***

Через минуту в кабинет Императора вкатили столик с дымящимися чашечками и маленькими печенюшками с травами.

Император был… приятным. Мягким. Уютным. Он с искренним любопытством интересовался как самой Алионой, так и земной жизнью, ее приключениями у эльфов и взаимоотношениями с Заем. Казалось странным, что такой замечательный чело… эльф смог стать Императором. Причем не по праву рождения, а в буквальном смысле вырвав трон с кровью. Либо он лицемер высочайшей пробы, либо…

Бывают люди, по натуре своей хорошие и добрые, люди, которым совершенно не нужна власть. Они просто умеют работать. Работать хорошо. И когда интриганы запутываются в собственных интригах, ясноглазые идеалисты обнаруживают, что жизнь не совпадает с их воображаемым представлением от слова «вообще», воры и взяточники понимают, что им больше нечего воровать и красть — к власти приходит такой человек. Которому не нужна эта самая власть. Который просто работает.

Работает Императором.

Похоже, здешний — как раз из таких.

Алиона вспомнила одного такого правителя. Оказавшегося у власти чуть ли не случайно. Правителя, которого интриганы попросту не посчитали опасным. Правителя, над которым посмеиваются те, считает, что уж у них-то получилось бы лучше. Правителя, про которого распускали слухи один другого нелепее. Правителя, который просто умел работать. Который не мог отказаться от своей должности, потому что понимал, что он — должен. Правителя, который вытянул свою страну из глубокого кризиса, что, впрочем, не добавило ему любви желающих сесть на его место…

Впрочем, о Шелларе Третьем можно говорить очень долго.

— Али-она, хочешь что-нибудь спросить у меня?

— Почему мое имя никто не может произнести полностью?

Вообще-то у нее был и более интересный вопрос, который давно вертелся на языке, с тех пор, как она кое-что рассмотрела в облике Императора, но тот мог и обидеться. Наверное.

— Ну, это просто. У людей имя состоит обычно из одного слога, максимум — из двух. А у тебя — из четырех. Непривычно.

Понятно. Это как если бы к нам в Россию прибыла инопланетянка по имени, скажем, Аннавалерьевна. Ее имя всеми бы тоже произносилось разбитым на две части. А она, наверное, так же удивлялась бы.

— А еще вопрос можно?

— Можно?

— А два?

— Только два. Время выходит.

— Почему вы не похожи на эльфа? Вернее…

— Да это совсем просто. «Истинные эльфы» происходят от лесных. А я — из горных.

— Вы не считаете себя самой лучшей расой?

— Считаем. Как, собственно, любая раса. Просто мы достаточно умны, чтобы не заставлять считать так же и других.

Алиона помялась. Спросить? Не спросить? Или тихонько узнать у девушек? А с другой стороны — почему нет? Он же не авшур, правда? Что он с ней за это вопрос сделает? Хуже, чем то, что с ней УЖЕ делали?

— Что у вас с ушами?

Только где-то к середине разговора она заметила, почему Император выглядит не совсем эльфом.

У него не было ушей.

Вернее, уши, конечно, были. Но не длинные эльфийские, а обычные, похожие на человеческие, разве что чуть заостренные.

— Ах, это… Да ты же из другого мира. У нас эту историю даже в школах проходят. Я их отрезал. Молодой был, глупый, думал, что эльфа люди не будут воспринимать ровней. Они, конечно, регенерируют. Лет через пятьдесят.

— Майор Насс, — возникла в дверях высоченная секретарша.

— Али-она, рад был познакомиться, но дела не ждут. Еще раз благодарю за все сделанное тобой. Носи с гордостью.

***

Алиона вышла из кабинета Императора, «Красное солнце» чуть покачивалось у нее на груди, наполняя сердце непонятной гордостью.

— Майор Насс, проходите.

В приемной на креслах скучали двое, мужчина и женщина, в голубоватых рубашках с короткими рукавами, обнажавшими золотисто-загорелые руки. Высокие, красивые, подтянутые, отчего у Алионы сразу испортилось настроение. Эти люди выглядели гораздо более достойными наград, чем она, тощая, рыжая, девчонка…

Майор гибко поднялся с кресла и шагнул к дверям императорского кабинета. Его взгляд скользнул по проходящей мимо Алионе. Та хмуро посмотрела в ответ.

