Процессия продвигалась очень медленно, старик еле шёл. Около двухсот-трехсот метров, я точно не считал, вглубь леса. Довольно приличное расстояние для тех, кто ведёт под руки измождённого старика. Он уставал, каждые метров двадцать просил передышки.

Под мышкой красотка несла на этот случай раскладной походный табурет. Только до её красоты у меня уже не было никакого дела. Так же в свободной руке женщина держала большой туристический фонарь, он неплохо освещал путь широким лучом. Я старался не терять самообладания. Любопытство делало свое дело. Пройдя ещё метров пятьдесят, они уперлись в забор. Тот самый, который я заметил ещё на въезде в город, что уходил в лес сразу от шлагбаума. Бетонные столбы и колючая проволока. Только здесь отсек между двумя столбами был заботливо освобожден заранее ножницами по металлу от опасной проволоки, притом очень давно. Концы её оказались небрежно отвернуты каждый к своему столбу и частично воткнуты в землю. При этом проволока у земли изрядно заржавела, а тропинка под ней хорошо протоптана. Видимо, этим проходом пользовались постоянно!

Арка с опасными краями была высотой метра полтора.

Не приближаясь к краям ограды, чтобы не порвать одежду, семейство проникло в проход. Дождавшись, когда они отойдут на значительное расстояние, я тоже проскочил в него за забор. Ещё метров сто пути. Небо заволокло тучами. При этом тишина вокруг повисла гробовая. Такая, какая бывает перед сильным дождём. Ливня не миновать. Тревога внутри только нарастала.

Семейство резко остановилось. Складной стул перекочевал в руки матери за время пути, а фонарь к девочке. Раньше я этого не заметил. Слишком темно. Теперь старику подставила стул она. Я тихонько приблизился ещё, чтобы лучше слышать.

– Дед, ну, зачем? Зачем? У нас, наконец, появилась надежда, а ты уходишь? – Первым я услышал голос старшей девочки. Боже, он такой приятный.

– Так надо. Не сегодня, завтра, я итак умру. Зачем тратить время?

– Но ты бы мог им помочь! – продолжала девочка.

– Чем? Я не Ганс, и никогда им не был, – старик прокашлялся. – Тридцать лет и всё напрасно! У меня нет его мозгов! Я не смог спасти город!

– И что? – вмешалась мать. По её щеке скатилась скупая слеза. – Бросаешь нас, да?

– Не плачь, Рита! Так надо, это моё решение!

– Они бы помогли нам выбраться, мы бы выбрались, дед! И там бы тебя спасли! Ну, зачем? Давай подождём ещё немного!

– Нет, внучка! Нет! – настаивал на своём старик. – Я не дождусь! Я всё равно умру раньше… Я не хочу больше мучиться…

Девочка присела и положила голову на колени старику. Она не плакала, просто обняла его вытянутыми руками за пояс и замерла.

– Я люблю тебя, дед… – прошептала она.

– Я тоже люблю тебя… но так надо, пойми…

Мать нервно огляделась по сторонам.

– В нашем проклятье есть свои плюсы, – продолжил старик. – Не надо тратиться на похороны. – Он постарался посмеяться, но этого ему не удалось. Раздалось лишь сухое кряхтение.

Правнучка прижалась к старику ещё сильнее.

– То, что мы сотворили с этим городом, что сотворили с вами – непростительно, – продолжал старик. – Вы жили в этом кошмаре тридцать лет. И вам теперь как-то с этим жить дальше. Я сожалел об этом каждый день. Да, Ганс виноват. Да, мы могли его остановить. Я мог. Но я не сделал этого. Да, и что теперь это значит? Всё равно зря мы тогда так с ним поступили, зря!

– С Гансом? – спросила мать девочки. – Там ему и место!

– Только он может вас спасти, а ты так говоришь! Сейчас всё было бы иначе!

– Но они же как-то попали в город! – вновь вмешалась старшая сестра, не вставая с колен.

– Т-щ-щ-щ! – Мать прижала указательный палец ко рту и снова осмотрелась. Я ещё ниже наклонил голову. Но вроде пронесло. Не заметили.

– Если всё так, как ты говоришь, может, это судьба, и они спасут всех вас! – убеждал их старик. – Но я всё равно скоро умру. Завтра или послезавтра. Есть ли смысл ждать? Лучше закончить сейчас. Пора прощаться.

