Злой Бог был хорошим отцом и еще более хорошим властелином. “ Ты хочешь быть здоровым, богатым и снискать себе славы? Хочешь быть вершителем своей судьбы? Дать своим детям самое лучшее будущее и избавиться от своих врагов? Будь настойчив, упрям, отважен и трудолюбив. Тогда я помогу исполниться твоим желаниям”. Так говорил Злой Бог, и люди его слушали и почитали.
Но Доброму Богу это не понравилось. Ведь хвалу воздавали не ему. Добрый Бог возненавидел все земное и стал проповедовать ничтожество и преходящесть земного мира. Злого Бога он объявил дьяволом, обезьяной истинного бога, нечистым. Он послал на землю своих проповедников, которые пришли сначала к неудачникам, ленивцам, к нищим духом, которым даже ради собственного блага лень было пошевелить хоть пальцем. Они могли только смотреть, как живут их более удачливые соплеменники и потихоньку наливаться злобой и завистью. “Что печетесь вы о хлебе насущном? Зачем стремитесь в своей гордыне к благам земным, если на этом свете они скоропреходящи? Ведь возвысившийся в земной жизни будет унижен в царствии небесном”. Так говорили эти проповедники. И постепенно они завладели умами части людей. И стали эти люди поклоняться Доброму Богу. Почти любое желание духа или плоти было объявлено грехом. Поэзия, живопись, даже красота женщины — все предавалось анафеме. В стихах скрыты злые демоны, завлекающие слабые души. Все, что рождается — рождается от Бога, все что изображается — рождается от дьявола. Поэтому искусство грех, так как дьявол охотней всего наряжается в яркие краски роскоши. А там, где побеждает земная любовь, побеждает дьявол, ибо благословенна только любовь к богу. Поэтому Добрый Боженька посылает на людей болезни, дабы человечество смогло хоть частично искупить перед ним свои грехи на земле. А люди не нашли ничего лучше, как, выразить свою любовь к Богу, распяв человека.
Но доброму Богу этого было мало. Он хотел полной, исключительной власти над людьми. И тогда Добрый Бог объявил Злому Богу войну. И Добрый Бог победил. Но не потому, что был сильней, а потому, что Злого Бога предали. Многие ангелы Злого Бога, соблазненные посулами или запуганные угрозами, переметнулись к Богу Доброму. А некоторые ангелы вообще отстранились от битвы, и хотя, они не примкнули ни к одной из сторон, они тоже были прокляты Добрым Богом и осуждены им на одиночество.
И на земле стала править христианская ярость, ненависть нищих духом и серая посредственность. Люди стали называть Богом то, что противоречило их натуре и причиняло страдания. Потом начались гонения на детей Злого Бога, в сравнении с которыми преследования христиан при Нероне казались детской забавой. В своем безумстве церковь пыталась прервать связь человека с природой, которая наделяла его красотой, силой и мощью. Но это не помогло стереть в людях память о Злом Боге. Преследуемый, уничтоженный Сатана прорастал в людских сердцах и душах, как птица Феникс прорастает из пепла. Уничтожая людей, верующих в другого Бога, Церковь думала, что уничтожает приспешников Сатаны. Но их ряды никак не редели, а пополнялись новыми обращенными, и помешать этому церковь была бессильна, и в своем бессилии сатанела сама…
— Зачем вы это мне все рассказываете? — спросил Борис. — Мне не интересны библейские сказки и прочая чепуха.
— Это как раз не сказки. В библии ты такого не найдешь. И не один поп тебе этого не расскажет, — возразил незнакомец.
— Ладно, — согласился Борис. — Я понял, что плохие — это хорошие, а хорошие — это плохие. Но какое отношение это имеет ко мне?
Ночной гость сел поудобнее, закинул ногу на ногу и скрестил на груди руки.
— Скоро ты все поймешь. Я еще не закончил, как не закончена история вселенского противостояния. Слушай и не перебивай. Много раз восставал Сатана…
Много раз восставал Сатана из геены огненной, куда был ввергнут Добрым Богом, объявившим себя единственным и истинным, но каждый раз его обратно заключали в ненавистную темницу — силы еще были не равны. Но проходили века: многие ангелы и люди поняли, что суть есть Бог и встали на сторону своего настоящего господина. Сейчас чаши весов измеряющих вселенную находятся в равновесии. Силы Добра и Зла готовы к решающей битве, но ни одна из сторон не может начать первой — нельзя взять верх над равным самому себе. И только один ангел, до сих пор не примкнувший ни к одному из Богов, может нарушить это равновесие в пользу одной сторон. Его называют Серым Ангелом. Все ждут его решения. И битва между Добрым и Злым богами закончится в пользу того, на чью сторону встанет Серый Ангел.
