– Давай в 12 дня.

– Пойдет, а зачем?

– Надо! Покажу тебе кое-что!

– Понял! Буду! В квартиру я полезу всё равно ночью, так что день свободен!

– Договорились, – улыбнулась Ульяна. – Пока, Максим!

– Пока! Завтра увидимся! – я легонько коснулся на прощанье её плеча и вышел из подъезда.

По дороге домой я почему-то стал думать о детях заключённых, рождённых в тюрьмах. Насколько я знал, они, конечно же, заключёнными не являются, но до какого-то времени пребывают с матерью за решёткой, а потом «выходят на свободу». Дети, рождённые здесь, на свободу никогда не выйдут, и это хуже, чем тюрьма! Но ничего, Ульяне я не соврал, я правда собирался бороться за их будущее.

Бороться до последнего.

– Ульяна, ты тут? – В 12 дня я стоял под кораблём и смотрел на дыру, из которой мне в прошлый раз спустили лестницу. Никакого движения ни поблизости, ни внутри не заметил. Похоже, банды Ульяны здесь ещё не было, либо все скрывались в её каюте или грузовом отсеке.

– Поднимайся! – Наконец, я услышал её голос. Девочка сама спустила лестницу. Я забрался в трюм.

– Где все? – с порога спросил я.

– Пока никого нет. Они нам и не нужны. Они не знают. Это мой секрет. Мой и мамин. Пошли!

Становилось жутко интересно. Я проследовал за красоткой по знакомому пути. Только в её апартаменты мы не поднимались, а сразу пробрались через грузовой отсек по трубе в соседний корабль. Здесь света по-прежнему не было, Ульяна светила фонарём, пока искала нужный контейнер. Затем, найдя оный, девочка сняла с него замок.

– Помоги! – попросила она, и я отворил тяжелую заржавевшую дверь. Ульяна зажгла внутри свет от аккумулятора: пару тусклых лампочек на потолке. Моему взору предстала гора сваленных друг на друга… громкоговорителей.

– Вот! – улыбнулась она. – Только тут не все, они ведь были по всему городу.

– А где остальные?

– Обозлённые люди выбросили в стену, – с негодованием ответила Ульяна. – Ещё тогда. Но и этих хватит. Если Ганс вернётся, мы снова его подключим!

– Скорее всего, он уже умер.

– Мы этого не знаем, – деловито заявила девочка.

– А кто их сберёг?

– Мама говорила, что дед собрал, какие успел. Потом прятал их в подвале нашего старого дома. А потом банда мамы перенесла их сюда.

– Опять дети?

– Дети, да. Но они уже взрослые сейчас. Не все в городе ненавидели Ганса. Кто-то ему верил. Первая волна нашего сопротивления, которую мама возглавляла, например, верили, они хотели вернуть Ганса. Но у них не получилось.

Первая волна. Хе-х. От её слов я чуть не рассмеялся.

– Но теперь о них знают только я, мама и некоторые взрослые из…

– Первой волны? – подхватил я.

– Угу! Но им уже всё равно. А своим ребятам я ничего не рассказывала.

– М-да… – Я подошёл к куче поближе. В основном изрядно помятые, разбитые, проржавевшие и точно пришедшие в негодность громкоговорители образовывали верхний слой. Я раскидал несколько в сторону, освободив остальные под ним, – они же все битые, возможно, и нерабочие, – заявил я, – не проще новые купить у фантомов?

– Не проще! – обиженно ответила Ульяна. – Ты что, забыл?! Если Ганс снова будет проводить эксперимент, фантомный мир он отключит!

– А, да! Прости, не о том думаю…

– Их все надо проверить и починить!

– И у тебя есть кто-то, кто сможет это сделать?

– Если принесешь добрые вести, то я уговорю папу! Он у меня разбирается в таких механизмах! Починит!

– Я не знаю, что там найду и найду ли вообще!

– Я буду на связи! – продолжила она. – Мы тебя подстрахуем, если что.

– А надо ли?

– Если квартиру Ганса десять лет охраняли, думаю, надо!

– Меня беспокоит другое, – ответил я. – Почему перестали охранять?

– Не знаю. Но помни – если ты найдёшь Ганса, мы вернём ему голос!

– Договорились! – я помог ей закрыть дверь контейнера, и мы направились к выходу.

– Удачи тебе, Максим! – попрощалась девочка уже на мосту.

Я возвратился домой. По дороге купил новый сотовый телефон с местной симкой. Местной фантомной симкой. Теперь у меня, наконец, появилась связь с фантомным миром.

