– Возможно, я уйду, возможно – нет. Но я должен ещё кое-что сделать.

– Что ж, воля твоя. Жаль, если тебя схватят, – вздохнул старик.

Едва Монтан покинул дом и зашагал в сторону центра, его нагнали три горожанина. Кланяясь, они обступили юношу.

– Господин, приветствуем тебя! – воскликнул старший из них, обладатель короткой жиденькой бороды и гладкой лысины.

– Приветствую, – сказал Монтан, – что нужно вам?

– О, великий господин, – человек вновь поклонился, – мы рады, что ты вернулся, ожидания наши оказались не напрасны! Меня зовут Кенэй, это Нефсефей и Хирон, – он указал на спутников. – Мы хотим следовать за тобой и учиться мудрости и истине.

– Почему вы хотите за мной следовать? Я не учитель и не пророк – я целитель.

– Господин Монтан, мы знаем, кто ты и кто тебя послал, – не унимался Кенэй, – и готовы услышать слово истины! Подвергни нас любому испытанию, если сомневаешься.

– Ну и за кого же вы почитаете меня?

– Он нас испытывает, – прошептал еле слышно один из троицы.

– Ты сын и посланник Бога Хронуса, великий маг, целитель и пророк, а так же будущий автократор всей земли, который должен явить истину племенам и народам, – благоговейно проговорил Кенэй.

Монтан подумал, что эти люди могли бы оказаться полезны в качестве бесплатной прислуги. Вот только они имели слишком высокие ожидания: ничего из вышеперечисленного молодой целитель делать не собирался. Он перебрал в голове известные ему религиозные течения. Понять, кто стоял перед ним, не составило труда: это были хрониты – одна из очень древних конфессий хошедарианства, отколовшаяся от господствующего течения на заре его существования. Хрониты считали, что знают имя верховного бога, но, в отличие от хошедарианцев, существование иных богов не отрицали. Вот только с точки зрения адептов хронизма поклоняться им было бессмысленным занятием, поскольку те не имели почти никакой власти в этом мире. Хошедарианская церковь Катувеллании, считавшая доктрину хронитов богомерзкой ересью, давно истребила и изгнала с территорий королевства всех, кто открыто исповедовал её, но в свободных торговых городах, вроде Нэоса, хронизм процветал.

В отличие от правоверных хошедарианцев хрониты не ожидали наступления Тьмы, полагая, что страшные пророчества сбудутся лишь в том случае, если люди не встанут на праведный путь. В соответствии с их верованиями у бога Хронуса помимо Хошедара было ещё несколько сыновей, и они должны приходить на землю каждый в своё время, дабы править народами и наставлять их в истине.

– Почему вы решили, что я тот самый пророк? – продолжал допытываться Монтан.

– Мы знаем о чудесах, которые ты повсюду творишь, и о том, что лживые мобады в Мегерии попытались схватить тебя, но все пали позорной смертью. Люди слепы, они лишь пользуются даром Бога, но не видят посланника Его. А ещё один наш брат увидел во сне, как светловолосый юноша явился в город, дабы учить истине. Мы тут же начали узнавать о всех прибывших в последнее время, и нашли тебя.

– И много таких, кто считает… кто узнал во мне посланца Хронуса?

– Наша община в тридцать человек вся готова следовать за тобой, – Кенэй напустил на себя важный вид, будто в том имелась его личная заслуга.

– Не густо.

– К сожалению, люди слепы, и Враг отравляет их ум. В городе многое тех, кто чтит Хронуса, но они отвергли знаки. Однако если ты явишься им, люди уверуют!

– Боюсь, вы ошиблись, – Монтан решил прекратить ненужный разговор, – Хронус не посылал меня, и автократором я становиться не желаю.

– Сны не ошибаются, господин, особенно, если посланы Богом, – провозгласил Кенэй, подняв палец вверх. – Ты можешь испытывать нашу веру, но, в конце концов, убедишься, что она крепка, как камень!

«Кажется, от них не так просто отвертеться», – подумал Монтан.

– Что ж, пусть будет так, – он больше не пытался разубедить навязчивую троицу, – тогда идите по домам. Сейчас мне предстоят важные дела, но когда время настанет, я найду вас и поведу за собой.

– Слушаемся, – Кенэй и остальные замерли в глубоком поклоне.

