Она осторожно пробралась к креслу, обойдя Нэша, словно от случайного соприкосновения может загореться, села и посмотрела на него. Ее прекрасное лицо было непроницаемо.

– Я хочу тебе кое-что рассказать. – Нэш пригладил волосы на затылке и расправил плечи, словно готовился к суровому наказанию. – Это поможет понять, почему я так оберегаю Дилайлу.

Кэролайн кивнула, чтобы он продолжал.

– Пять лет назад мы с Эмили были в том же возрасте, как сейчас Дилайла. Я уже рассказывал, насколько мы были близки. Даже когда я учился в школе вдали от дома, она постоянно мне писала, держа в курсе всех своих приключений.

– Какого рода приключений?

Он улыбнулся, несмотря на тяжесть в груди.

– Однажды на музыкальном вечере она сыграла не ту мелодию, какую исполняли другие участники квартета, и отец решил, что она никогда не станет приличной скрипачкой, и позволил ей прекратить брать уроки.

– Уловка сработала?

– Именно так, – усмехнулся Нэш. – А в другой раз она вылезла из окна своей спальни, спустилась вниз по решетке для роз и отправилась с подругой в кафе «Гюнтер» за мороженым.

– Мне бы она понравилась, – улыбнулась Кэролайн.

– Она всем нравилась. Где бы она ни появлялась, разговор тут же оживлялся, обычно превращаясь в жаркий спор. Она получала бесчисленные приглашения и бо́льшую часть принимала. Она дружила и с мужчинами, и с женщинами, с молодыми и старыми. Многие джентльмены к ней сватались… но ее сердце лежало только к одному.

– Дилайла рассказывала мне про ухажера Эмили и что ваш отец не одобрил его, потому что он был простым стряпчим.

– Да. – Нэш глубоко вздохнул. – Эмили доверилась мне и рассказала о предстоящем побеге во всех подробностях. Мне не понравился ее план. Я знал, что отец будет в ярости, а я всегда пытался поддерживать между ними мир. Но все же не стал ее отговаривать, зная, что это бесполезно.

Кэролайн подалась вперед, облокотившись о колени.

– Наверняка.

– Вечером накануне побега отец что-то заподозрил. Эмили не спорила с ним, вопреки обыкновению, и после возвращения домой из театра сказала, что идет спать. Он вызвал меня в кабинет – в этот самый – и умолял рассказать, что она задумала. – Нэш сглотнул комок в горле. – Умолял раскрыть все, что мне известно. Говорил, что будущее Эмили висит на волоске, и если я ее люблю, то помогу ему и не допущу, чтобы она совершила ужасную ошибку.

– Ох, Нэш…

Кэролайн сжала его руку.

– Я засмеялся и ответил, что ничего не знаю. – Нэш опустил голову и продолжил хриплым шепотом: – Сказал, что ему почудилось, она ни за что не поступила бы так безрассудно. Я ему солгал.

– Ты пытался ее защитить, – сказала Кэролайн в смелой попытке его утешить.

Но ничто не могло заглушить его чувство вины. Ничего не вернет назад отца и Эмили. Нэш прожил с этой болью уже пять лет. Она стала такой же его частью, как рука или нога, и никогда не покидала.

– Я знал, что в то время участились ограбления экипажей, но убедил себя, что с ней ничего не случится. Она выйдет замуж за любимого человека и вернется в Лондон, а отец в конце концов ее простит. Но все сложилось иначе.

В глазах у Кэролайн выступили слезы.

– Мне так жаль…

Раз Нэш уже начал рассказ, он должен был закончить, как бы мучительно это ни оказалось.

– Эмили уехала посреди ночи. На следующее утро, когда отец нашел ее записку, он поспешил за Эмили, в надежде перехватить ее до Гретны-Грин. Когда я узнал, что он погнался за ней, то оседлал коня и поскакал следом.

– Об этом Дилайла мне не рассказывала.

Нэш покачал головой.

– Потому что она не знала. Но к тому времени, как я нагнал отца, один налетчик был уже мертв, а остальные сбежали. Отец был ранен в живот и находился при смерти. Из последних сил он заговорил и попросил меня только об одном – бросить его и спасти Эмили из перевернувшегося экипажа.

Кэролайн погладила его по щеке, в ее глазах отражалась его мука.