– Он точно настоящий! Мы наблюдаем за ним… он не фантом, я верю, дед! Он не фантом! Он человек…

– Я верю, внучка, верю… Это должно было случиться… Ведь мы тогда договорились… – он опять начал громко кашлять.

– Но ты сказал, что их не знаешь? – продолжала девочка.

– У меня слабое зрение, – ответил старик. – Парня точно не знаю. Да, то и понятно. Сколько ему лет? А сколько прошло? А вот мужчина с ним… нет, не могу сказать. Над проектом работало много ученых…

– «Черт! Они говорят обо мне! – Меня осенило в первую же секунду. – Проникли в город? Не фантом? Что это значит?»

– Но машину я узнал… она… она… – продолжал старик. – Я её ни с какой не спутаю, она точно принадлежи… – он опять закашлял, ещё сильнее, чем прежде.

– Боже! Не может быть! Он говорит о нас и о нашей машине. Он сейчас назовет имя заказчика. Ну же! – шептал я.

– Она точно его… – закончил старик.

– «Да, твоего же лешего! – чуть не выругался вслух я. – Кого «его»»?

Девочка плавно отпустила объятья и встала. После старика обняла женщина. Она продолжала плакать.

– Но если это правда, – заканчивал старик. – Если они как-то попали в город, то они ваша последняя надежда на спасение! Но теперь вам с этим разбираться, – подытожил старик. – Крепитесь! Дальше я сам!

Он не с первого раза, но всё же поднялся со стула без помощи родных и поплелся куда-то вглубь леса. Видно было, с какой болью ему давались даже незначительные телодвижения, но родственницы больше не помогали ему, стояли как вкопанные. Через пять метров старик остановился и всё с тем же большим трудом поднял вверх обе руки. Они сильно тряслись, как флаг на ветру, но он из последних сил держал их поднятыми.

Я и представить не мог, что сейчас должно произойти. Могилы я нигде не видел, лопаты они с собой не брали. Убивать и хоронить старика они точно не собирались.

Но дальше случилось то, что в первые же секунды чуть не свело меня с ума. Это выбило меня из колеи на последующие несколько дней. Я потом еле пришёл в себя. Такое увидеть я не пожелаю никому.

Старик наклонился вперед и стал падать. И как только его тело оказалось где-то под углом 70 градусов с поверхностью земли, его пальцы коснулись невидимой стены, только слишком раскалённой стены, ведь он в процессе падения на неё начал рассыпаться в пыль. Я перестал дышать. Падая, старик будто проходил сквозь портал, только этот портал уничтожал его. Падение длилось от силы несколько секунд. С той стороны стены по ветру развеивался белый порошок. Старика растворяла стена! Как кусок льда на электрической конфорке. В свете фонарей было видно всё до мельчайших деталей. Голова, руки, торс, затем ноги. С этой стороны остались лишь ступни старика, одетые в тапочки, которые уперлись в стену перпендикулярно земли, встав на пальцы. Теперь я всё понял. Он поднял руки для того, чтобы они растворились первыми. Чтобы не упали на землю, оторвавшись от тела, если бы он начинал падение головой вперед.

Весь мой сегодняшний ужин от увиденного должен был бы уже оказаться на земле, но самое ужасное произошло позже. Женщина не спеша подошла к стене, и одну за другой взяв в руки ступни, швырнула их в неё. Те растворились в полете. С другой стороны опять развеялся по ветру, но быстро осел белый порошок. Эта стена, она будто была раскалена до предела, до сверхвысоких температур, или сделана из плотно прилегающих друг к другу лазерных лучей, нагретых до неимоверных высот. И они могли превратить в пыль любой предмет, коснувшийся этих лучей. Стена абсолютно прозрачная. И она не плавит, она в полном смысле уничтожает материю! Любую! Это кошмар! Ведь стоит случайно её не заметить, и ты мгновенно растворишься! Понятно теперь, почему здесь забор из колючей проволоки – он ограждает жителей от стены смерти!

Испепеление старика я ещё как-то чудом перетерпел, но после этих стоп, брошенных вслед за ним, мой организм уже не выдерживал, рвота подбиралась к горлу. Я прижал что есть сил ладони ко рту, но это не помогало. Они же меня услышат! Не до конца переваренная пища уже сочилась сквозь пальцы, текла на рукава, капала на джинсы. Но я даже не взвизгнул. Оставшееся семейство собиралось назад очень быстро. Забрали табуретку и чуть не сразу покинули жуткое место. О счастье!