Монтан и Лаодика сидели здесь с самого утра, наслаждаясь покоем, теплом солнечных лучей и обществом друг друга.

– Расскажи мне ещё что-нибудь, – попросила Лаодика после долгого молчания. – Расскажи о тех, кто живёт в замке на краю земли или о Тьме.

– Тут так хорошо, – произнёс Монтан, – зачем вспоминать о столь мрачных вещах?

– Ну расскажи, пожалуйста. Мне нравится слушать твои истории. Так зачем приходит Тьма?

– Таков естественный цикл: жизнь зарождается с наступлением света, а с приходом Тьмы умирает. Каждый раз, накрывая землю, Тьма истребляет всё живое, а затем мир возрождается вновь. Так было сотни тысяч лет и так будет впредь. Почему? Никто не знает, даже те, кто живёт в замке на краю земли.

– И когда теперь она явится?

– Может, завтра, а может, через сто лет. Известно лишь то, что Тьма придёт в этом столетии, точнее рассчитать невозможно.

– Подумать только, наш мир – это маленький шарик, висящий миллионы лет в бесконечной пустоте, и вот-вот его накроет Тьма, – Лаодика задумчиво посмотрела вдаль. – Как представлю, страшно становится. Зачем ты мне это рассказал?

– Сама же просила, – улыбнулся Монтан.

– Значит, мы все обречены, – продолжала рассуждать девушка. – Люди всегда верили в богов, которые управляют судьбами и даруют вечность. Но, получается, мы одни тут? Получается, наша жизнь, как и жизнь всех племён и народов – лишь миг, случайный и никому не нужный?

– Каждый сам может стать богом, если захочет, – Монтан провёл рукой по волосам Лаодики, – но люди не понимают этой простой истины. А, может быть, просто не хотят отказаться от вещей и эмоций, к которым привязаны. Ведь, чем больше ты отстраняешься от них, тем больше обретаешь силы, а чем больше обретаешь силы, тем равнодушнее становишь ко всему, что тебя окружает.

– Интересно, а что делают те, кто достиг пика могущества? Неужели им вообще ничего не нужно?

– Именно, и они просто исчезают, растворяя тело и сознание в небытие.

– Как это странно. Обычно люди жаждут силы, чтобы повелевать другими, а не чтобы исчезнуть.

– И тогда они становятся уязвимыми и ничтожными: тот, кто жаждет чего-то – уже слаб.

– Но разве стоит ради такого отказаться от всех желаний и стремлений?

– В том-то и дело: обычный человек вряд ли в состоянии отстраниться от вещей и эмоций. У меня не было выбора – я с младенчества жил в замке на краю земли и обо всё остальном знал лишь понаслышке. Но даже сейчас я уже не смогу отказаться от того, чем обладаю – я стал слаб, – Монтан тяжело вздохнул.

– И что же, ваши старцы годами сидят и ничего не делают? – скептически поморщилась Лаодика.

– И даже столетиями. Вначале мы познаём этот мир, наблюдаем и изучаем его явления, затем погружаемся в себя и стремимся достичь совершенства власти над материей, а достигнув, исчезаем. Я прошёл только первую стадию – прочитал все кодексы и свитки, которые хранятся в наших подземных пещерах, и во мне проснулось любопытство: я захотел изучить людей, понять их, прочувствовать.

– Подумать только, что бы вы могли сделать, если б использовали свои знания и силу! Избавили бы мир от нищеты, болезней и бедствий, создали бы на земле Сад Блаженства, куда все так жаждут попасть после смерти – место, где люди не умирают и остаются вечно молодыми.

– Или наоборот, развязали бы смертоносные войны и уничтожили эту Вселенную.

– Всё-таки, хорошо, что ты ушёл от них. В пребывании там нет никакого смысла.

– В пребывании здесь тоже нет никакого смысла. По крайней мере, я пока не нашёл.

– Но разве нет смысла в том, что мы вместе? Разве тебе плохо со мной?

– Мне сейчас хорошо, как никогда, и в такие моменты кажется, будто в этом и есть цель всей моей жизни. Но это лишь миг – миг скоротечный и неуловимый. Что станет с нами завтра или через год?

– Мы же боги, будет то, что захотим!