Прямо в глаза.

В сиреневые глаза.

В очень знакомые глаза.

С совершенно незнакомого лица на нее смотрели глаза Хетулиона-младшего, внука ее бывшего хозяина.

И судя по тому, как эти глаза расширились — она не ошиблась.

Алиона прыгнула в сторону, пытаясь нашарить на поясе кинжал, которого там, естественно, не было:

— Это эльфы!!!

Если бы «майор Насс» был чуть более хладнокровен, чуть более держал себя в руках — достаточно было бы слегка приподнятой в удивлении брови. «Девушка, вы вообще здоровы? Какие эльфы?». И всё. Возможно, даже сама Алиона смутилась бы собственной реакции.

Но Хетулиону-младшему не хватило буквально какой-то капли самообладания.

Трудно держать себя в руках, когда твоя задача, ради которой ты изменил внешность, десятки эльфов и их агентов работали над тем, чтобы создать безупречную легенду и обеспечить твой переход через границу и проникновение к Императору файров, та задача, которая позволит победить в грядущей войне одним выстрелом — ну, может, двумя-тремя-пятью — вот, на расстоянии вытянутой руки, и до ее решения остались какие-то секунды.

«Майор Насс» не выдержал.

Алиона царапала ремень, на котором нет и не было кинжала, стражники медленно потянули клинки из ножен, а эльфы уже начали действовать.

Они подняли руки, в которых не было и не могло быть оружия, кожа на предплечьях лопнула и в ладони убийц скользнули в брызгах крови спрятанные кинжалы.

Два выстрела лжемайора и стражники падают сломанными куклами — банальнейшее сравнение, но другое в голову Алионы не пришло — оба эльфа бросаются к двери в кабинет Императора…

В Хетулиона врезается рыжий снаряд из ярости и злости.

Несколько уроков, которые дал Алионе Зай, могли помочь ей против гопника, но не против обученного диверсанта. Короткое движение — и девушка отлетает в сторону, вскакивает, бросается вновь в атаку, получает удар…

Несколько мгновений.

Отчаянная попытка Алионы заняла всего несколько мгновений.

А сколько всего успело произойти за это время.

Напарница лжемайора, оттолкнув его, прыгнула к дверям, потеряв секунду.

Хетулион, выстрелил в секретаршу, потеряв еще секунду.

Не успел.

А секретарша успела.

За мгновение до того, как ее платье вспыхнуло кровавыми разрывами, он ударила по широкой бронзовой кнопке на столе.

После чего женщина рухнула вдоль стены.

Напарница ударилась о дверь, прошипела что-то на зависть любой гадюке, распахнула створки, рванулась вперед, испытывая горячий азарт охотника, затравившего-таки красного зверя…

Сверху рухнула стальная створка, надежно перекрывшая проход и смявшая, скомкавшая, вдавившая в пол эльфийку.

Мерзко чавкнуло, плеснуло кровью.

Хетулион, отчаянно вскрикнув по-эльфийски, несколько раз выстрелил в неожиданную преграду, оставив только несколько черных подпалин на светлом металле.

Яростно взвыл, понимая, что — всё.

Все пропало.

Все кончено.

Задача не выполнена.

Он проиграл.

На последних секундах.

Что ему осталось? Сбежать?

Как бы не так. Входная дверь ТОЖЕ была перекрыта сталью, превратив приемную в ловушку.

Алиона, кашлянула, приподнявшись с пола, чувствуя, как стало горячо руке — кажется, проклятый внучек ударил ее кинжалом:

— Ну что, файрион, проиграл собственной игрушке?

Исступленно развернувшись, Хетулион, уже не притворяясь человеком, мелодично завопил, обращаясь к девушке. Возможно, в этом крике были страшные угрозы и жуткие проклятья, возможно — обещания, что «за мной придут сотни», или что-то подобное. А может и нет. В общем, пафос этой речи был несколько смазан тем фактом, что Алиона так и не удосужилась выучить эльфийский и не поняла ни слова.