Пара поднялась выше, почти касаясь кромки облаков, и вновь пошла на снижение. Резко, под приличным углом, самолёты вошли в пикирование, за ними протянулись длинные серо-коричневые дымовые шлейфы. Она заворожено наблюдала, как штурмовики, вырвавшись из дымного следа, ушли в сторону на ещё один круг, а через несколько секунд до них дошел протяжный звук «бр-рр-рр-т» — залп ракет по цели…

Земля под ногами содрогнулась, через несколько мгновений они услышали далёкие, приглушённые хлопки — один сразу за другим, как канонада. Вдали показался поднимающийся в небо столб дыма от попаданий ракет, а потом — яркая вспышка с последовавшим за ней мощным взрывом. Похоже, попали в склад боеприпасов.

Девушка вжалась в землю, прижимая к груди холодеющую ладонь — прямо здесь и сейчас шла война, и где-то там, вдали, только что умерли люди. Смерть ещё никогда не была к ней так близка. Если сейчас один из пилотов посмотрит вниз и увидит четыре ярких пятнышка у дороги, если войдёт в такое же пике и даст ещё один залп — им не спастись. Она даже понять не успеет, что произошло — вспышка, грохот, и всё.

Вдали снова громыхнуло, воздух сотрясся, заставляя что-то в груди дрожать в унисон с ним. Всё внутри сжалось — ей даже почудился запах гари, копоти и поднятой в воздух земли. Самолеты вновь прошли над их головами, заходя на очередной круг — ещё один заход на цель. Она втянула голову в плечи: сейчас снова будут стрелять.

Откуда-то с земли, издалека, навстречу штурмовикам с пугающей быстротой протянулись белёсые ниточки от ракетных двигателей, оборвавшись на полпути. Через пару мгновений те снова дали залп и спешно отвалили в сторону, выбрасывая яркие, как фейерверки, огни, — тепловые ловушки. Возле одного из самолетов что-то вспыхнуло, машина загорелась и начала плавно снижаться.

— Достали гада!.. — воскликнул Ваха и злобно выругался, сплюнув на землю. Самолеты прошли обратно к границе в стороне от них, дымящийся штурмовик медленно сносило влево — наверное, пилот изо всех сил хотел спасти машину и дотянуть до аэродрома, раз до сих пор не катапультировался. Или понимал, что прыгни он над территорией врага, в живых его точно не оставят — жить хотелось каждому. Особенно тем, кто пришёл побеждать.

Рыжий скинул рюкзак и пополз выше по склону, выбираясь на дорогу. Замерев на несколько секунд, посмотрел вслед ушедшим самолётам — и повернулся к группе.

— Свалился всё-таки, ублюдок, — он неприятно оскалился. — Не дотянул!

Актёр с хмурым видом полез к нему и поозирался по сторонам, вглядываясь вдаль. И к лучшему, что самолет упал не в тылу армян — турки точно послали бы за ним вертолёт, или пошли бы в атаку, чтобы отвлечь внимание. А так — у них был шанс выскользнуть и уйти незамеченными.

— Кажется, машина… поднимаемся, попутка!

Оба спешно спустились к брошенным рюкзакам. Рин накинула лямки на плечи и, неуклюже перевернувшись, поползла вверх, к дороге. Актёр был прав — вдали виднелся несущийся на всех парах автомобиль, поблескивая единственной целой фарой. Взглянув на девушку, Рыжий подошёл ближе.

— Вытрись хоть немного, вся в грязи, — он потер рукавом её щеку и отряхнул спутавшиеся, засаленные волосы. Она уже и забыла, когда последний раз мылась. Наверное, ей должно было быть стыдно за свой вид — но сейчас она лишь безразлично вытерла лицо и оправилась. Вытряхнув из кармана крошки грузинского хлеба, Рин встала рядом с остальными — машина была всё ближе, Актёр пошёл ей навстречу.

— Эй, сто-о-ой! — он замахал руками водителю. Тот попытался его объехать, сбавив скорость, но едва не скатился в кювет — машина вильнула и со скрипом тормозов залезла одним колесом на крутую обочину, садясь на днище. Из-за руля вылез раскрасневшийся и разъярённый водитель — мужик лет тридцати на вид, и, осыпая Актера отборной бранью на армянском, налетел на него с кулаками.

Одного хорошего шлепка хватило, чтобы привести его в чувство — от оплеухи он упал на одно колено и, схватившись за скулу, с обидой посмотрел на невесть откуда взявшихся незнакомцев.

— Ну что, очухался?