Монтан улыбнулся:

– Даже богам невозможно остановить счастливые мгновения, никто и ничто не властен над временем. Время – бог над всеми богами, безжалостный и неумолимый. Это не те добрые божки, которых придумывают люди. Это настоящий Бог – безличный, всеобъемлющий, не поддающийся ни уговорам, ни мольбам.

– Значит, этому… богу ты поклоняешься? Но ты же сам говорил: мы можем всё, если захотим.

– Этому «богу» поклоняться нет смысла, он равнодушен к обрядам и жертвоприношениям, как и к их отсутствии, он не милует и не карает – этот «бог» просто череда событий. Да, я говорил, но когда мы достигнем ступени могущества, на которой всё возможно, мы просто не захотим ничего. И в этом огромная нелепость этого мира. Наш мир вообще абсурден!

– Чем же?

– Ну вот, смотри: люди верят в сказки и мифы, в сильных, справедливых богов, что защищают и ведут по жизни, и вера эта помогает справляться с каждодневными тяготами. А когда узнают правду, реальность на них обрушивается, будто каменная плита, заставляя терять волю и смысл. Почему так? А разве не абсурдно, что человек, имея от рождения свободу, отдаёт её господину и жертвует собой, подчиняясь насаженным ему сверху правилам и истинам, служа чужой выгоде? Но сможет ли общество существовать, если отдельные его члены перестанут класть жизни во благо государств, королей и Отцов-покровителей? Если народы отвергнут мифы, впитываемые с молоком матери, и каждый начнёт искать собственный путь, что станет с человечеством? Великие державы рушились, когда люди переставали верить сказкам! Выходит, мир держится на лжи? Выходит, вся суть и устройство того, что мы называем, человеческое общество, абсурдно по своей природе, и абсурдно даже то, что абсурд не рушится, не самоустраняется, а живёт и процветает, неизменно входя в противоречие с самим собой и между отдельными ипостасями внутри самого себя? Если бы миром правили мудрые боги, тут не было бы столько нелепостей. Но развязка наступит. Она неизменно наступает каждые несколько тысяч лет – и это, наверное, единственные решение и выход, который предусмотрела Вселенная.

Монтан и Лаодик вновь погрузились в раздумья. Девушка прервала молчание:

– Кстати, по поводу богов… А что хотят те фанатики, которые поселились в роще неподалёку? Они считают тебя своим новым пророком?

– Они видят во мне сына их бога и Автократора всего мира.

Лаодика приподнялась и серьёзно посмотрела на Монтана:

– Знаешь, а тебе бы пошла такая роль. Я не встречала ещё ни одного человека, даже среди благородных аристократов, в ком столько спокойствия и достоинства, как в тебе.

– Думаю, не всё так просто. Скажи, подчинились бы мне знатные семьи Нэоса, если я им просто явлюсь и объявлю нечто подобное?

– По крайней мере, моё сердце ты подчинил, – Лаодика снова припала к груди Монтана. – Но, если серьёзно, то конечно, власть заполучить не так просто, как в фантазиях фанатиков.

– А если и правда, именно в этом мой путь и смысл? Как думаешь?

– Думаю, жизнь слишком коротка, чтобы гнаться за химерой. Нам бы удержать Нэос и ослабить катувелланского короля, чтоб убрать угрозу от наших земель. Но даже это совсем не просто.

– А если его убить?

– Такой вариант мы тоже рассматривали, но к Годрику сложно подобраться. Его окружают придворные, знать, дружина, много верных людей. Какой убийца сможет свершить подобное? Но даже если убить Железноликого, его лорды возведут на трон нового короля, и противостояние продолжится. Не короли управляют государствами, управляют те, кто стоит за королями, кто даёт им деньги и армию, кто прославляет и почитает их. Удар надо нанести по ним, тем самым расшатав опору трона – только тогда королевство падёт.

– Да уж, мир слишком сложно устроен. Легенды, сочиняемые людской молвой, бардами и летописцами не передают даже десятой доли того, что есть на самом деле. Имей я больше сил, мог бы многое сделать... Но с каждым днём я становлюсь слабее. Скоро превращусь в обычного человека: никчёмного, бесполезного, который не нужен никому в этом мире.

– Не говори так. Ты нужен мне, – Лаодика укоризненно посмотрела на Монтана.