— Но тут же только названия дорог. Как вы понимаете, где какой город?

— Так и понимаем. По названию дорог.

— Хорошо. И куда нам теперь ехать?

— Налево. На вестриэльский тракт.

— Постой. А ты уверен? — Протянул задумчиво Ансельм, разглядывая столб. — По-моему вестриэльский тракт идет в обход этого Твилла. Вроде нам прямо.

— Нет, подожди. Ты путаешь. Это на следующей развилке прямо. А сейчас на вестриэльский тракт.

— По-моему, нам вообще направо. — Вставила равнодушно Галатея. — Твилл на Юго-Востоке. Юго-Восток вон там.

До Твилла мы добрались поздним вечером.

Конец записи.

Сперва Февроний рассудил, что нужно выброситься из окна. Мысль эта казалась здравой и логичной. В голову Феврония она пришла незамедлительно, едва лишь он услышал, что отец с матерью поссорились, и отец в гневе повелел созвать турнир.

Около часа простоял Февроний у открытого окна, но прыгнуть почему-то, так и не решился. Пожалуй, дело было все-таки не в трусости, оцепенении или еще чем-то таком. Да, жутко колотилось сердце, но и только. Страха и в помине не было. Было другое. Февронию на ум пришла вторая мысль, что прыгнет он или не прыгнет, разницы особой в общем нет.

Ну допустим прыгнет. Умрет. На том и дело кончится. Не будет больше ни отца, ни матери, ни замка. Ничего не будет. Теперь допустим, что не прыгнет. Останутся отец, и мать, и замок. И какая разница? Ведь дело же не в том останутся они или не останутся. Дело совсем в другом. В конце концов, если уже решил, то прыгнуть всегда можно. И отчего тогда не посмотреть, что будет дальше? Оно как бы уже не в счет. Так просто, посмотреть из любопытства. Как будто жизнь уже закончилась. А ты все еще можешь подглядеть за ней из-за угла.

Забыв окно, Февроний стал в задумчивости бродить по комнате. Сел на кровать. Вздохнул. И тут явилась третья, окончательная мысль. Февроний подскочил с кровати, достал из шкафа два больших платка и начал собирать дорожный узелок.

***

Первый день пути прошел прекрасно и почти без происшествий. Из замка удалось выбраться незаметно. Возле конюшен Февроний было на мгновение задумался. Взять лошадь? Не взять? Потом еще кормить ее… Решил, что обойдется. И уже через два часа об этом сильно пожалел.

О жизни за пределами дворца Февроний знал достаточно поверхностно. Знал, что есть крестьяне. Есть лорды и торговцы. Крестьяне в представлении Феврония возделывали целыми днями землю. Торговцы продавали разные бусы, серьги, амулеты. Лорды сражались и пили кислое вино. Нельзя, наверное, сказать, что подобное представление о жизни было в корне ошибочным. И все же жизнь по временам бывала чуточку сложней.

До сумерек Февроний отошел от столицы лиг на десять. Сначала шел по тесным улочкам. Несколько раз останавливался и, задирая голову, смотрел на замок. Замок отсюда выглядел внушительно. Белая громадина на фоне неба. Балконы, галереи. Февроний попробовал прикинуть насколько высоко отсюда до террасы с оливковыми деревьями. Если смотреть, наоборот, с террасы, то город выглядел почти игрушечным. Теперь игрушечной была терраса. «Для них мы не настоящие. Для нас — они», подумал про себя Февроний и, окинув напоследок горы, небо, развернулся и более уже не глядел назад.

По случаю турнира в столице третий день стоял ажиотаж, поэтому на мальчика с дорожным узелком внимания особенно не обращали. Февроний беспрепятственно дошел до Траурных ворот. Там, у ворот на миг кольнуло сердце: мало ли его узнает стражник? Но обошлось. Стражник стоял как деревянный и бессмысленно глазел перед собой. Во Внешнем городе Февроний малость поплутал, но вскоре все же выбрался к рыбным рынкам. Оттуда — к порту. А там до Алебастровых ворот рукой подать. У Алебастровых ворот стражников было двое. И оглядели они Феврония довольно подозрительно. Нахмурились. Но к счастью донимать не стали. Февроний вышел за ворота и остановился. Впереди открывались широкие поля, леса, крестьянские лачуги. Дорога уходила вдаль, теряясь где-то за холмами. Отсюда начинался путь на Юг.

