— Значит Бетти Тернер лжет? — спросила Хелен.

— Или же у нее помешательство? — предположила Мэри. — Если мы будем придерживаться более мягкой точки зрения.

— Можете ли вы назвать какую-либо причину, почему кто-то мог хотеть убить Шона Доннеллана?

Было ли это легким колебанием Мэри, легчайшей дрожью в ее голосе?

— Я не могу придумать никакой причины, по которой кто-либо захотел убить кого-то.

— У него были враги? — спросила Хелен.

— Не могу таких припомнить, но это было так давно.

— Так расскажите нам об этом Шоне Доннеллане, — попросил Том. — Когда вы познакомились с ним, каким он был?

— Почему я должна? — неожиданно отрезала Мэри.

— Причин нет, — признал Том. — Просто я подумал, что вы предпочтете рассказать нам, а не полиции.

— Полиции? — она выглядела напуганной.

— Это не просто история, — напомнила ей Хелен, — это расследование убийства. Мы обязаны передавать любую информацию, которую услышим в полицейский участок.

— И прямо сейчас мы услышали, что вы и мертвый мужчина были больше, чем друзьями. Если вы скажете, что это не так, тогда мы выслушаем вас.

— Я не хочу, чтобы полиция появилась на моем пороге второй раз, — сказала Мэри. — Каждая занавеска на улице отодвинется.

— Вы помните, как Шон Доннеллан приехал в деревню? — спросила Хелен, — я понимаю, что это было очень давно.

— Мисс Нортон, — сказала Мэри Кольер, — все, кто достаточно стар, чтобы вспомнить те времена, не забудет, как Шон Доннеллан приехал в деревню, особенно, девушки.

Это был первый раз, когда Хелен увидела легчайший след улыбки, расплывающейся на старом лице, там была теплота, глубоко скрытая.

— Он был красивым парнем? — спросила Хелен.

— Можно и так сказать, — снизошла до ответа пожилая женщина.

— Вы вспомнили многое, — сказала Хелен дразнящим тоном.

Теперь они стали парочкой подростков, обсуждающих самого симпатичного парня в классе, и Том решил позволить им вести беседу.

— Так как не так уж много всего происходило со мной в те дни, воспоминания — все, что у меня осталось.

— Что еще вы можете вспомнить о нем?

Она наклонила голову набок, казалась смотрящей в пространство где-то над плечом Хелен.

— Откуда начать? — спросила она сама себя. — С бедной старой Бетти, я так думаю.

1936 год

В голосе Бетти звучал детский восторг.

— Подожди, пока не увидишь его, — сказала она своей молодой подруге. — Он высок, хорош собой, а его голос, — она захихикала и в удивлении покачала головой, — будто он поет тебе. Я могу слушать его часами!

— Я не уверена, что прямо сейчас хочу отправиться к реке, — возразила Мэри. — Кажется, собирается дождь, — лицо Бетти помрачнело. — Я подумала, что останусь и закончу свою книгу.

— Но ты же сказала, что пойдешь, — напомнила ей Бетти. — Пожалуйста, скажи, что пойдешь, — взмолилась она. — Я не могу пойти туда одна. Что скажут люди?

— Всякие гадости, могу себе представить.

— Именно, — сказала Бетти, — это будет неподобающе. Но, если я пойду с тобой… — и она с надеждой улыбнулась Мэри.

Мэри закрыла свою книгу и встала.

— Ладно, я рискну словить простуду под проливным дождем, чтобы ты могла строить влюбленные глазки мистеру Бларни Стоуну (прим.: Камень Красноречия (англ. Blarney Stone) — камень, вмонтированный в стену замка Бларни (графство Корк в Ирландии), по легенде — часть Скунского камня, дающая поцеловавшему ее дар красноречия).

— Спасибо тебе, Мэри, ты настоящая подруга.

Затем она добавила:

— И не будь такой. Он славный мужчина.

— Откуда ты знаешь? Ты только что познакомилась с ним.

— Иногда, ты просто знаешь, — мечтательно проговорила Бетти.

— Любовь с первого взгляда?

— Возможно. Ты в нее не веришь? Была ли это любовь с первого взгляда, когда ты встретила Генри?

— Мы были детьми, так что, едва ли я так думаю.

