— Так вот же…

Растерянность в голосе Зая была фальшивой, как купюра в 18 долларов… или так показалось Алионе. Самое странное: страха она не чувствовала. Она, вечная трусиха, совершенно не боялась.

Видимо, показалось: эльф раздраженно — но не подозрительно! — повторил свои слова в третий раз.

— А у нас больше ничего нет… — развел руками Зай.

Эльф ткнул мечом в сторону противоположного края пропасти, мол, проваливайте, откуда пришли.

Сердце Алионы радостно забилось так, что ей показалось, что его услышат даже товарищи эльфа в будке.

Получилось!

Что делает охранник, когда выходит и видит убегающих по мосту? Правильно: стреляет им в спину, что и было показано наглядно и жестоко.

А что он делает, если видит приближающихся с другой стороны моста? Проверяет документы, разрешающие вход на территорию эльфийского королевства. Ему и в голову не приходит, что «прибывшие в Тениндор» только что выбежали на мост с его же стороны. А потом развернулись и пошли обратно. И, наконец, что делает охранник, если у «прибывших» нет разрешения на вход? Отправляет их обратно. В Эдхе. Туда, куда им и надо. Но он этого не знает.

Получилось!

Зай попробовал неубедительно поуговаривать пропустить их, но разговор очень быстро достиг той точки, когда следующее же «Ну пожалуйста…» приведет к тому, что их «задержат до выяснения». Или пристрелят.

Был, конечно, риск, что охранник сжалится и пропустит их. Был бы. Если бы охранник не был эльфом. Оказывается, на бесчеловечность эльфов можно надежно положиться.

— Пойдем… — печально произнес Зай и потянул Алиону за руку в сторону вожделенной границы.

Световой луч бил им в спину, пока они напряженно шагали по звонкому настилу моста. Алиона пыталась отогнать навязчивую мысль, что эльф раскусил их и просто решил пошутить. По-своему, по-эльфийски. И сейчас им в спину ударят стрелы. Или зеленые выстрелы мечей.

— Вот они, — прошептал Зай.

На мосту лежали их неудачливые предшественники. Парень и девушка. Лицами вниз. На белых куртках расплывались огромные черные в темноте пятна.

«Я отомщу, — подумала Алиона, — Я отомщу за вас».

Глупая, пафосная мысль. Но Алиона была твердо уверена: эльфы заплатят. За всё. И за этих убитых — тоже. За каждого ими убитого.

И она примет в этом участие.

Мост кончился.

Земля.

Дорога.

Они смогли!

Они сбежали от эльфов!

— Мне здесь не нравится, — мрачно заявил Зай, стоило им только отойти подальше от пограничного поста на сопредельной стороне.

В отличие от непонятно с чего озверевших эльфов, здешние пограничники отличались крайним благодушием. Видимо, они рассуждали так: «Если человек пришел с эльфийской стороны — значит, эльфы его уже проверили-перепроверили-выпроверили-запроверяли. А раз все же пропустили — это не простой человек и слишком сильно надоедать ему не стоит». Во всех рассказах о полуэльфах, которые слышала Алиона, говорилось, что те преклоняются перед эльфами. Если не сказать другое слово, имеющее отношение к рептилиям…

А может, пограничники просто увидели прядь рыжих волос, выбившихся из-под капюшона девушки, и приняли ее за эльфику… хотя, нет, она же крашеная. Что значит, всю жизнь пробыть рыжей: мечтать покраситься, наконец исполнить мечту — и напрочь забыть об этом.

Что характерно, полуэльфы-пограничники на эльфов походили гораздо меньше, чем сама Алиона: невысокие, круглоухие, круглопуз… с лишним весом. С большим лишним весом. Короче говоря, пузатые, как гаишники. От эльфов у них были разве что длинные белые волосы, заплетенные в толстые косы. И те в свете цветочных фонарей выглядели грязными и засаленными, как крысиный хвост. Кстати, и сами цветы-фонари, росшие у пограничного поста, еле светили, моргали и выглядели так, как будто вот-вот перегорят.

Девушка подождала, пока Зай объяснит, что именно ему не понравилось, но тот, видимо, посчитал, что констатации факта вполне достаточно.

