– Вань, – возмутился я. – Ну, конечно же – да! Ты же сам сказал, что тебе там пришла какая-то ссылка…

– Странно. Потому что я тебя не вижу…

– Значит, не работает, подумаешь…

– Она не может не работать! Где, говоришь, ты находишься? Скажи координаты.

– Я не знаю как.

– Ой, ты же говорил, что тебе этот заказчик в бардачке карту оставил? Сверь с ней своё местоположение и найди эту точку на карте в телефоне, делов-то!

– Давай я тебе её лучше сфотаю и пришлю!

– Ладно, давай!

Я проделал нужную операцию. Карта ведь чудом осталась у меня всё в той же куртке. Даже не у деда.

– Ну что, получил? – спросил я.

– Да! И уже место нашёл, только там пусто. Ну, как пусто. Лес один, никакого города нет!

– Всё верно, – нисколько не удивился я. – А что ты хотел? Город закрытый, тут военные что-то секретное охраняют, его нет на карте, и на спутниковых фотографиях он замазан точно. Мы же уже об этом говорили…

– Постой! – вдруг крикнул он.

– Что?

– Кажется, твоя геолокация обозначилась, момент, сейчас я её поймаю!

– Поймаю? Ты о чём вообще?

– Молчи! Так, хм, странно…

Я просидел в ожидании почти минуту. Ваня заговорил первый.

– Не знаю, бывает ли такое, но ты обозначился на карте. Точнее мелькнул два раза всего на пару секунд, но…

– Что «но»?

– Твое местоположение сейчас далеко не в Приморском крае! Ты где, Макс? Признавайся! Это шутка такая?

– Какая шутка, ты о чём? – я уже немного запаниковал.

– Ну, не знаю, сейчас сканы экрана пришлю!

Через полминуты мне в WhatsApp пришли два изображения, от вида которых я изрядно вспотел. Метка и над ней мой номер телефона стояла на обеих картах в каком-то неизвестном мне месте, чуть в отдалении от стыка Камчатского полуострова с материком. Ни одного крупного и даже мелкого города рядом не было, а единственный ориентир и, по совместительству, единственный наименованный здесь объект – Олюторский залив.

– Ты издеваешься?! – прокричал я в трубку.

– Нисколько. И как тебя на Камчатку занесло?

– Сослали за незаконное проникновение в закрытый город! – выдал я. – А ты как думаешь?! Мне вот больше делать нечего, как тебе врать и выдумать местонахождение города не в Приморье, а на Камчатке. Как будто от этого что-то изменилось бы!

– Ладно-ладно, не кипятись…

– Может, сбои какие?

– Это вряд ли…

– Давай я лучше тебе вот что покажу. – Мне пришла в голову идея отвлечься и сфотографировать этот удивительный ветрогенератор, а затем отправить Ване. Через окно его было хорошо видно.

– Получил?

– Вау! Круто! А он лопастями дом не задевает?

– Не знаю! Думаю, он и не двигается даже. Он не настоящий. Муляж. Но я его ещё вблизи не рассматривал.

– Так сходи, посмотри. Интересное сооружение!

– Ещё бы! Только не выкладывай пока никуда!

– Ладно, не буду. Но ты это… деда всё же в курс дела введи…

Наш разговор закончился. К неприятным событиям добавились ещё и мистические. Только тему о том, нахожусь ли я в Приморье или на Камчатке мы пока с Ваней развивать не стали. Но сканы карт я сохранил. Правда, понадеялся, что это просто был сбой навигационной системы телефона. Моего или Ваниного, не важно. А вдруг нет? Потом, почему-то с местного мобильника я не смог позвонить в Москву, точнее, позвонить смог, только попал не туда. Да, пора деду рассказать всё, что случилось со мной за эти два дня, да и просто навестить мне его уже жутко хотелось.

Три часа дня. Куда летит время?

На дорогу до больницы я потратил чуть больше получаса. На этот раз не забыл про еду и набрал в магазинах нам с дедом на двоих всяких вкусностей. Пустили меня к нему сразу. Врач заверил, что сотрясения мозга у деда нет, но пробыть в больнице ещё денёк желательно. Да и выписываться нам пока некуда, разве что на съемную квартиру. Деду я выложил всё как на духу. Рассказ со всеми подробностями затянулся на полчаса. Дед был раздосадован пропавшей машиной, но в остальном слушал внимательно. Не умолчал я и про то, что не мог дозвониться до Вани с другого телефона, и про блуждающую геолокацию.

