– Письмо же было запечатано! – вспомнила Вика.

– Для синоби это не проблема, – пожала плечами Маша.

– А капитан не понял, что письмо вскрывали? – уточнил я.

– Уверена, что нет. Я сработала очень аккуратно.

– Хорошо, что ты догадалась прочесть послание! – заметил Пашка. – Я бы, наверное, не сообразил…

– Я тоже не сообразила. Оками мне подсказал.

– Кто? – решил я, что ослышался. – Ками?

– Оками. Белый волк из Урочища Шепотов. Вы его разве не видели?

– Видели, как не видеть… – пробормотала Вика.

– Ладно, ками с ним, с Оками, – хмыкнул я. – Что конкретно велел капитану сделать Дэйсьюк-сан?

– Конкретно – столкнуть нас за борт на рассвете.

– На каком еще рассвете?

– Ты что, на карту не смотрел? – укоризненно покачала головой Антонова. – Река течет в ночную часть локации, потом делает поворот – и возвращается в дневную. Соответственно, по пути будет сначала закат, а потом – рассвет.

– Ну да, логично, – карту я, конечно же, изучал, но на границу дня и ночи, которую, двигаясь по реке, нам предстояло дважды пересечь, внимания и в самом деле не обратил.

– А подозревать мы ничего не должны – типа, чтобы сопротивления не оказали? – спросил Иванов.

– В том числе, наверное, и для этого. Но, как я поняла, это одно из требований каппа – чтобы жертва оказалась в воде, того не ожидая. Так им больше нравится.

– Вот заразы! – возмущенно качнула обломками рогов на шлеме Вика.

– Еще какие…

На несколько секунд в каюте установилось напряженное молчание.

– Я только не понял, если ты все это знала заранее – зачем поднялась на кохая? Почему не дождалась нас на берегу? – задал затем Пашка вопрос, который уже какое-то время вертелся на языке и у меня.

– Корабль нам так или иначе нужен, – развела руками Маша. – Без него к точке выхода не успеть.

– Угодив на завтрак к этим милым каппа – тоже не успеть, – резонно заметил Иванов.

– Я поняла! – вскинула голову Вика. – Как наступит ночь – мы нападем на капитана и убьем его! И всех, кто попытается его защитить – тоже! – ее рука словно сама собой метнулась к Инвентарю, но остановилась на полпути. – Да не достаю я меч, не достаю! – бросила сестрица, повернувшись ко мне. – Жду приказа, как обещала!

– Здесь одних офицеров – человек десять, – заметила Антонова. – Да и матросы – а их под полсотни – скорее всего, не останутся в стороне от схватки. Нет, не вариант: не справимся.

– У тебя есть план получше? – прямо спросил я Машу.

– Есть, – кивнула она. – За кормой к кохая привязан ялик. Как стемнеет – со временем наша юная мечница угадала верно – мы проберемся туда. Свободный путь я обеспечу – без лишнего шума и пыли, – несколько коротких движений ладонями вдоль тела, и на подушечке возле меня уже сидит закутанный в черное синоби. – На ночной стороне река разделяется на две протоки. По широкой, но гораздо более длинной, неспешно пойдет кохая, а мы на ялике рванем по слишком узкой для большого судна, но куда более короткой. Опередим «Канко-Мару» – и минуем Мертвый Лес, непроходимостью которого нас стращал Дэйсьюк-сан. А там до точки выхода окажется уже рукой подать, что по суше, что по воде.

– Управляться с яликом, как я понимаю, ты умеешь, – не столько спросил, сколько предположил Пашка.

– Артур умеет, – кивнула на меня Антонова. – Там нужен навык гребли веслом – у него он есть.

– Черт! – стукнул я себя кулаком по колену, только теперь поняв, к чему она ведет.

Балла Здоровья как не бывало.

– Что такое? – нахмурилась Маша. – Ты же сам рассказывал про тот случай с Черных в лодке!

– Рассказывал, – буркнул я. – Но при воскрешении, среди прочего, у меня отобрали как раз греблю.

Настала очередь Антоновой от души чертыхнуться.

– Да, неувязочка… – мрачно пробормотала она затем.

– Э, а этот ваш ялик – он как, плоскодонный? – спросила тут зачем-то Вика.

– Плоскодоннее не бывает, – угрюмо буркнула Антонова.

