помню у нас в Суздальском полку как раз и было в наличии всего 700 штыков, почитай один полноценный батальон по нынешним меркам, а тут покуда еще 800 остается!  – только и нашел чем утешить подчиненных ему офицеров отец-командир.

Так вот и прошел для Сашки первый день на войне в 19-м веке. Первый, если не считать далекий Афганистан, но боже как давно это оказывается было? Даже не вериться совсем…

Утро унтер-офицер встретил в пикете почти на самом берегу Пассарги, эта река не широкая с Волгой или Камой не сравнить, да и не быстрая. Но говорят, что речка относительно глубокая, а заросшие камышом заболоченные берега создают дополнительное препятствие для переправы крупных воинских подразделений. С рассветом появились и французы, как без них? На противоположном берегу из лесочка вышел небольшой отряд и расположился точно напротив российского пикета, вероятно, противник тоже решил выставить свой пост для наблюдения за вражескими войсками. Григорий отправился было за водой к реке, и началась потеха, с той стороны открыли по нему интенсивный ружейный огонь, да еще организованными залпами бьют. Но враг старается впустую, пули тонко вжикают где-то далеко в стороне, большое расстояние и несовершенное гладкоствольное оружие не дают горе-стрелкам никаких шансов на поражение цели.

 – Во гляди суки чего делают! Не дозволяют воды нашему брату воды набрать!  – размахивает пустым чайником рассерженный Гришка,  – Лександр чего ты на их смотришь? У тебя же ружье поди на тыщу шагов достает, али нет? Давай шуганем энтих нехристей оттудова!

И в самом деле, а почему бы перед сражением не проверить лишний раз оружие в стрельбе по реальному противнику и в боевой обстановке? Но ведь их послали сюда только для наблюдения. Постойте, а что там в уставе сказано насчет несения службы и применения оружия пикетами, ведетами и прочими какими-то нерусскими "-ами", задумался на минуту Александр – кажется ничего определенного нет. Штабс-капитан Денисов ведь постоянно сетует, что нынешний устав как святое писание, можно толковать в любом желаемом проповеднику направлении. Тем временем к требованиям Гришки присоединились и остальные "пикетчики", давай Александр стреляй, они все равно первыми начали…

Винтовка сильно толкнула прикладом в плечо, и маленькая фигурка на далеком, залитом солнцем лугу рухнула на землю, один противник определенно готов. Рядом народ только восхищенно цокает языками, материться и удивляется, такого они в свое жизни еще не видели, ведь из обычного армейского гладкоствольного ружья на дальней дистанции попасть в цель можно только чудом. Пальцы как бы сами по себе рвут грубую бумагу патрона, аккуратно освобождая пулю, по уставу требуется скусывать зубами, но вкус селитры – это на особого любителя разных извращений и Сашка после первой же пробы завел себе маленькую охотничью пороховницу, предназначенную исключительно для затравки. Затем следует слегка прибить шомполом заряд в стволе, всего два коротких заученных движения, и вскоре после нескольких простых вспомогательных операций можно стрелять снова. Выстрел, и еще один француз отправляется к Аллаху, или куда там у них положено по религии… стоп они вроде католики, или…