– А еще «белым золотом» раньше называли хлопок, – вставил я – не одна Маша у нас умела пользоваться поиском в интернете.

– То есть, получается, речь либо о драгоценностях, либо о хлопке? – подытожила Вика.

– Которые должны иметь какое-то отношение к упомянутому южному сёгунату, – добавил Пашка.

– А вот тут, кстати, затыка, – заметила Маша. – Вернее, некстати. История Японии – тема мне неплохо знакомая… Не было там никакого южного сёгуната! Их – сёгунатов – выделяют три – по названиям городов, где размещалось правительство сёгуна – бакуфу: Камакурский, Киотский и Эдоский – соответственно, города Камакура, Киото и последний – Эдо – нынешний Токио. Формально самый южный из них – Киото, но Камакура почти на той же широте, а Токио – совсем чуть-чуть севернее…

– А в каком из них выращивали хлопок? – спросил Иванов.

– Он в Японии вообще растет? – уточнила Вика.

– Растет, кажется, – неуверенно ответила Антонова. – Но повторюсь: само понятие «южный сёгунат» – очень странное.

– А что тут не странное? – хмыкнула моя сестрица. – Вот циферки после стихотворения – они, по-вашему, что значат?

– Какой-то шифр, – тут же предположил Пашка.

– Слишком много одинаковых цифр для шифра, – заметил я. – Шесть из девяти – нули, и еще две – единицы.

– Так, может, это просто три числа? – заявил мой приятель. – «Двести», «десять» и «тысяча»?

– И что они нам дают? – осведомилась Вика.

– Ну, не знаю, – пожал плечами Иванов. – Например, нужно взять Двухсотую, десятую и тысячную буквы стиха…

– В нем и близко не наберется двухсот букв, – усмехнулся я.

– Можно по кругу считать – до конца, а потом с начала!

– Ну, попробуй…

– А строчку с датой нужно учитывать? – спросила моя сестрица.

– Так кто ж ее знает, – бросил Пашка. – Надо и так и так попытаться.

– Попробуй, – повторил я.

– А вот и попробую! – придвинув к себе листок с текстом, Иванов принялся сосредоточенно водить пальцем по строчкам, углубившись в подсчеты букв.

– Может, я пока чай заварю? – предложила, с неприкрытым скепсисом глядя на эту картину, Маша.

– Давай, – поддержал ее я. – Тебе помочь?

– Проходили уже: справлюсь, – буркнула она, отложив листок с текстом и выруливая из комнаты в коридор.

– Ну, как скажешь, – обронил я ей вслед, беря в руки ее экземпляр загадки – можно, конечно, было вызвать содержание свитка через игровое меню, но так, по старинке, мне было удобнее. Считать буквы я, разумеется, не собирался: Пашка вызвался – вот пусть и корячится. Просто еще раз перечитал подсказку, в надежде, что решение вдруг придет. Ну, с Неба снизойдет. Потом еще раз перечитал и еще раз…

Лишенная Ивановым доступа к тексту, Вика откинулась на спинку дивана и принялась крутить в пальцах невесть откуда взятый карандаш – казалось, вот-вот сломает его пополам: вертеть в руках что-нибудь постороннее было у моей сестрицы давней привычкой, за что Дмитревна постоянно ей выговаривала.

– Первая буква – «М»! – сообщил нам между тем Иванов где-то через минуту. – Это не учитывая дату. Вторая – «О» – если снова вести счет с начала стиха. Если продолжать дальше после «М» – то «Т».

– «О» мне нравится больше – с ней на внятный слог похоже, – не преминул заметить я. – «Мо-о-о…» А третья буква какая?

– До тысячи пока не досчитал, – покачал головой мой приятель. – Начал, но сбился – сейчас еще раз попробую.

– Пока идут подсчеты, объясните необразованной: а что вообще такое «сёгунат»? – задала между тем вопрос моя сестрица.

– Система, при которой Японией фактически управлял не Император, а назначенный им полководец – сёгун – этакий военный правитель, – сообщила Маша, снова показавшись в дверях комнаты. – Перебираемся на кухню – чай почти готов!

– То есть, получается, сёгунат – военное правительство? – уточнила Вика.

– Ну да, – кивнула Антонова. – Вот только в 1919 году в Японии никакого сёгуната уже давно не было. Его отменили в конце XIX века во время так называемой революции Мэйдзи.

