– Эм… но через два месяца будет четырнадцать!

– «Всё равно маленькая, эх», – в глубине души посетовал я. И удивился, что к своему юному возрасту она уже неплохо сформировалась внешне, выглядела старше и была такой безумно привлекательной, что налюбоваться невозможно.

– Это что, дневник твоего прадеда?

– Да! Его заметки!

– Можно почитать?

– Только при мне! Он мне его оставил, понимаешь? Не маме, не папе, а мне! Когда всё рассказал про город, то подарил ещё и этот дневник! Я его берегу теперь, никому не даю! Я им очень дорожу! Я хотела разобраться сама, но у меня не получается!

– Оно и понятно. Для тринадцати лет это слишком трудно…

Я встал со стула и приблизился к красотке.

– Выйдите все! – скомандовала Ульяна. Мальчик – мой проводник – и девочка в голубом платье быстро удалились, закрыв за собой железную дверь.

– Скажи мне, Ульяна, так чего ты хочешь? – Когда мы остались одни, я уселся на стул прямо рядом с ней.

– Я хочу, чтобы ты помог нам выбраться отсюда!

– Не поверишь, – улыбнулся я. – Я сам этого ужасно хочу!

– Расскажи что-нибудь ещё, – попросил её я.

– Хорошо. В первый день, как появилась стена, погибло много людей. Представь, едут они по главной трассе по делам и врезаются в стену. На большой скорости. Мама говорила, что тогда на город опустился туман. Машины одна за другой исчезали в стене. Одна за другой. Никто из тех, кто ехал сзади не заметил, что машина спереди уже растворилась. В числе тех, кто врезался в стену, были и мои бабушка с дедушкой. Прадед остался с двумя внучками на руках.

– Ужасно!

– Да! Я ненавижу этот город! Я подслушивала разговоры взрослых и раньше. Знала, что в городе что-то не так. Эта стена из колючей проволоки. Этот выезд, который военные сторожат. Но до того момента, как мы сходили за ограду, ничего толком не знала.

– Понимаю.

– Люди тогда достали моего прадеда. Ну, когда избавились от Ганса. «Ты же ученый!», «Помоги нам!», «Освободи нас!». А что он мог? Он пытался убедить их, что городу нужен Ганс, только его никто не слушал. Задолбали его, в общем. Знаешь? Когда он заболел, он сам мне сказал…

– Что сказал? – поинтересовался я.

– Наконец-то, говорит, умру. Хоть отстанут от меня…

– А как вы стали собираться в группы, ну… и всё это? – Я обвёл рукой вокруг головы. Имел в виду штаб, их движение и всё остальное.

– А тут подростки собираются уже много лет. Ещё до меня собирались. Молодые люди любопытны.

– Принцип, наверное, тот же? – Сделал я умное лицо. – Ходили за стену, узнавали, что там, ну и…

– Даже хуже. Узнавали, да. Только плюс к этому понимали, что выбраться отсюда никто не сможет. Никогда. Подростки склонны к суициду. Многие потом уходили за ограду и больше не возвращались. Да и взрослые тоже не выдерживали. Тот проход, через который мы вели деда, ему уже лет 25. Специально проделали, чтобы… ну, ты понял… Но я тогда про него не знала, пришлось через колючую проволоку перелазить. Мама рассказала потом. За тридцать лет тут столько людей пропало без вести. Но мы все понимаем, куда они пропали…

В этот момент мне захотелось её обнять. Просто. Даже не для того, чтобы успокоить. Не знаю зачем. Но пока сдержался.

– А полиция в городе есть?

– Нет, только военные. Они повсюду. Но это к лучшему. Заботин хоть как-то, но городом управляет. Порядок держит. Правда, он уже старик. Ему за восемьдесят.

– Класс! Тот охранник на выезде сказал «обратись в полицию», когда я его про угнанную машину спросил.

– Это они так с фантомами шутят, – иронично ответила девочка.

– Я заметил. И даже фантомной полиции нет? – всё ещё не верил я.

– И даже фантомной…

– А бандиты? – Зачем я это спросил?

– Бандитов тоже нет. Их всех Заботин в стене растворил…

У меня перехватило дыхание.