Бетти радовалась, как ребенок, болтая без умолку о мистере Шоне Доннеллане всю дорогу, наконец, перестав говорить про него, когда они свернули на Безымянную Тропу и увидели мужчину, сидящего на берегу реки и полностью увлеченного своей работой.

— Хорошего вам дня, — сказал он, когда они подошли к нему.

Он, должно быть, услышал их, но не поднял взгляд, что Мэри посчитала верхом грубости.

— Доброе утро, мистер Доннеллан, — обратилась к нему Бетти с официальностью, которую она, вероятно, приберегала для одного из своих старых школьных учителей.

Его карандаш пролетел над рисунком, над которым он работал, последний раз, а затем он посмотрел на них. Красивое лицо сощурилось от солнца, которое светило позади них.

— Бекки, верно? — спросил он девушку помладше.

— Бетти, — напомнила она ему слегка отчаянно.

— Бетти! Конечно же, — и он широко улыбнулся ей, чтобы сгладить свою забывчивость. Он быстро вскочил на ноги и взял одну из ее рук в свои. — Пожалуйста, прости меня. Я был поглощен своей работой. Я могу забыть собственное имя, когда такое случается.

Улыбка становилась шире, а его глаза блестели, от чего Бетти засмеялась и покраснела одновременно. Мэри могла видеть сквозь его очарование и знала очень хорошо, что не купится на него… в отличие от ее глупой подружки, которая ничего не знала о мире или мужчинах, таких как Шон Доннеллан. Мэри перевела свое внимание на его рисунок, который, она должна была признать, был великолепным изображением берега реки, в тщательно проработанных деталях.

— Это весьма впечатляюще, мистер Доннеллан, — сказала она ему.

— Что ж, спасибо, мисс, — теперь он улыбнулся ей, — но вы поставили меня в неловкое положение: вы знаете мое имя, но я не знаю вашего.

— Это Мэри, — Бетти ответила за нее.

— Мэри, — и он замолчал, как будто запоминал его.

— Не беспокойтесь, — сказала ему Мэри, — я напомню его вам в следующий раз, как мы встретимся.

Он засмеялся от ее дерзости.

— У меня есть чувство, что я не забуду вас в спешке.

Он, казалось, не замечал очевидного разочарования Бетти, даже хоть оно и было написано у нее на лице. Он смотрел на Мэри, будто Бетти там не было. Она чувствовала удовлетворение от того, что прочитала мужчину верно. Что бы он ни говорил Бетти раньше, когда остановил ее в деревне, чтобы спросить направление к берегу реки, этого было достаточно, чтобы вскружить ей голову. Мистер Доннеллан, однако, забыл ее минутой спустя и теперь обратил свой неискренний ирландский шарм на Мэри. Ну, с ней он не сработает, даже если бы она и не была обещана другому.

— Я так понимаю, что вы здесь из-за реки, — она сознательно придерживалась официального тона.

— Верно. Я подписал контракт с Эдвардом Каммингсом на выполнение некоторой работы, — сказал он ей, — или скорее, поручение от его издателя.

— Вы делаете иллюстрации к книге? — спросила его Мэри.

— О, да, несомненно.

И было что-то в лирическом тоне его голоса, что даже Мэри вынуждена была признать располагало к себе. Бетти была права насчет этого. Было сложно не наслаждаться тем, как он заставлял обычные слова звучать поэтичными, «Больше эссе о Природе и Топографии», — провозгласил он, — таково название книги: больше, потому что до этого было еще одно, и их продали достаточно, чтобы выпустили второе, что, по крайней мере, приносит мне оплачиваемую работу.

— Звучит очаровательно, — сказала Мэри неубедительно.

— Вы так считаете? Я не так уверен. Я не из тех, кто читает эссе о чем-либо. Мне нравится хорошая книга, как и любому, но мне нужна в ней история. Мистер Каммингс очень сухопарен, и в его книгах можно прочитать лишь о гнездовьях, изгородях и деревенских персонажах. Однако, его произведения позволяют мне заработать на честную жизнь, на выезд на природу летом, так что, кто я такой, чтобы жаловаться? Ваша сельская местность настолько близка к местности, описанной в новой книге мистера Каммингса, насколько возможно. Очевидно, он прогуливался здесь, пока писал ее.