― Затем есть еще собачьи экскременты, ― поведал он ей.

― Вы серьезно?

― Совершенно, и обязателен к упоминанию токсокариаз.

― Что это?

― Болезнь, вызванная червяками, которые живут в собачьих кишках. Когда они испражняются на игровых полях и у ранее упомянутых травяных изгородей, они могут оставить яйца, которые загрязняют землю. Если ребенок играет поблизости и прикасается к собачьему дерьму, а затем случайно засовывает руки в рот, яйца могут попасть во внутренности ребенка, и затем личинка отправляется в мозг, легкие и глаза, что может вызвать слепоту.

― О, мой Бог, это отвратительно, ― сказала она. ― Такое случалось?

― Не с ребенком на участке «Вестника», к счастью, нет, но это теоретически возможно, что собачьи экскременты могут вызвать слепоту у детей в Грейт Мидлтоне.

― Но это маловероятно, ― сказала она.

― Но, вероятно, ― рассмеялся он и показал на ее записи. ― Позвоните в автобусную компанию и спросите их, планируют ли они повышать плату за проезд или модифицировать услуги. Если они ответят «нет», по правде говоря, вы можете написать «Автобусная компания отрицает планы по повышению тарифов».

― Но разве это этично? ― она снова была раздражена.

― Большинство газетных редакторов думает, что этика – это графство рядом с Хертфордширом.

― Я не знаю.

Он опустил руки и посмотрел на нее.

― Хорошо, эта страница по дистрикту не напишет сама себя.

Она на мгновение задумалась.

― Вы правы, ― признала она, ― не напишет, и у меня нет ничего другого.

― Именно, ― сказал он. ― Запишите все это, и дело почти сделано.

Хелен поняла, что ее первое впечатление о Томе Карни было ошибочным. Он мог показать определенную долю заносчивости, но он знал свое дело.

― Спасибо, я не знала об этом до того, как вы мне рассказали, ― призналась она. ― Никто ничего не рассказывал мне в «Вестнике».

― Ну, они и не расскажут, ― констатировал факт.

― Почему нет?

― Потому что знание – сила, и, если они расскажут вам все, что они знают, может так оказаться, что вы окажетесь в этой работе лучше, чем они, и с чем они останутся?

― Но это глупо.

― Таковы некоторые из них, ― сказал он. ― Послушайте, Хелен, не тратьте время, как это делал я, просто получите необходимый опыт и переходите в газету побольше, как только будете готовы.

Он глубоко вдохнул и улыбнулся ей.

― На этом урок окончен.

― Спасибо, ― сказала она. ― Я подумаю.

― Теперь пойдемте и съедим ланч.

― Что? Я не могу.

― Конечно же, можете, ― сказал он. ― Мы заключили сделку, помните? Я только что написал вашу страницу по району, и теперь мне удастся поговорить с вами. Я не знаю насчет вас, но я голоден, так что я подумал, мы можем поговорить и поесть.

― Мы не можем поесть здесь?

Он понизил голос.

― Я знаю намного лучшее место, и оно дешевле. Какая разница? ― спросил он ее. ― Это не свидание.

― Я знаю, что нет, ― твердо сказала она.

Фиона и Дэнни открыли дверь вдвоем. Они обнаружили, что матери Мишель журналисты задавали слегка менее неприятные вопросы, если гигантского роста фигура Дэнни стояла на пороге позади нее.

— Фиона? — позвал Бредшоу, когда та не показала никаких признаков, что узнает его, они встречались раньше на поле для игры. — Констебль Йен Брэдшоу, а это констебль Винсент Эдисон, — он показал ей свое удостоверение. — Вы не возражаете, если мы войдем?

— У вас есть новости? — спросила она, ее глаза были как у перепуганного животного.

— Боюсь, что нет.

Она начала оседать.

Было ли это от облегчения или печали?

— Мы надеемся немного осмотреться в вашем доме, если вы не возражаете?

Она неуверенно посмотрела на него.

— Зачем?

— Просто протокол, — с пренебрежением ответил Винсент. — Вы будете удивлены, что можно узнать при более детальном осмотре. Мы думаем, что можем начать с комнаты Мишель, если можно.

— Ну, я думаю, да… но что вы ищете?

