– С тенью? – прищурился Учитель.

– Ну, с воображаемым противником…

– Браво! – выразительно хмыкнул непись. – Ответ, достойный новичка с 10-м кю!.. Ну а если подумать как следует?

– Формальный комплекс упражнений, включающий стойки, переходы, удары, блоки, а также их связки – в различных сочетаниях, – казенно выговорил я. – Квинтэссенция техники стиля, своего рода живой учебник каратэ-до, – добавил затем, видя, что Учитель явно ждет чего-то еще.

– И снова браво, – буркнул Дракон, выдержав долгую паузу. – Просто поразительная глубина понимания сути Пути каратэ! На 9-й кю, пожалуй, потянет. Так и подмывает распорядиться, чтобы на следующее занятие ты пришел с заслуженным желтым поясом. Если бы все, что выше него, вручал тебе я – непременно так бы и сделал, но увы: не мной дано, не мне и отбирать… Ладно, проехали, – он снова дыхнул дымом, гуще прежнего – на этот раз, к счастью, в сторону. – По большому счету, мой ученик, не так уж ты и не прав. Особенно если вести речь о тех ката, что преподаются ныне в расплодившихся по миру, как формозские термиты, МакДодзё… Большинство форм, изучаемых сейчас даже в классических школах, не имеют почти ничего общего с теми, что практиковались Мастерами прошлого! – заявил он, резко повысив голос до громоподобного. – И потеря истинной традиции произошла даже не при Гичине Фунакоси, которого в ней часто обвиняют – гораздо раньше!

Выгнув горбами бронированную спину, Дракон хлестко ударил хвостом по валуну размером с легковой автомобиль, отшвырнув его прочь, словно теннисный мячик. Просвистев в каких-то трех-четырех метрах от меня, через десяток секунд камень глухо ударился о скалу по другую сторону пропасти за моей спиной – судя по последовавшему грохоту, вызвав там небольшой обвал.

– Знай же, мой ученик, – как видно, сбросив таким образом излишнее возбуждение, заговорил непись уже без всякого надрыва, – подлинные ката – это и в самом деле бой. Если хочешь – с некой неизменно ускользающей тенью. Но вовсе не с воображаемым противником! Напротив, это поединок с самим бытием! Медитация в движении. Великие Мастера древности практиковали ката, чтобы изменить реальность вокруг себя – и себя внутри этой реальности. Чтобы разбить оковы Спящих и приобщиться к тому, что в наш век называют виртуальным миром. Тем самым, где находимся сейчас и ты, и я. Это ныне путь сюда открыт любому профану, но раньше было по-другому. Да и сама виртуальность когда-то являлась совсем иной, она имеет свойство меняться, подстраиваться под тех, кто ее посещает. То, что некогда являлось доступной лишь посвященным тонкой материей, стало теперь массовой игрой… Впрочем, речь не об этом, – одернул себя Дракон. – Вернемся к ката. Изначальным ката. Потратив годы трудов, я сумел восстановить одно из них. Найденная мной форма восходит к легендарному Мастеру Оеката. Предание гласит, что он возглавлял на Окинаве отряд повстанцев, боровшийся с захватчиками – самураями из клана Сацума. Шел 26-й год Го-Ёдзэй, 2269-й от основания Японии, когда Оеката со своими людьми был схвачен сацумцами. Приговоренный к казни, в качестве последнего желания Мастер попросил позволить ему и его сторонникам, также ожидавшим мучительной смерти, совместно отработать ката. «Представление» состоялось на площади при большом стечении народа. Считается, что после его завершения приговоренные были казнены… Казнь в самом деле состоялась, но несколько позже, и жертвами ее стали многочисленные свидетели того, как Оеката и его сподвижники скрылись: исчезли, растворились в воздухе на глазах изумленной стражи… Утверждают, будто это первое документально зафиксированное свидетельство, касающееся ката. Но, как часто бывает, в бумагах записано совсем не то, что имело место в действительности.

Тяжело поднявшись на кривые лапы, Дракон в два шага преодолел разделявшее нас расстояние, приблизив рогатую морду почти вплотную к моему лицу. В нос мне кувалдой ударила гремучая смесь запахов – едкого дыма и ядренейшего перегара. Сейчас бы подкрутить настройки, установив фильтр на обоняние! Но, чтобы вызвать меню, нужно было закатить глаза, хотя бы на миг, а оторвать взгляд от пылающих небесным огнем очей непися я не смел.