Залез в фантомный интернет. Ничего особенного не обнаружил. Путин на месте. Остальные видные политики, звёзды эстрады и кино разных стран – тоже. Олигархи и главы крупных корпораций – тем более. Павел Дуров, Билл Гейтс, Илон Маск, Сергей Брин – у всех у них была копия в фантомном мире, забавно. Может, исчезновение Картанга и повлияло на жизнь некоторых обычных людей, но на самых известных – точно нет. Важные события после 86-го года в мире произошли и здесь. В том числе и трагические, как «11 сентября». В целом, фантомный мир от реального не сильно-то и отличался. Если смотреть поверхностно.

Зато на фантомной Википедии я нашёл сведения про Картанг. Только о его настоящем названии не было ни слова. Детали эксперимента тоже умалчивались. Но о том, что большая часть города ушла под воду – было. И что город до сих пор считается закрытым, хотя никаких научных разработок тут больше не ведётся, и что его жители не покидают – тоже. Население 18 тысяч по данным на 2005 год. Ого себе! Но это, скорее всего, вместе с фантомами. Есть две школы, больница, техникум. Генерал Заботин действительно значился тут правителем, всё официально, и оказался не слишком засекреченным. По ссылке на его имени перешёл на страничку с короткой биографией. Оказалось, что его жена погибла в день проведения эксперимента. Работала в лаборатории. Жена офицера – учёный. Недурно. Но теперь мне стало понятно. У Заботина был мотив, чтобы ненавидеть Ганса. Детей у генерала и его учёной спутницы не было. Тем лучше для обоих. Немного биографии, точнее некролога о погибшем секретаре горкома. Ничего заслуживающего внимания. Далее имена нескольких учёных с фотографиями, работавших над проектом. Петр Семёнович Бережно́й – так звали прадеда Ульяны. Наконец-то я узнал его имя! А то, что Ульяна, что Рита звали его при мне то дед, то прадед. Доктор физико-математических наук. Профессор. Бывший преподаватель кафедры «Плазменные и энергетические установки» в… Бауманке! Серьёзно? Удивительно… Что ещё интересно – молдаванин по национальности. Вау! Да я сама внимательность! Я же разглядел в Ульяне молдавские черты лица, которые, похоже, передались ей от прадеда. Моя ты прекрасная молдаваночка! Также там чуть-чуть упоминалось и про семью Петра Бережно́го. Сын Михаил – ведущий инженер, пропал без вести после катастрофы вместе с женой. Знаем мы, куда он пропал – въехал в стену. Но на Википедии, само собой, не было ни слова об аномалиях города. Зато было о внучках: Маргарите и Ольге, что обе до сих пор живут в Картанге, младшая не замужем, а старшая после свадьбы фамилию не меняла. Зачем это-то писали? Значит Ульяна тоже Бережна́я? Красивая фамилия. И имя… Потом был указан ещё какой-то Сергей Валентинович Прохоров. Тоже ведущий учёный проекта и ученик Петра Бережно́го. Про него мне пока никто ничего не говорил. Фотографии ещё советские, черно-белые. Лица молодые. Всем учёным на них не больше тридцати. Кроме Петра. Он самый старший. Лет пятьдесят бы дал по снимку. Но Ганса не было. Ну, хоть его засекретили. Плюс, про сам проект ни слова. Про механизм Ганса тоже. Деталей катастрофы немного. Плана лаборатории в фантомной сети тем более не нашёл. Решил понадеяться на Ваню. Но звонить ему сам по-прежнему не стал. Вдруг его там сейчас допрашивали с пристрастием в тёмном подвале Лубянки, пытали, били ногами по животу, лили воду на лицо через тряпочку, а я своими назойливыми звонками только бы отвлекал серьёзных людей от важного дела. Хотя в то, что обычному студенту удастся попасть туда, мне не особо верилось, но мало ли. Знал не понаслышке, что самые безумные планы чаще всего и осуществляются.

Деду позвонил поздно днём, сказал, что не приеду пока, буду занят до завтрашнего утра. Он не сопротивлялся. Сегодня я решил, что всё ему расскажу, как только побываю в квартире Ганса. Может, тогда у меня появится что-то весомое, реальные доказательства: документы, бумаги, чертежи, фотографии, и я смогу убедить деда в том, что в городе происходят невероятные вещи. А пока, обрадовавшись его безэмоциональному тону, я повесил трубку.