– Тогда пляшите! – просияла моя сестрица. – «Гребля веслом в плоскодонной лодке» входит в число моих записных талантов!

– Что, правда? – удивленно обернулся я на девочку. – У тебя-то откуда?

– От верблюда! – скорчила она в ответ гримаску. – Нет, чтобы порадоваться, что любимая сестра снова всех спасла! А вообще, у нас, в школе Меча, это что-то вроде разменной монеты. Когда кому-то не хватает 5 очков Опыта до очередного Уровня – недостачу часто добивают как раз этой самой «греблей» или еще, бывает, «игрой на сямисэне». Никогда не думала, что мне что-то из этого пригодится – а оно видите, как сложилось!

– Удачно сложилось, – кивнул я, сам когда-то получивший от Миюки навык гребли в аналогичной ситуации.

– То есть гребец у нас есть, – констатировала Маша.

– Есть! – гордо подтвердила Вика в полный голос, тут же, впрочем, сконфуженно втянув голову в плечи.

– Тогда остается ждать темноты, – заявила Антонова. – А пока можно обсудить детали – если, конечно, ни у кого нет принципиальных возражений, – обвела она нас испытующим взглядом.

Ни у меня, ни у Пашки, ни, тем более, у весьма довольной нежданно выпавшей ей ответственной ролью Вики принципиальных возражений не нашлось.  

Все шло хорошо — да что там, просто отлично! — пока Вика не сломала весло.

С наступлением темноты Маша нас ненадолго покинула — разумеется, не через дверь, за которой наверняка поджидала охрана. Под самым потолком в деревянных стенах каюты имелись вентиляционные проемы, почти незаметные снизу за несущими балками крыши. Нацепив на руки нечто вроде перчаток — без пальцев, но с торчащими со стороны ладони мощными металлическими «когтями» — Антонова ловко вскарабкалась наверх, протиснулась в одно из таких отверстий и бесшумно выбралась наружу.

А вот для возвращения наша синоби, не мудрствуя лукаво, воспользовалась дверью: к этому моменту проблема стражи была уже Машей решена.

Под мерный бой задающего гребцам ритм барабана, к ночи заметно снизившего темп, мы выскользнули из каюты и прокрались вдоль решетки борта на корму кохая. Неписей не было и здесь — Антонова об этом позаботилась. Подтянув привязанный канатом ялик вплотную к «Канко-Мару», один за другим (я – первый, Маша – замыкающая) мы перебрались в лодочку. Вика взяла в руки поджидавшее нас на дне ялика весло, Антонова коротким экономным движением перерезала трос кинжалом-танто, и корма кохая начала удаляться, быстро растворяясь в ночи.

Карте темень не помеха, так что протоку, по которой нам предстояло обогнать «Канко-Мару» (в ходе обсуждения звучало предложение наоборот пропустить кохая вперед, но этот вариант в итоге был отвергнут из опасения, что, обнаружив наш побег, неписи остановят судно – например, в месте слияния речных рукавов – и станут нас поджидать), мы обнаружили без труда. Вика ловко направила в нее ялик и погнала его, юрко лавируя меж мелей, оголенных древесных корней, хищно тянущих с берега свои длинные кривые «пальцы», и вездесущего плавняка. И если на первых порах девочка вела лодку нарочито аккуратно и осторожно, то, приноровившись, вошла во вкус — только брызги полетели. Я даже думал сделать сестрице замечание, призвать к сдержанности, но смолчал, рассудив, что у кого нужный навык, тому и виднее…

Рассудил неверно и смолчал, как оказалось, зря. На очередном лихом вираже Викино весло зацепилось за притаившуюся в воде корягу и с хрустом переломилось. Лопасть откололась и уплыла, а в руках обескураженной девочки осталась длинная, но совершенно непригодная для гребли палка.

Нет, моя упорная сестрица не сдалась: попыталась использовать обломок в качестве импровизированного шеста (но тут, по ходу, требовался какой-то иной, отличный от имевшегося у Вики навык), перевесившись через корму ялика, попробовала подгребать ладонями (без видимого результата), а затем — ножнами меча. Последнее, как будто бы, даже дало какой-то эффект — но, возможно, здесь мы лишь постарались выдать желаемое за действительное. Так или иначе, скорость лодки значительно упала – по сути, нас теперь просто несло течением, а усилия девочки сводились к тому, чтобы возвращать так и норовящий сбиться с курса ялик на стремнину.