Хаотичные смешки продолжились. Но ответа я не услышал.

Дед, наконец, настиг меня. Он передвигался медленней. Я всё ещё сидел на земле. Он протянул мне руку.

– Пойдем, поищем ещё там! – Он указал рукой в сторону водоема.

Что происходило дальше, я запомнил до мелочей. Часто потом вспоминал, и меня передёргивало. Скорее даже запомнил это не я, а мой организм. Почему нам становится плохо, когда мы смотрим на покалеченные тела других людей: переломы, рваные раны, иные увечья? Пусть даже не вживую, а на видео или фотографиях. Потому как наш организм сразу представляет на их месте себя. И это всё подсознательно начинает происходить как бы с ним – с организмом. От этого он начинает протестовать. Мышцы сжиматься. Нервная система выделять электрические импульсы, запускать химические реакции, от которых нам становится дурно. Мы не боимся высоты. Просто организм уже давно представил, что с неё упал, разбившись вдребезги. Воспроизвёл в сознании до мелочей все последствия падения и сжался от страха.

Дед обогнул манекен, как вдруг его левая нога резко проваливалась в яму под грудой мусора почти по колено. Дед не удержал равновесие и свалился на спину, ударившись головой о железную сваю, на которой сидел манекен. А дальше хруст. Хруст ломающейся кости. От этого звука у меня тут же скрутило живот, так как я практически сразу понял, что произошло. Доля секунды и этот ужасный звук, точно пуля, вонзился в мозг. Нога, угодившая в яму, сломалась ниже колена из-за падения. Если бы он устоял на ногах, то был бы цел и не вредим.

Я выбежал из доков. Начал уговаривать первого попавшегося прохожего вызвать «Скорую». Я помнил, что маленьких городах обычно одна больница, и её телефон знает почти каждый житель. И с этого телефона врачи реагируют гораздо быстрее, чем если набирать единый номер. Так и получилось. «Скорая» приехала в считанные минуты. Очередное преимущество маленького города. Больница находилась на окраине. Ехать к ней пришлось минут двадцать. Вдоль водоёма в обратную сторону от доков через два моста.

Дед весь путь смотрел на меня виноватыми глазами. Только я его ни в чём не винил. Всякое случается. Конечно, то, что произошло с ним сейчас, запустит цепь событий. Вести машину он теперь не сможет. Предприятие провалилось. Надо сливать заказ и как-то отсюда выбираться. Но как? Такси до аэропорта, а там как-то сами? Или звонить отцу, чтобы он нас забрал? Но мы пока об этом не думали.

Больница, как не странно, оказалось довольно современной. Два трехэтажных корпуса, внутри качественный ремонт. Здесь даже делали рентген. Дедом занялись врачи, меня к нему не пускали. Пришлось долго бродить сначала по коридору, а потом по прибольничному парку и сильно нервничать. Попал я к деду в палату только в три часа дня. Томительное ожидание ужасно вымотало. Он лежал на кушетке с гипсом на полноги. Врач, объясняя мне его состояние, ко всему прочему добавил подозрение на сотрясение мозга и сказал, что настоятельно порекомендовал ему хотя бы пару дней отлежаться в палате под его пристальным наблюдением.

– Споткнулся на ровном месте, – пробурчал, едва завидев меня, дед. – Похоже, застряли мы теперь в этом городке!

– Ничего. Я позвоню папе, он нас заберёт! – постарался успокоить я его.

– Только хозяина машины тебе надо будет найти самому! Слышишь, Максим? Иначе что толку, что мы сюда ехали!

– Найду. Придётся теперь ему искать других перегонщиков!

– Не важно! Машину надо вернуть! А заказ отменить!

Про возврат денег заказчику дед ничего не сказал, и это мне понравилось. Наспех обговорили, что делать дальше. Я сказал, что сниму квартиру на несколько дней в этом городе. Деньги есть, а квартиры всегда кто-то да сдаёт. А там посмотрим. Или сами уедем, если дед сможет хоть как-то передвигаться, или вызовем отца. Последнее не очень удобно, ведь папе пришлось бы тогда отпрашиваться с работы. Но поглядим.

Я остановил свои размышления. Это всё адреналин, он заставлял мозг в критических ситуациях быстро думать. Нет. Не нужно. Приду в себя. Завтра решим! Завтра придут новые трезвые мысли. С дедом на сегодня я попрощался.