Незнакомец замолчал.
— Аллилуйя, — сказал Борис. — Я впечатлен вашим рассказом, господин Черт, Вельзевул, Дьявол или как вас там. Но не могли бы оставить меня в покое и убрать вашу чертову задницу из моего дома.
— Ты еще не понял? — незнакомец, придвинул свой стул поближе к Борису.
И хотя его лицо было всего в метре от Бориса, оно по-прежнему оставалось затемненным, так что разглядеть какие-либо черты было практически невозможно. Он был абсолютно черный. Прямо есенинский гость, подумал Борис, черный человек.
— Ты никогда себя не спрашивал, почему ты всегда один? — спросил Черный. — Тебе тридцать шесть лет, почти: ни жены, ни друзей, ни подруги. Только так: мало к чему обязывающие знакомства и женщины на одну, максимум на несколько ночей. Разъезжаешь по всему свету и только смотришь, как люди убивают друг друга, и ничего не предпринимаешь, чтобы это остановить. Ты не был в этом городе лет пятнадцать. Тебя здесь ничего не держит: в Орбинске у тебя никого не осталось — ни друзей, ни подруг. Все твои мало-мальски знакомые разъехались в разные стороны. Но ты приехал сюда.
— И что это значит, мистер Фрейд? — с сарказмом спросил Борис.
Гость ответил незамедлительно.
— Только то, что ты и есть этот последний Серый Ангел.
Еще один религиозный фанатик на мою голову, мелькнуло у Бориса в голове.
— Да, то-то я чувствую — спина зудит, — сказал он, — наверное, крылья режутся.
— Крылья у тебя появятся, когда в них будет необходимость, — ответил Черный.
— Ну, ладно, — согласился Борис. — Я ангел. Допустим. И вы, конечно, хотите, чтобы в этом матче я сыграл на вашей стороне?
— Ты верно понял мою мысль, — сказал Черный.
— Тогда логично назревает вопрос: для чего мне это нужно, — спросил Борис. — Ради чего я должен принять участие в ваших небесных разборках?
Черный как будто приосанился, и ответил торжественно:
— Чтобы восторжествовала высшая цель — рождение сверхчеловека.
В ответ на эту фразу Борис лишь иронически усмехнулся.
— Я понимаю, как это пафосно звучит, — сказал Черный. — Но разве не к этому стремится человечество? Разве оно не пытается на протяжении многих столетий превзойти свою сущность? Что такое человек? Это шаткий узкий мост над пропастью, разделяющей животное и сверхчеловека. Человечество стремится к своему идеальному состоянию. Но пока для этого в людях слишком много человеческого. Слишком много страха перед тем, что называют адом.
Хотя ад — всего лишь Его любовь к людям. Если человек избавится от своих слабостей, — каким великим он может стать! Избавится от сомнений, жалости, ненужных метаний. Я угадываю, что многие назвали бы моего сверхчеловека дьяволом!
Тут Борис заметил, как глаза ночного гостя вспыхнули слабым желтым свечением.
— Когда человек научится любить себя самого, любовью полной и самодостаточной, он станет достаточно сильным для того, чтобы принять себя самого и перестать скитаться от человека к человеку. Такое скитание называется “ любовь к ближнему”. При помощи этих слов оправдывались самые большие злодеяния и самые громкие преступления мира. Когда человек изживет в себе все человеческое — тогда и родится сверхчеловек!
Черный наконец умолк. Стало слышно, как где-то за окном орут озабоченные коты.
— Браво, доктор Геббельс, — сказал Борис. — После такой речи только и остается, что встать под ваши знамена. Что у нас там по программе? Газовые камеры, крематории, и вивисекционные лаборатории по производству суперменов. В перерывах между тяжкими трудами — факельные шествия: здорово поднимает энтузиазм и боевой дух. Только нужно найти внутреннего и внешнего врага, чтобы было на кого списывать собственные ошибки. Не будем заниматься плагиатом и оставим евреев в покое. На эту роль отлично подойдут, ну, например, китайцы. А че они, в самом деле, расплодились как кролики? Из-за них дети в Африке голодают. Четыре миллиарда китайцев — это же сколько удобрений получится.
