Нет, гордость глупая, прости, — Любовь на всё пойти способна. И я не побоюсь позора; Но способ я и так найду Уладить новую беду. Марсела Вы разрешаете, сеньора? Диана Я без тебя не в силах жить, Моя Марсела, и за что же Мою любовь, и Фабьо тоже, Ты бы хотела оскорбить? Тебя я с Фабьо поженю, И, если хочешь, даже скоро. Марсела Мне Фабьо мерзок. Теодоро Я обожаю. Сохраню Власть над собою или нет? О, сердце, сердце, как ты бьёшься! От Фабьо ты не увернёшься. Явление десятое
Марсела Иди навстречу злобе и угрозам И дерзостно могучим прекословь; Ревнивое тиранство хмурит бровь И равнодушно к жалобам и слёзам. Назад, назад, ты, верившая грёзам! То, что минýло, не воскреснет вновь. Во всём цвету погублена любовь, Как деревцо, убитое морозом. Так радостно игравшие цвета Чужая власть одела в цвет печали, Чужой мечтой охлаждена мечта. Увы, надежды, вы напрасно ждали: Весенняя увяла красота; Не дав плода, её цветы опали. Явление одиннадцатое Зала во дворце графа Лудовико. Камило Другого средства нет у вас Для продолжения породы. Лудовико Камило, прожитые годы Ко мне суровей, что ни час. Хотя бы цель и оправдала Женитьбу в старости седой, Но разум хочет быть судьёй И дело рассмотреть сначала. Ведь может быть, — чего уж хуже, — Потомства не дождаться мне, И я останусь при жене. А ведь жена при старом муже — Что плющ, повисший на ветвях: Когда раскидистому клёну Он обовьёт и ствол, и крону, Он юн и свеж, а клён зачах. И все такие рассужденья Тревожат в памяти моей Печаль давно минувших дней И бередят мои мученья. Я столько лет в слезах провёл, Всё поджидая Теодоро! Двадцатый год настанет скоро. Явление двенадцатое Паж; затем Тристан и Фурьо. Те же. Паж Там к вашей милости пришёл Какой-то греческий купец. Паж удаляется, и входят Тристан и Фурьо в греческих одеяниях. Тристан Без всякой лести Целую руки вашей чести. Да утолит её творец В её заветнейшей надежде. Лудовико Я рад вас видеть, господа. Давно вы прибыли сюда? Впервые? Иль бывали прежде? Тристан Я из Стамбула с кораблём На Кипр отправился, а дальше В Венецию, куда привёз Богатый груз персидских тканей. Я, наряду с моей торговлей, Ещё и поисками занят. Хотелось повидать мне также Неаполь, город достославный, И вот, пока там у меня Приказчики товар сбывают, Я и приехал к вам сюда, Где и любуюсь, как прекрасен И пышен этот древний город. Лудовико Да, город пышный и прекрасный Неаполь. Тристан Ваша милость правы. Отец мой, сударь, чтоб вы знали, Был крупным в Греции купцом, И самой прибыльною частью Он почитал работорговлю. И вот в Астеклии однажды Купил он мальчика на рынке, И это был такой красавец, Что никогда ещё природа Подобного не создавала. Тот мальчик был турецкий пленник И был, среди других, захвачен На корабле одном мальтийском, Который их паше достался Под Чафолонией в добычу. Лудовико Камило, сердце замирает. Тристан Его купил он и отвёз К себе в Армению, и с нами, Со мною и с моей сестрой, Его воспитывал. |