Вернулся в город на автобусе я уже поздно вечером. Единственной «Газельки», бегающей по этому маршруту, пришлось ждать очень долго.

Город-призрак, растворившийся в пространстве. Город, из которого невозможно выбраться. Существуют ли такие? Знал ли я, что буквально через несколько минут начнётся моя история пребывания в городе, в котором разгадывать загадки мне придётся на каждом шагу? Испытывать панический страх. Ужас. Отчаяние. Часто оказываться на гране нервного срыва. Думать. Думать так глубоко, что порой на время терять рассудок, но продолжать при этом напрягать свой мозг. Мгновенно принимать решения, действовать, не сидеть на месте, чтобы только окончательно не сойти с ума. Травма деда – это далеко не старт. История вот-вот начнётся. И начнётся она при ещё более скверных обстоятельствах.

Сейчас они произойдут.

– Нет, нет! Нет! – Я ускорил шаг. – Нет! Только не это! Не сейчас, нет! – Однажды такое чувство уже обуревало меня, когда банкомат съел мою карточку. Я как дурак стоял, открыв рот, рядом с ним, прокручивая в голове то, что теперь необходимо будет сделать. Идти в ближайшее отделение банка, писать заявление, но перед этим ещё сгонять домой за паспортом. Благо, по какой-то счастливой случайности тот злосчастный банкомат всё же вскоре отвис и вернул мне карту, написав на дисплее, что моя операция не может быть выполнена. Счастью не было предела, но неприятный осадок, остатки онемения во всём теле тогда оставались ещё долго. Сейчас же внутренне чутье подсказывало, что банкомат мне карту уже не вернёт… Машина пропала!

Я точно стоял на том самом месте, где мы припарковали машину, я ничего не перепутал! Дом, наполовину окружающий ветрогенератор на возвышенности. Там же поворот с трассы сюда. Две многоэтажки, в окна одной из которых я несколько часов назад так пристально вглядывался. Трамвайная линия. Всё здесь, а машины нет. Вместе с нашими вещами, фотоаппаратом, битами, поклажей деда! Мы остались без всего!

Голову сдавило словно обручем, я стал тяжело дышать. Чувствовал, как меня начало подшатывать, я вот-вот упаду в обморок.

– Думай! Что теперь делать? – говорил я себе, стараясь не потерять связь с реальностью.

Хорошо хоть телефон, паспорт и деньги были ещё при мне. Стрессовая ситуация обычно заставляла меня действовать не раздумывая. Не просто перебирать в голове варианты, а сразу совершать поступки. Но не сейчас. Надо идти в полицию, но я почему-то не хотел. Может, банально боялся. Сразу звонить деду? Нет уж! Ему на сегодня потрясений достаточно. Надо самому исправлять положение! Вначале – сам!

Я опёрся руками на дерево и постарался успокоиться, для начала выровнять дыхание. В кармане зазвонил телефон. Но из-за шума в голове гудков в кармане первые десять секунд я не услышал. Но потом достал аппарат.

«Вауния, Ваонея, Ваэния, а моуорие воулны за… ти-и… ха-ют иногудыа…» – пел мобильник в моей ладони, но от стресса слух искажал звуки.

Ваня! Нет, только не сейчас. Сейчас я ответить не могу. Сбросил звонок.

Я добрел до лавочки, сел. Но место пропажи автомобиля не упускал из виду.

Ваня позвонил повторно. Только теперь я не только опять сбросил, но и перевёл сотовый в беззвучный режим, отключив эту раздражающую песенку. Ваня звонил ещё и ещё, только теперь, долго не дожидаясь моего ответа, сам скидывал вызов. Но потом, с перерывом в минуту, набирал ещё. И ещё. И ещё. На 8-й раз я всё же сдался и снял трубку. Иначе он не отстал бы.

– Ну что тебе нужно, а?! – чуть не выругался я.

– Эй, эй! Друг! Что такое? В чём дело? Что случилось? – опешив, затараторил он.

Скрывать раздражение я и не пытался.

– Плохо всё, друг! Очень плохо! – тут же признался я.

– Так! Давай быстро выкладывай, что там у тебя стряслось! Я от тебя не отстану! – заявил мой собеседник.