– Когда я вытащил ее из экипажа, она еще была жива. – Он закрыл глаза, словно пытаясь стереть воспоминания об искалеченных телах и покореженном экипаже. – Я взял ее на руки и сказал, что отвезу домой. Она улыбнулась и ответила, что не задержится надолго. Поначалу я не понял, что это значит. А может, и понял, но не хотел себе в этом признаваться. Она сказала, что, раз ее Генри погиб, она уйдет вслед за ним. И попросила простить ее, а потом… угасла.

По щеке Кэролайн прокатилась слеза.

– Мне так жаль.

– Если бы я рассказал отцу правду о планах Эмили, они оба остались бы живы. Может, в конце концов он разрешил бы ей выйти замуж за Генри, и теперь у них была бы пара детишек.

– Не мучай себя. – Кэролайн наклонила голову, и Нэш заглянул в ее полные сочувствия зеленые глаза. – Не могу даже представить, как сильно ты скучаешь по отцу и Эмили. Но ты не виноват в случившемся.

– Нет, виноват. – Нэш провел ладонями по лицу и вздохнул. – Но теперь я хранитель Дилайлы. В ее голове полно тех же романтических идей, что и у Эмили в ее возрасте. Вот почему я так суров.

– Это вполне понятно и заслуживает уважения, ты хочешь ее уберечь, – сказала Кэролайн. – Но Дилайла имеет право на собственные суждения. Чем сильнее ты пытаешься на нее повлиять, тем яростнее она борется за свободу.

Нэш встал и прошелся по кабинету, остановившись перед окном. По стеклу растекались крохотные капельки дождя.

– Я знаю. Дилайла сказала почти то же самое. Я ответил ей, что не буду препятствовать встрече с Брондейлом и сдержу обещание. Но совсем этому не рад.

– Понимаю, – с сочувствием произнесла Кэролайн.

– Но это не оправдывает мое сегодняшнее поведение. – Нэш снова повернулся к ней. – Прости меня.

– Почему ты так ненавидишь «Реванш дебютантки»? – спросила Кэролайн.

– Это не так. – Нэш подошел к столу и сел на краешек. – Не совсем так. Но я в обиде на эту колонку.

– В обиде на колонку в газете? – поразилась она.

– Такое впечатление, будто Дилайла верит ей больше, чем мне, – с горечью признался он. – Она скорее согласится с советом анонимного автора, чем послушает собственного брата.

– Уверена, что это не так. – Кэролайн встала и наклонилась над столом, так близко к Нэшу, что их плечи почти соприкасались. – Скорее она ценит обе точки зрения.

– Возможно, – с сомнением произнес Нэш. – Но я могу лишь сказать ей, что думаю.

– Не выходя при этом из себя, – добавила Кэролайн.

– Или разговаривая как напыщенный идиот, – криво улыбнулся он. – Сама понимаешь, это непростой выбор.

Лицо Кэролайн смягчилось, и она наклонилась ближе.

– Не сомневаюсь, что ты справишься.

– Это значит, я прощен? – с надеждой спросил Нэш.

Кэролайн колебалась лишь мгновение.

– Да. И я рада, что ты рассказал про Эмили. Рада, что мы поговорили… обо всем.

Нэш с облегчением выдохнул, как будто сбросил с плеч тяжкий груз. Он рассказал Кэролайн правду, и она до сих пор здесь. По крайней мере, пока.

Но осталось еще столько нерешенных проблем, столько неизвестности.

– Сегодня мы получили несколько откликов на объявление, – сказал Нэш, заметив, как она вздохнула. – Увы, ничего обнадеживающего. Один человек заявил, что ты можешь быть сбежавшей от него гувернанткой, и попросил образец твоего почерка, но думаю, у гувернантки были серьезные причины для побега.

Кэролайн с грустью кивнула.

– Да. Если он еще объявится, можно попросить у него образец почерка гувернантки. Тогда мы сами можем сравнить, вместо того чтобы верить ему на слово.

– Хорошая мысль, – одобрил Нэш. После секунды сомнений он добавил: – Даже если ты окажешься его гувернанткой, я не позволю ему заставить тебя вернуться. Ты не должна возвращаться туда, где была несчастна.

– Возьму на заметку, – сказала она, и глаза ее благодарно сверкнули. – Но не думаю, что кто-либо из нас способен сбежать от прошлого. Я все равно пойму, кто я, и тогда в любом случае придется жить с этим дальше.

– Я всегда готов помочь, если понадобится, – искренне пообещал Нэш.