– Кстати, а никому не кажется странным эта вечная привязка к Японии? – снова отвлекшись от текста, поднял голову Пашка. – Если ничего не путаю, задание называется «Московский квест», а не, например, «Токийский»!

– Ты там досчитал? – уточнил я.

– Нет, – мотнул головой Иванов. – Опять сбился. Так что скажете насчет Японии?

– Вообще-то, если кто-то вдруг не заметил, у нас вся игра завязана на Японию! – хмыкнула Антонова.

– Но квест-то «Московский»! – не уступал мой приятель. – Да и зона запрета боев PvP – здесь, в Москве, а не в каких-нибудь там Хиросиме с Нагасаки!

– Ну, мало ли… – пожала плечами Маша. – Чай кто-нибудь идет пить, или я зря заваривала?

– Идем, идем! – отбросив многострадальный карандаш – прокатившись по дивану, тот со стуком упал на пол, вызвав у хозяйки квартиры недовольное движение бровями – рывком вскочила на ноги Вика.

– Идем, – подтвердил Пашка, также поднимаясь. – Потом досчитаю – все равно все время сбиваюсь!

– Идем, – вторил друзьям я.

И мы всей толпой двинулись вслед за хозяйкой на кухню. 

— Странно, что, пока не закончим с квестом, нельзя заходить в игру, — заметил Пашка, по-детски шумно отхлебывая из чашки крепкий горячий чай.

Маша метнула на него осуждающий взгляд, но от замечания, уже явно готового сорваться у нее с языка, удержалась.

— Тебе тоже пришло сообщение? — повернулся я к приятелю. Сосредоточившись на загадке свитка, поднять на нашем совещании эту тему я как-то забыл.

— Ага, — кивнул Иванов. – «До завершения вами прохождения квеста вход в игру будет для вас закрыт! Удачного прохождения!» – громогласно процитировал он.

– Как раз в их духе, – пожала плечами Антонова. — Из данжа нельзя было выходить, теперь — запрещено входить.

— Я не поняла, а почему нельзя? – подняла голову Вика. – Мне ничего такого не приходило! Если что, на завтра у нас в Школе Меча как раз один камерный турнирчик намечается — я собиралась выступать! С новой катаной я им — ух!

— Выступишь, не переживай, -- усмехнулся я. – В квесте ты больше не задействована – поэтому, наверное, тебе и сообщение не пришло. Играй спокойно.

– Как это не задействована? – нахмурилась моя сестрица.

– Ну, ты же досрочно покинула данж, – попыталась объяснить ей Маша.

– Мало ли! – запальчиво вскинулась Вика. – Так не честно! – заявила она затем, поджав губки.

– О чем вообще спор – мы же оффлайн! – напомнил Пашка. – Никто тебе не запрещает разгадывать загадку вместе с нами!

– Ну, загадку… А как до драки дойдет – так я что, побоку?

– До драки, надеюсь, не дойдет, – выговорил я, отпивая чай. – А и дойдет – драться будем без тебя… Не забывай: здесь ты не Мастер Меча, а обычная одиннадцатилетняя девочка!

– Обычная… Машка, вон, вне игры тоже далеко не ниндзя! – выпалила моя сестрица, тут же, впрочем, осекшись: – Ой, прости, я не имела в виду!..

– Ничего, – почти не дрогнув лицом, обронила хозяйка квартиры. – Тем более, что ты права. Здесь я – не ниндзя, Паша – не лучник. Один Артур у нас, типа, Избранный…

– Проснувшийся, – поправил ее я. – И, насколько я понимаю, этот путь открыт для всех!

– Ну так разбуди меня! – совершенно серьезным тоном потребовала Вика, дернув меня за рукав. – Я тоже хочу молнии метать, как ты тогда на реке!

– Я не умею – будить, – развел я руками – пожалуй, даже с легким чувством вины. – Вот освободим из западни Миюки – попросим ее тебе помочь… Всем, кто захочет, в смысле… – покосился я на Пашку.

– Я немного к другому вела, – не дав снова подать голос моей сестрице, продолжила Антонова. – Хочу, чтобы все понимали: то, что нам теперь нельзя в виртуальность, только лишний раз подчеркивает: игры закончились! Отныне все по-серьезному. И если вдруг погибнешь – дебаффом не отделаешься!

– Оффлайн, вообще-то, всегда так и было, – буркнула Вика.

– Разумеется. Поэтому здесь одиннадцатилетние дети обычно и не сражаются с монстрами!