***

После первого дня пути и первой ночи в поле Февроний сделал следующие выводы:

1. Спать в поле все же хуже чем в постели. В постели мягко и тепло. А в поле холодно и сыро. К тому же поутру болит спина.

2. Припасов нужно было брать намного меньше. А денег нужно было брать намного больше. Припасы под солнцем быстро портятся, а деньги нет.

3. В книжках про путешествия, которые читал Февроний, ни слова не упоминалось про скуку, комаров, слепней, полуденное пекло и прочие напасти, что поджидают путника в дороге. В книжках, рассудил Февроний, пишут дрянь.

4. Крестьяне люди странные. Без крайней нужды с ними лучше не говорить. Это важное умозаключение Февроний сделал под влиянием следующих обстоятельств:

Февроний шел по тракту. Глядел по сторонам. И вдруг увидел, как двое голых мужиков с воплями несутся через поле. Бегут, кричат. Хотя никто не гнался. Февроний еще некоторое время наблюдал с недоумением. Потом решил, что лучше не смотреть.

5. Ходить пешком, конечно, хорошо. Но все-таки не очень весело. Кругом поля, леса. Ужасно скучно и неинтересно. К тому же страшно ноют ноги. Вот была бы лошадь… Ну о лошади Февроний уже раз двести пожалел.

6. «Наглотаться пыли» — это вовсе не фигура речи.

7. Королевские географические карты рисовали идиоты. Всюду перепутаны названия. А некоторых деревень в помине нет.

8. Говорящие лошади, о которых пишут в книжках, это, конечно, выдумки. И все же в этих выдумках есть доля смысла. Вот так пропутешествуешь один, неделю под палящим солнцем, еще и не с лошадью заговоришь.

Через неделю эти впечатления усугубились и появилась пара новых. Февроний поневоле стал задумываться, правильно ли он поступил, решив отправиться на Мелос вместо того, чтобы отправиться в окно.

***

Деревушка была маленькая. Февроний обошел ее три раза, но постоялого двора так и не нашел.

— Ни шагу больше не пройду без лошади. — Объявил он вслух и повалился на траву.

Февроний весьма туманно представлял, сколько может стоить лошадь и хватит ли у него денег. Но как дойти до Мелоса пешком, он представлял еще туманнее. Ноги ныли, как проклятые. К тому же за то время, что он был в дороге, он нагулял себе на левой ступне огромную мозоль. Мозоль кровила и пробирала страшной болью до бедра на каждом шаге.

Февроний снял сапог. Поморщился, разглядывая левую ступню. Надел сапог обратно. Вздохнул и вдруг увидел мальчика. Мальчик сидел на яблоне возле покошенной лачуги и с любопытством наблюдал за ним.

— Привет. — Сказал Февроний.

— Тебе привет. — Ответил мальчик и показал рукой на дорожный узелок. — Ты путник?

— Да, наверное.

— Куда идешь?

— На Мелос.

— А что на Мелосе?

— Хочу наняться на корабль и уехать за моря.

— Вот как.

Мальчик прищурился и глянул с уважением.

— И что там за морями?

— Точно не знаю. Страны, города.

— Понятно. — Кивнул мальчик. — А на корабль всех берут?

— Наверное, всех. Я точно не уверен.

Тут мальчик спрыгнул с дерева. Приземлился довольно неудачно, но виду особенно не подал. Встал, отряхнулся с важностью. И подошел.

— Я Пик. — Сказал мальчик, протягивая руку.

— Февроний. — Отвечал Февроний. — Послушай, а это твои яблоки? Ну там на дереве.

— На дереве-то? Ну да, мои.

— Они продаются? Что если я у тебя куплю десяток?

Пик на мгновение задумался.

— Гм… Пожалуй, продаются. Сколько ты предлагаешь?

Февроний никакого представления не имел, сколько может стоить десять яблок и чтобы никого не обидеть, решил предложить один золотой.