Ага, вон, в той стороне видна на фоне неба черная галочка крыльев. Чак, судя по всему, такой же парашютист, как и сама Алиона, разве что, если здесь эти плащи популярны так же, как в предвоенном СССР — парашютные вышки, пару раз прыгал в парке на потеху местным Машкам-Клавкам. Какой отсюда вывод? Управлять крыльями плаща он не умеет, значит, его падение — просто падение, сверху вниз, с кракена на землю. Отлететь далеко в сторону, как на параплане — а умелый мастер это смог бы — у него не удастся, так что у него только фора во времени. И, если Алиона сможет управлять полетом, то сможет подлететь ближе к месту его приземления.

И взять его.

— Если вы упали с кракена, не волнуйтесь, у вас еще есть две минуты, чтобы научиться махать крыльями.

Она взялась за лямки на нижней стороне крыльев, потянула их туда-сюда… Ага, а если так… Угу… Понятно…

То ли до сих пор Алиона зарывала свой талант парапланериста в землю, то ли плащ реально был в управлении прост, но она смогла перевести плавный спуск вниз в свистящее скольжение под острым углом к земле. Впрочем, остроту угла она не измеряла. Так-то и 89 градусов — острый угол…

Ветер уже не ласково трепал волосы, а рвал их, хлестал по лицу, выбивая слезы и размазывая их по лицу, но Алиона упорно стремилась вперед, туда, где на поле, у зеленой бахромы леса, исчезла черная галочка.

Ага!

На зеленом полотне — похоже, не поле, а луг или пастбище, чернело пятно сброшенного плаща, а чуть дальше торопилось к лесу другое пятно, поменьше, тоже зеленое, но несколько другого оттенка и потому все же заметное.

Девушка дернула лямки, сделала круг, подобно вьющейся над преступником эринии, древнегреческой богине мщения — или стервятника над трупом, но то сравнение ей не понравилось — и вот она, земля.

Долгожданная земля встретила ее неласково, ударила по ногам, отбив пятки, и Алиона, не удержавшись, покатилась по земле. Вскочила, дернула два кольца на плечах — плащ с шорохом сполз наземь — и тут же упала обратно.

Две зеленые искры пронеслись над головой.

Наблюдение первое: Чак ее заметил.

Наблюдение второе: у него есть стреляющий кинжал.

Наблюдение третье: сдаваться он не собирается.

— Сдавайся! — крикнула из травы Алиона.

Где-то рядом фыркнула трава, разорванная очередным выстрелом.

— Руки вверх, бросай оружие!

Искра пронеслась над головой.

«Да он же просто не воспринимает ее всерьез!» — дошло, наконец, до девушки. Для Чака она — по прежнему недавно сбежавшая из эльфийского королевства дурочка, ему и в голову не приходит, что она может начать стрелять в ответ.

А она может.

Алиона вынула из-за пояса кинжал, чуть приподняла голову… Вот сволочь.

Чак не торопясь шагал по траве в ее сторону, разве что песенку не напевал. Он что, реально думает, что она не станет стрелять? Или решил, что Алиона безоружна? Видел же у нее кинжал на кракене…

Некогда раздумывать над особенностями психологии эльфийских шпионов. А то он и вправду подойдет, и расстреляет ее как в тире.

Алиона подняла кинжал. Искра, вторая.

Выстрелы прошли над головой шарахнувшегося Чака.

— Сдавайся!

Бывший — теперь уже бывший — пограничник суматошно сделал несколько неприцельных выстрелов в ее сторону…

И побежал.

— Стой, стрелять буду! — крикнула девушка, выстрелила в подтверждение своих слов, и рванула за ним. Если Чак добежит до леса — а до него пара сотен метров — считай, что его уже потеряла. Искать его среди деревьев — все равно что добровольно соглашаться на «американскую дуэль». Это распространенный в Новом Свете в свое время способ решения критических разногласий: два оппонента берут в ружья и уходят в лес, охотиться друг на друга. Кто вышел из лесу — тот и прав.

Она так не может. Она не может упустить Чака. Не потому, что ей так уж хочется выполнять работу человеческой контрразведки — по крайней мере, не настолько, чтобы ради этого прыгать с кракена — а потому, что те, кто служит эльфам, должны быть схвачены и законопачены.