— Мы не узнаем, пока не найдем, красавица, — сказал ей Винсент, — но обычно всегда есть что-то: дневники, письма парням, журналы с обведенным красным местами, в которые, о чудо, пропавший человек и сбегает.

— Ваши коллеги уже все осмотрели, но, если вы считаете, это поможет…

— Если вы и отец Мишель не возражаете? — добавил Брэдшоу.

— Ох, он не… ― начала она, — …это Дэнни. Он мой муж, но не отец Мишель.

— Верно, — согласился Брэдшоу. — Моя ошибка, — и тогда он посмотрел Дэнни прямо в глаза. — Вы совсем не имеете никакого отношения к Мишель, не так ли, Дэнни?

Проскочила ли тогда малейшая искра вины или, вероятно, страха в глазах Дэнни?

— Нет, — признал Дэнни, затем пробормотал, — как она и сказала.

Фиона повела их вверх по лестнице к комнате Мишель, следом за ней шел Брэдшоу, а за ним Дэнни. Винсент сделал вид, что идет, но задержался у подножия лестницы.

— Она всегда такая? — спросил Брэдшоу, когда зашел в комнату девушки.

— Что вы имеете в виду?

— Несколько опрятная, да? — спросил он, — Я думал, что большинство комнат девушек подростков выглядят так, будто кто-то бросил в них гранату.

— Я прибралась, — ответила Фиона.

— Обычно здесь тот еще беспорядок, — сказал Дэнни, и его жена бросила на него взгляд, который говорил ему, что тот не солидарен.

— Но ведь это дети, не так ли? — Брэдшоу показал на постеры на стенах. — Мне нравилась тогда ее музыка.

— Да, — настроение ее матери на миг прояснилось, — если ее так можно назвать.

— «Take That», — прочитал он название на одном из постеров. — Мне самому нравилась «The Jam» в ее возрасте. А вам?

— А? — спросил Дэнни.

— Какая музыка вам нравится? — спросил он, будто это был нормальный вопрос в комнате пропавшей девушки.

— Мне нравится кантри.

— О, да, — ответил Брэдшоу, — я так и предположил.

— Как это понимать?

— Быть водителем грузовика, вся эта дорога впереди; ставлю на то, что вам нравится Глен Кэмпбелл или кое-что у Чарли Рич?

— Да, верно, — сказал он, оживившись, — она предпочитает «The Carpenters».

Брэдшоу увидел раздражение на лице Фионы Саммерс. Между ними было напряжение, но был ли оно из-за стресса, вызванным пропажей дочери, или чем-то более глубоким? Брэдшоу провел следующие пятнадцать минут, опрашивая Фиону и Дэнни об их домашнем обиходе, друзьях Мишель и парне, нравилась ли ей школа, о ее хобби, которые у нее могли быть, кроме увлечения поп-группами. Ничего из этого не имело значения для Брэдшоу. Он просто хотел дать Винсенту достаточно времени.

— Стоит ли мне поставить чайник? — спросила Фиона после того, как у него закончились вопросы.

— Чай, было бы отлично, — попросил Брэдшоу, — с молоком и без сахара.

Когда она ушла, Брэдшоу прошелся по комнате Мишель. Дэнни наблюдал, как констебль взял кое-что из личных вещей девушки, рассмотрел их, а затем поставил осторожно назад; книгу, снежный шар, музыкальную шкатулку.

— Могу я сделать что-нибудь?

— М-м-м? — вопросил Брэдшоу рассеянно.

— Чтобы помочь? — спросил Дэнни. — Могу я сделать что-либо, чтобы помочь?

— Почему бы вам не помочь хозяйке с чаем?

Дэнни не выглядел так, будто не возражал оставить Брэдшоу одного в комнате Мишель, но, в любом случае, ушел. Когда он спустился вниз по лестнице, вспомнил про другого офицера полиции. Как и следовало ожидать, когда он достиг коридора, Винсент шел через дом к нему. Где он был, пока они были в комнате Мишель?

Винсент ничего не сказал, когда прошел мимо Дэнни.

Брэдшоу держал школьную тетрадь для заданий, поверх которой была страница из экземпляра «Smash Hits», так что мальчишеские лица «Take That» смотрели на него

— Не думал, что они в твоем вкусе, – неловко заметил Винсент, будто прошло много времени с тех пор, как он шутил с коллегой.

Брэдшоу уронил тетрадь обратно на комод.