— Что не нравится? — все-таки спросила она.

Юноша молча ткнул пальцем за спину, туда, где в темноте моргали огни у пограничного поста.

— Что с ними не так?

— Не с пограничниками. С флагом.

Над будкой действительно развевался двухцветный флаг. В темноте он выглядел как черно-черный.

— Флаг-то что плохого сделал?

В отличие от Зая, почему-то все больше и больше мрачневшего и тершего глаза, Алиона по-прежнему находилась в эйфории. Они смогли! Они сбежали! Эльфы могут… В этом месте девушка отбросила несколько вариантов того, чем могут заняться эльфы, упустившие ее с Заем, как неподобающие приличной девушке. Эльфы могут… скажем, утереться.

— Расцветка. Он голубо-фиолетовый.

— Расцветка как расцветка. Может, голубой у полуэльфов означает небо. А фиолетовый… фиолетовый…

— Грибы, которые съел тот, кто придумал этот флаг. Этот флаг построен на эльфийской символике цветов и совпадает с флагом тениндорской провинции, которая граничит с Эдхе.

Алиона обдумала эти слова. Посмотрела на Зая, который продолжал молча шагать по темной дороге.

— И?

— Это означает, что эдхейцы спят и видят, как бы стать частью эльфийского королевства. Все, что их останавливает — нежелание эльфов видеть в составе своего государства толпу вот таких вот… полуэльфов. Нет, от самой территории они бы не отказались. Но, как выражаются эльфы, без фауны.

Хорошее настроение начало гаснуть.

— Зай, это означает… — медленно начала понимать Алиона, — что эльфы могут дать на нас ориентировку и эдхейцы начнут нас ловить. Так?

— Да. Эльфы вообще могут чувствовать себя здесь как дома и ловить нас так же свободно, как будто они на своей территории.

Эйфория окончательно сменилась настороженностью.

— Зачем тогда дядька отправил нас сюда?

— Во-первых, флаг они явно сменили совсем недавно. Дядька мог и не знать. Как и с усилением охраны границы. Во-вторых, он наверняка думал, что мы не станем расслабляться до того, как попадем к людям. Полуэльфам верить нельзя.

Фраза прозвучала мягким упреком.

— Я и не собиралась никому верить, — пробурчала Алиона.

Они зашагали дальше, по темной дороге, вдоль кустов, росших вдоль нее и смыкавшихся сверху наподобие стен зеленого шуршащего туннеля.

***

Они шли, шли, шли…

Деревни, попадавшиеся на пути, Зай и Алиона старались обходить стороной. Территория, по которой они двигались, являлась приграничной и можно было наткнуться на потомственных контрабандистов, которые примут их за правительственных агентов, или же за каких-нибудь добровольных помощников пограничной службы, которые сообщат «куда надо» о шляющихся по округе подозрительных личностях. А то и самолично попытаются их задержать.

Такие добровольцы, насколько помнила Алиона, действовали в ее мире в США, конкретно — в Техасе. Да и вспомнить, например, один из рассказов ее коллеги по работе, Вениамина…

Во время одной из своих поездок в Белоруссию он заплутал и где-то на границе с Россией выехал к незнакомой белорусской деревушке — три дома, два сарая. Навигатор молчал, как белорусский же партизан, тогда Веня решил пойти путем расспросов местных жителей. Зашел в ближайший домик, где и спросил, мол, бабуля, немцы в деревне есть… в смысле — как добраться до трассы. Сейчас, милок, сказала добрая бабуля, типичная такая деревенская старушка лет семидесяти на вид, хочешь водички? Вышла «за ковшичком», а вернулась — с двустволкой. Под дулами которой и отконвоировала Вениамина на ближайшую погранзаставу, мол, какой-то подозрительный тип. Причем на заставе бабушку именно что похвалили за бдительность.

Так что — меньше контактов с местными жителями. Больше природы.

Им, конечно, больше бы повезло, если бы здешняя природа состояла из лесов. Выследить в лесу охотника — задачка не менее тривиальная, чем загонять зайца в чистом поле.

К сожалению, чистых полей здесь было как гуталина у дяди кота Матроскина, а вот с лесами наблюдалась явная напряженка.