Алиону вела ненависть.

Уф-фа… Уф-фа… Однако ненависть никак тебе не поможет догнать молодого, здорового как лось, солдата. Особенно если последнее время ты вела вовсе даже не полезную для здоровья жизнь. Алиона поняла, что задыхается и проигрывает в гонке.

Уф-фа… Уф-фа…

— Стой! — прохрипела она и остановилась, упершись ладонями в колени. Уф-фа.

Ага, до этого бежал, а тут вдруг раз — и остановился.

Ну что ж, сейчас тебе будет больно…

Она щелкнула кнопкой прицельной стрельбы на кинжале и подняла его, ловя острием шуструю фигурку.

***

При обычном режиме зеленые смертоносные искры слетали с кинжала по линии, идущей вдоль клинка. Однако попробуйте в таком положении прицелиться. Для этого нужно направить клинок точно на цель. Но при этом придется вывернуть кисть крайне неудобным образом и все равно линия прицела будет перекрыта пальцами. Так что же, из кинжалов нельзя стрелять прицельно? Почему тогда в этом мире пользуются таким несовершенным оружием? Ответ? Потому что целиться из кинжала — можно.

Нажимаешь кнопку, на самом кончике вспыхивает белая точка-искорка, вторая точно такая же загорится там, где прямое лезвие переходит в острие. Поднимаешь кинжал, совмещаешь перед глазами обе искры — как мушку и прицел — наводишь на цель…

И стреляешь. Выстрел пойдет точно по линии, на которой находятся прицельные искры.

***

Алиона нажала на камень выстрела. Зеленая искра сорвалась с клинка и резким росчерком рванулась вперед, чтобы ужалить слишком быстрого беглеца в ногу…

Так бы и получилось. Если бы эта п…пограничник не споткнулся!

Искра ударила в спину, на куртке Чака на мгновенье расцвел кровавый цветок, а потом он рухнул вниз лицом.

Алиона осторожно двинулась вперед, держа кинжал перед собой. Вдруг это хитрая ловушка и Чак сейчас выцеливает ее сквозь траву?

Похоже, нет.

Он лежал вниз лицом, не шевелясь, разве что носок левого сапога все еще дергался, как будто Чак пытался убежать от смерти. На спине расплывалось огромное темное пятно.

Девушка подняла кинжал и выстрелила.

— Лучше один контрольный чем два предупредительных.

Так. Замечательно. Шпиону, с одной стороны — сбежать не удалось, а с другой — он все же сбежал. Туда, откуда его не смогут достать никакие контрразведчики.

Хорошо, но плохо.

И что теперь делать?

Нет, будь она какой-нибудь героиней фэнтезийного романа — и уж тем более, будь она его героем — она должна была бы обыскать тело, присвоив все обнаруженные ништяки в свою пользу, а потом отправиться по своим делам, оставив труп неудачника валяться на поживу воронью, к неописуемой радости хозяев здешней земли, которым теперь что-то надо делать с этим подарочком.

Она, Алиона, так не поступит. И дело не в высоких моральных принципах — эльфы хорошо выбивают их из головы — а в том, что сейчас она — человек, который пообещал дознавателю поймать шпиона. И пусть это… э… несколько не удалось, но она все равно должна сообщить о произошедшем в Первую канцелярию, дождаться их появления и сдать тело с рук на руки. А обыскивать и присваивать не стоит потому, что в карманах шпиона любой предмет может быть важным и рассказать многое. Раз уж сам шпион не может этого сделать по техническим причинам.

Девушка вспомнила невесть откуда заблудившийся в голове случай времен Гражданской войны. Красноармеец, преследуя белогвардейского шпиона, застрелил его и, пока дожидался чекистов, выгреб из портсигара все папиросы, «в пользу революционного пролетариата». В итоге шифровки, которые были спрятаны в папиросах, к чекистам не попали.

Ладно.

Алиона выпрямилась, убрала за пояс кинжал…

Звякнуло, и у ее ног впилась в землю стрела.

— Вкусно?

— Обфеденьфе! — нисколько не покривила душой Алиона. Суп, которым ее угощали, действительно был великолепным. Даже без скидок на то, что она вообще-то зверски проголодалась.