– Знаешь, когда я сходила за стену, – перевела она разговор опять к сути, – и когда дед мне всё рассказал, у меня как второе дыхание открылось. Я будто другим человеком стала. Мне ещё мама тогда рассказала один секрет… Оказывается, раньше в 90-е годы братством управляла она. Она устроила здесь штаб, собирала детей, рассказывала им про стену и особенности города. У неё был такой же путь, как у меня… только она ещё и аварию вживую видела…

– А, так ты просто подхватила эстафету лидерства? – догадался я.

– Не совсем. Мама сдалась очень быстро. В двухтысячные братство уже перестало существовать. Я, получается, его возродила! Все взрослые тут уже давно сдались. А я нет. Я тогда сказала себе, что я не сдамся! Собрала эту группу и уже два года ими управляю. Я им всем обещаю, что мы выберемся. Что мы не сдадимся. Что мы не умрём, растворившись в стене. Что надо верить и помощь придет. И вот появился ты.

– Я? Мне 17 лет, и я не ученый, как твой прадед!

– Но ты прошёл сквозь стену! Мы те, кто не сдаются. Я убедила многих тогда вступить в братство. Сама рассказала им про стену. Рассказывала в школе. Во дворе. Теперь все дети знают. Весь город знает. Все, кому ещё, якобы, рано было это знать, по мнению взрослых. И все они верят мне. Верят, что мы отсюда уйдём! Я не хочу их подвести. Я не хочу, чтобы они погибли. Но мы ждём уже очень давно. Они могут отчаяться.

– И много вас?

– Несколько сотен! – сходу ответила Ульяна. – Мы следим за этим городом. Мы повсюду. Мы тут вторая власть!

– А Заботин знает?

– О нас? Конечно! В моей банде ещё и дети военных. И мы часто воякам всякие пакости делаем! – хихикнула она.

– В городе вас даже боятся, – добавил я. – Когда мне мальчики у ларька передавали твою записку, – да, теперь я понял, что на той бумажке был девчачий почерк, – продавщица от страха даже закрыла ларёк.

– Да, многие тут с пакостями перебарщивают. Но я пресекаю вольности, если что! Есть же грани дозволенного, и их нельзя переходить…

– А зачем ты заставляешь своих верноподданных прикасаться к стене? Это же больно!

– Это главное правило, ну, чтобы в братство вступить. Так они доказывают, что не фантомы и не двойники!

– Двойники?

– Ну да. Двойники, это тоже фантомы, как бы… Если из-за эксперимента образовалась параллельная реальность, в ней могут жить точно такие же люди, как и в городе. Точные наши копии. Только они родились вне города, но могут сюда приехать…

– Если для фантомного мира город никуда не исчезал, у него не может быть ваших двойников, – поправил её я.

– Эм-м-м… ну, мало ли… – кажется, я её запутал.

– А название у вашего братства есть?

– Эм, нету… – робко ответила девочка.

Встречал я уже таких, как Ульяна. С волонтёрской жилкой. Живчиков, с желанием помочь всем и каждому. В таких людях много жизненной энергии. Она вдохновляет остальных. Дарит им желание жить. Хоть Ульяна и маленькая ещё, но уже освещает для других путь впереди. Настоящий лидер.

– А как исчез город? Он потерялся во времени?

– Нет, мама говорила, там что-то связано с пространством.

– Потерялся в пространстве? Растворился в пространстве?

– Нет… что-то другое, я не помню…

– Мама?

– Да, дед и её всему учил. Но она и сама хотела.

– Ещё одна внучка-самоучка! – заявил я во весь голос. Имел в виду то, что мой дед ведь тоже обучал меня разным премудростям в физике и математике, далеко не из школьной программы. Но Ульяна на мой всплеск эмоций никак не отреагировала.

– Только мама тебе вряд ли что-то расскажет, – продолжала она. – Мама боится, как и все взрослые здесь. Когда она была ребёнком – не боялась, а теперь боится!

– А чего боится?

– Много чего, так сразу и не расскажешь…

– А ты нет?

– Нет. Я отсюда выйду. Я знаю это!

– Из города ведёт одна дорога?

– Угу. Ещё до аварии сюда на вертолете прилетали, но потом, после эксперимента, вертолетная площадка утонула. Где-то на дне озера осталась.

– Не понял?

– Часть города же лежит под водой. Ганс затопил его, чтобы охладить свой механизм.