После дед попросил меня оставить его на время. Хотел подумать в одиночестве. Палата пустовала, в ней был только дед, отличные условия для раздумий, никто не мешал. Я вышел в коридор и сел на скамью.

Дед не звал меня обратно подозрительно долго, и я, чтобы хоть как-то отвлечься, начал рассматривать больных, снующих по коридору.

Но вскоре они перестали меня интересовать, так как один эпизод особенно привлёк внимание, затмив остальные. Справа от меня через одну палату. Большая семья приехала проведать своего родственника и разузнать о его состоянии. По диалогу с врачом, который вела то ли дочка, то ли внучка больного, я понял, что речь шла об очень пожилом человеке. Жить ему оставалось недолго, но причиной тому была не старость. Какая-то болезнь. Вслух её не называли, но было видно, что все уже давно знали и о ней и о неизбежности летального исхода. Доктор всячески успокаивал женщину. Рядом стоял её муж. Он не проронил ни слова. Видел я таких мужчин и не раз. Как объяснить? Ведомый. В семье жена главная.

По коридору бегали их дети. Две девочки. Младшей я бы дал лет пять-шесть. Обычный ребенок, ничего особенного. А вот старшая меня заинтересовала сильнее. На вид лет 14-15, стройная, фигуристая, среднего роста, красивая. В легком, свободном, белом платьице чуть ниже колен, которое оголяло её руки до плеч. Смуглая кожа, издалека выглядевшая как загорелая. Но нет, в апреле она ещё загореть никак не могла, такой цвет кожи вырабатывается, если девочка долгое время проводит на улице. А эта точно любит гулять. Я был уверен. Несомненно. Её груди уже хорошо сформировались и выпирали полукруглыми чашечками с едва заметными острыми сосочками через тонкую ткань платья. Лифчик отсутствовал. На грациозные тонкие ножки надеты черные весенние ботиночки на шнурках. На узкой талии веревочка косичкой, вставленная в пазы для ремешка, которая должна её стягивать, но сейчас была развязана и болталась в разные стороны. Распущенные русые волосы до середины спины спадали локонами на плечи. Овальное лицо, такое правильное, чистенькое и красивое, было без даже мелких изъянов. Аккуратный прямой носик, чуть пухлые и широкие губки, черные брови, щечки бугорками и большие глаза…, такие глубокие, выразительные и очень умные. Весь вид этой девочки был нетипичен для провинциальной глухомани. Вряд ли она тут живёт. Подумал я. Может, приезжая? И форма её лица походила ближе к не совсем русскому, а европейскому, молдавскому даже. Точно! Как я сразу не догадался! Она типичная молдаванка! Особенности лиц жителей разных стран за время наших путешествий с дедом я подмечал хорошо. И тут не мог ошибиться. Во внешности родителей ничего примечательного я не обнаружил, только что оба высокие, а вот старшая дочь настоящая красотка. Было в ней что-то цепляющее.

Девочка выглядела серьезно. Она развлекала младшую сестру, отвечала на её глупые детские вопросы. Та смеялась. Старшей, думаю, родители про болезнь родственника всё рассказали. Её выдавал взгляд, такой грустный и понимающий, его не спрятать даже за милой улыбкой, и по нему было видно: она знает, что такое смерть. Но младшей этого знать пока не обязательно. Вот старшая её и отвлекала пока от неизбежного горя играми и шутками.

Продолжая подслушивать разговор, я понял, что умирающий старик, это не отец жены, а дед. Кем он тогда приходится девочкам? Получается, прадедом.

Не скажу, что я прям пожирал старшую сестру глазами, но смотреть на такую красоту было определенно приятно. В движении платье поочередно плотно облегало то её прекрасную грудь, то талию, то бедра, не засмотреться просто невозможно. Но, не желая выдать себя, ведь не дай Бог, она заметит, что я на неё пялюсь, и при этом, стараясь продолжать не выпускать её из поля зрения, я чуть опустил взгляд и перевёл его на фенечки на запястье правой руки красотки. Такие плетёные, частью из бисера, частью из толстых цветных ниток, с причудливым узором. Теперь стал засматриваться на фенечки. Но украдкой всё ещё поднимал глаза, чуть искоса наклоняя голову, раз за разом осматривая девочку целиком. Притягивало в её образе что-то. Притягивало и не отпускало.