– В память о великом Мастере я назвал воссозданное мной ката Оеката-но-исан, – продолжил мой Учитель. – Практикуя его – и только его – здесь, в виртуальности, ты будешь шаг за шагом подчинять себе игру, подгонять ее под себя, обрастая уникальными навыками, словно шкурой. Процесс это не мгновенный, но и не столь долгий, как было бы оффлайн. Путь, на который Мастера, бывало, тратили всю жизнь – ты пройдешь за дни, может быть, за недели – игра есть игра. За свой черный пояс ты здесь тоже не долгими годами трудов расплатился. Но обещаю: это не будут легкие дни!

Отпрянув назад, Дракон отвернулся, и я наконец сумел дотянуться взглядом до меню.

– Нет! – не оборачиваясь, рявкнул непись. – Не трогай фильтры! Все твои чувства должны быть максимально обострены!

Я сконфуженно свернул табличку.

Тем временем Учитель в очередной раз дыхнул дымом, но выпустив его при этом не из ноздрей, а из пасти, и, для разнообразия, не черный – а светло-сизый. Пролетев над площадкой, туманное облако замерло на самом краю пропасти, задрожало, стремительно меняя очертания – и через пару мгновений приобрело вид полупрозрачной человеческой фигуры, замершей точно в такой же стойке, что была у меня.

– Это Йуре-сан, мой помощник, – представил призрачного бойца Дракон. – Смотри за ним внимательно и все запоминай. Готов?

– Да, Учитель, – подобравшись, подтвердил я.

– Отлично. Йуре-сан, ката Оеката-но-исан – хаджимэ! – подал команду непись.

Сотканный из текучего тумана каратэка почтительно поклонился Дракону и сделал первый шаг вперед. Мое обучение началось. 

Проснулся я поздно: Дракон не позволил мне закончить тренировку, не добившись зримого результата.

Ката Оеката-но-исан и в самом деле оказалось неординарным. Отличие я почувствовал сразу: если другие формы, даже считающиеся мастерскими, в игре достаточно было однажды запомнить — и дальше особого внимания они от тебя уже не требовали, хоть с закрытыми глазами выполняй, то здесь каждое движение предполагало полную концентрацию на себе — что на второй, что на десятый, что на пятидесятый раз. Малейшая расслабленность — и неизбежно следовал сбой, прямо как «наверху», во внеигровой реальности!

От постоянного напряжения Бодрость моя таяла, как весенний снег на южном склоне Фудзи (это не я столь витиевато выразился — Учитель), и непись четырежды устраивал мне перерыв с чаепитием. Ну, как устраивал — подавал отрывистую команду «Ямэ!», но сам с места двигаться и не думал — тонизирующий напиток и себе, и ему, готовить шел я. Навыку заваривания чая когда-то обучила меня Миюки, но, впервые попробовав плод моих стараний, Дракон брезгливо сплюнул в пропасть, презрительно перевернул котелок с кипятком вверх дном и сунул мне под нос два «пятиочковых» свитка «Путь чая: шаг первый» и «Путь чая: шаг второй».

– Голимое читерство! – проворчал он при этом. – Преступление перед высоким искусством Тя-но-ю[8]! Но да простит меня Небо: лакать бурду, которую мой бездарный ученик до сих пор по недомыслию именовал чаем – свыше моих скромных сил! А учить его посторонним вещам как положено, с расстановкой, чувством и толком — недосуг!

Напиток, заваренный мной после такого экспресс-курса, все же заставил Учителя недовольно скривиться, но эту чашку он выпил до дна — равно как и все последующие. Я же, помимо пары новых навыков, получил в копилочку 40 баллов Опыта — 2 раза по 5, умноженные на 4 – коэффициент Мудрости.

Осушив чашки, мы оба возвращались к прежним занятиям: Дракон – к глубокомысленному возлежанию, я — к неподатливому ката.

Повторять его мне было велено до тех пор, пока на листе выбеленного холста, прибитого Учителем к скале металлическими колышками рядом с отведенной мне для занятий площадкой, не проступит некая надпись. Какая именно, непись не уточнил. Сам он ее, якобы, прекрасно видел, но мне полотно казалось девственно чистым.