Монтан тут же забыл о странных людях, теперь он шёл туда, куда его тянуло всё это время – к Лаодике. Узнать, где находится дом Мермеидов, не составило труда. Четырёхэтажный дворец, расположенный на холме, было видно почти из любой точки города. Величественное сооружение по периметру окружала колоннада и балконы, а от самого фундамента до шпилей башен фасад украшали скульптурные композиции и узорчатая лепнина. Ко дворцу примыкал цветущий сад с аллеями, фонтанами и статуями работы лучших мастеров. Стражники у входа выглядели не менее пышно, чем само здание: позолоченный ламеллярный доспех спускался почти до пят, а шлемы с львиными головами украшал разноцветный конский волос. Такая броня стоила целое состояние.

– Мне нужно увидеть Лаодику, – обратился Монтан к стражнику.

– Здесь не проходной двор, – отрезал воин, даже не глядя на молодого человека.

– Меня она примет. Передай, что явился Монтан-целитель.

Стражника недоверчиво покосился на скромно одетого юношу, который говорил с такими спокойствием и достоинством, будто сам является высокородным аристократом. Поразмыслив, он позвал слугу.

– По какому вопросу? – спросил тот, надменно осматривая гостя.

– У меня дела.

– Просителям тут не место, убирайся.

– Лаодика посылала за мной три дня назад.

– Да ну!

«Что же это такое!» – Монтан почувствовал, как внутреннее равновесие вновь покидает его, он устремил на слугу пустой, всепроникающий взгляд, от которого тот машинально съёжился, и отчеканил:

– Просто доложи, кто пришёл!

Стражники нахмурились, сжав алебарды.

– Ладно, – буркнул недовольно слуга и поспешил в дом.

Лаодика сидела в саду под обвитым плющом навесом. Сегодня она была облачена в изумрудное платье, расшитое орнаментом из цветов, а нижнюю часть лица и шею скрывала плотная шелковистая ткань. В соседнем кресле, развалился мужчина в дорогом наряде. Ухоженная бородка украшала его холёное лицо с чуть раскосыми, как и у Лаодики, глазами. Рядом на столике стоял кувшин с вином и два кубка.

– Здравствуй Монтан, – богатая дама холодно посмотрела на вошедшего.

Юноша поздоровался с обоими, слегка склонив голову.

– А молодой человек весьма дерзок, – заметил мужчина, – раз не удосужился поприветствовать поклоном тех, кто выше его по положению.

– Прошу прощения, – сухо сказал Монтан, ни капли не смутившись, – боюсь, я ещё плохо знаю обычаи этого города.

– Присаживайся, – небрежно кивнула Лаодика на мраморный табурет возле столика. – Это мой брат, Лукас, – представила она мужчину, – управляющий землями семьи, капитан нашей гвардии, и вдобавок, прославленный поэт Нэоса, – последнее она произнесла с лёгкой усмешкой.

– Так ты и есть тот самый целитель, который чудесным образом излечил мою сестру? – Лукас слегка приподнял бровь.

– Да, это я, – Монтан подошёл и сел на предложенное место.

– Знаешь, а у тебя воистину дар. Хоть ты и успел ополчить против себя гильдию врачей, наверняка сможешь далеко пойти, если, конечно, выучишь манеры, принятые в благородном обществе.

– Только наш юный друг иногда любит пропадать и не сдерживает обещания, – Лаодика прожгла юношу прекрасными зелёными глазами. – Но, вероятно, на то имелись веские причины?

– Мне пришлось срочно покинуть город, – объяснил Монтан, – но я помню своё слово и вернулся завершить начатое.

– Что ж, верность слову делает тебе честь, – заметила Лаодика, а затем обратилась к брату: – Послушай, Лукас, давай завтра решим вопрос с землёй – это не к спеху, а дела после обеда меня утомляют.

– Хочешь променять моё общество на общество этого симпатичного юноши? – ехидно улыбнулся брат. – Тогда, пожалуй, пойду, не стану мешать вашей милой беседе.

Мужчина удалился, а Лаодика предложила пройтись по саду. Сад поддерживался в идеальном состоянии трудами пары десятков слуг и рабов. Вымощенная разноцветной мозаикой тропинка вела то среди цветников, то под навесом раскидистых ветвей. Несколько фонтанов, украшенных мраморными скульптурами, ласкали слух журчанием воды, а тенистые аллеи в жаркие дни хранили прохладу.