— Русский? — водитель выпучил глаза и покосился на стоявших за его спиной двух мужиков и девушку. Актер кивнул. — Да, да. Ты в Гюмри едешь?

Мужчина криво улыбнулся, обнажая зубы — один был выбит, — и коротко кивнул. — В Кети! Жена, у меня вся семья там!

— Так это ж по пути! — он помог водителю подняться и по-дружески похлопал его по плечу. — Подвези нас, а? Родня у нас там, а своих бросать нельзя, понимаешь же…

Тот энергично покивал и снова посмотрел на подозрительную компанию — трое мужиков и совсем ещё молодая девчонка. Пожевав губу, армянин дернул плечом. — Там опасно, нельзя вам туда. Стреляют уже часа четыре, всё горит…

Он махнул вдаль, в сторону Гюмри — на горизонте виднелось только тёмно-серое облако, поднимавшееся к небу. Город горел, чадя, как восковая свечка. Конечно же, он был прав — никто в здравом уме не сунется туда, где больше всего обстреливают и бомбят.

Актёр сжал кулак. В голове промелькнула мысль — если он откажется, придется отнять машину силой и добираться до города самому. С каждым часом задача всё более усложнялась, в любую минуту могла начаться вторая волна ракетных обстрелов, или того хуже, турки пустят Вегу. Тогда спасения не будет уже ни для кого.

— Слушай, брат, — начал было он, набрав в грудь воздуха. — Мы должны встретиться с матерью вон той девочки…

— Не надо, — негромко заговорила Рин и подошла к ним. — Хватит… мы пришли помочь. Там база военная… нам нужно туда. Пожалуйста, помогите.

— Заткнись… — прошипел Ваха, хватая её за руку, но она выдернула рукав из его хватки. Армянин нахмурился и снова посмотрел на неё, а потом — на Актёра.

— Крыша у неё едет, она отца потеряла, а мать в городе, — негромко пояснил он и покрутил пальцем у виска. Водитель хмыкнул.

— У меня брат на базе служит, вместе с вашими солдатами, — он неожиданно стал серьёзным, на лице возникли длинные морщинки. — По ним первым и ударили. Ещё с вечера туда что-то привезли, он весь на взводе был. Сказал, ждать кого-то будут. Очень важного.

— Молчи, — прошептал ей в самое ухо Ваха и снова схватил за руку. Актер безмолвно смотрел на водителя и ждал — вырубить его труда бы не составило, но бросать на дороге на верную смерть гражданина страны, которую они пришли спасать, было ниже всякого достоинства. С другой стороны, приказ есть приказ. Любой ценой.

— Тебя как зовут? — подал голос Рыжий, причем говорить он решил на армянском. Услышав родную речь, водитель встрепенулся. — Арташес…

— Арташ, значит, — кивнут тот. — Я Иван. Послушай, Арташ, у меня тоже там родня, и я за них тоже переживаю. Мы туда просто так бы и не сунулись, не будь на то причины. У девчонки мама на базе работает, медик она. У меня — братишка младший. У тебя вот тоже брат. Мир тесен, да?

— Да уж… — он опустил взгляд и оперся на машину, судорожно вздыхая. — Семья это святое. Нельзя бросать своих.

Он снова посмотрел на незнакомцев, задумчиво пожевал губу — и обернулся к границе с Турцией. От упавшего вдалеке самолета к небу тянулся жиденький столбик дыма. Одно из сёл, закрывавших обзор, также горело. Где-то вдали снова заухало — взрывы шли один за другим, будто кто-то на небесах играл на громадных барабанах.

— Поехали, — кивнул Арташ и открыл дверь. — Только машину достать помогите. Довезу до Кети, а дальше сами, там недалеко.

Актер согласно кивнул — упрекнуть его было не в чем, своя семья дороже всего. Закинув рюкзак на заднее сиденье, он затолкал побледневшую Рин следом — та стиснула челюсти так, что на скулах проступили напряжённые мышцы. Злилась… пускай злится.

Взявшись вчетвером, они быстро вернули машину на трассу и, рассевшись по жалобно заскрипевшему салону, поехали дальше. Впереди лежала опасная дорога в горящий город, ждавший своего спасителя.

До Кети они добирались добрых сорок минут — дорога была разбита, местами на асфальте виднелись отметины близких разрывов снарядов. Кое-где зияли дымящиеся воронки — свежие следы артналёта. На одной из обочин виднелся почерневший от копоти остов машины. Был ли в ней кто-то, они предпочли не выяснять — от одного только вида всё внутри холодело.