― Я из местной газеты и хотела бы знать, готовы ли поговорить с нами о Ли, ― добавила она.

Хелен наблюдала, как женщина разняла руки, закатила глаза и голосом, в котором не было и следа горя, спросила:

― Дьявол его побери, что он снова натворил?

***

В то время как Том безмолвно проходил мимо столов репортеров, никто не обратил на него внимания. Голос Дока разносился далеко, и тот специально не закрыл дверь; так что теперь все знали, что попал под его гнев и станет жертвой, и они не хотят стать следующей. Все вдруг стали очень занятыми. Если ты перешел дорогу шефу, никто не уделит тебе времени, они не хотят быть тобой или даже быть ассоциироваться с тобой. Ты был «Винстоном», в честь Винстона Смита, героя Орвелла 1984, потому что иногда люди, получившие разнос буквально исчезают, и их больше никто не видит.

Том был свидетелем этого прежде, а теперь настала его очередь. Ему было дурно. Как день так быстро мог превратиться из триумфа в самую настоящую катастрофу? Он посмотрел на свои часы.

«Иисус», ― подумал он, ― «нет даже и десяти, а я уже в оплачиваемом отпуске».

Девушка, стоявшая у кулера с водой, быстро схватила телефон, когда он приблизился к ее столу. В этот раз никакой улыбки. Она даже не взглянула на него.

В настоящий момент Том не мог дождаться момента, когда зайдет в лифт и выберется отсюда. Он почти достиг последней линии столов репортеров, когда раздался голос с конца ряда.

― Эй, Том! ― это был Ангус Бойл, самопровозглашенный туз криминальных репортажей. ― Ты из мрачного старого севера, ― напомнил он ему. ― Знаешь Грейт Мидлтон?

Насколько странным это было? На вершине его величайшего унижения, он получил своевременное напоминание о своем прошлом.

― Да, ― промямлил Том. ― Я жил там годами ранее. Уехал, когда еще был ребенком, но я занимался областью для местной газеты, прежде чем переехал сюда.

― Это твой родной город?

― Был. Это на самом деле деревня.

― На что похожа?

Какого черта Бойл спрашивает его об этом? Ничего там никогда не происходило, и даже с натягом нельзя было назвать местом для проведения отпуска.

― Маленькая, ― все, что он смог предложить в качестве ответа. ― Полусельская местность с фермами на каждом конце, ― он видел, что Бойл все еще заинтересован, так что подумал, что стоит приложить больше усилий. ― Одна младшая школа, четыре паба, сельский клуб, там живет около двенадцати сотен людей. Почему ты спрашиваешь?

Бойл фыркнул.

― Ты что не читаешь свою чертову газету?

Том читал ее сегодня утром, но его интерес сконцентрировался на первых пяти страницах, на которых рассказывалось о предположительном падении Тимоти Грейди.

― Пропала молодая девушка, ― сказал Бойл как ни в чем не бывало, как склонны делать все журналисты. ― Они говорят, что он сделает это снова. Ловец детей.

Официальное прозвище, данное убийце детей таблоидами, было «Жнецом», но между собой журналисты и офицеры полиции называли его Ловцом детей, используя грубый мужской черный юмор, так чтобы им не приходилось размышлять о реалиях дела.

― Она какая по счету? ― спросил Бойл. ― Девушка №5?

Том кивнул.

― Да, ― согласился он. ― Девушка №5.

***

― Как все прошло? ― спросил ее Малколм при всех.

Хелен пыталась сдержать ярость, но ее голос дрожал от гнева и все в отделе новостей повернулись посмотреть на нее, когда услышали его.

― В следующий раз, как ты пошлешь одного из нас на «стук смерти», потому что получил наводку от своего дружка в полиции, убедись, что они сначала сказали чертовым родителям!

― О, боже, ― покраснел Малколм. ― Я думал, они знают.

И он понял, что все его репортеры сейчас смотрят на него.

― Нет, ― проинформировала она его. ― Они не знали!

Хелен на своей шкуре узнала, как быстро полиция рассказала местному редактору газеты о преждевременной кончине молодого Ли Уоллеса, и как медленно те информируют собственную мать, которая не имела понятия, почему репортер из «Вестника» стучится в ее дверь тем утром, запрашивая интервью. Хелен быстро извинилась и ушла, пробормотав, что все это было ошибкой.

― О, дерьмо, ― добавил Малколм, не выглядя самим собой.

― И когда они, наконец, проинформируют ее, ― добавила она, ― не посылай меня туда обратно!

― Нет, ― быстро ободрил он ее, ― не пошлю.

Малколм затем отступил в свой офис и оставался там остаток дня.

Брэдшоу наблюдал, как Винсент прошаркал в комнату с предельной концентрацией на лице, нервозно неся большой поднос с дымящимися кружками. Когда крупный мужчина, наконец, поставил поднос перед своими коллегами, ни один из них не поблагодарил его или даже не удостоил приложить усилие, чтобы обратить внимание. Казалось, таковой была роль Винсента Эддисона в эти дни: офисный мальчик на побегушках, которого терпят, но не уважают. Он прекрасно справлялся с тем, что получал зарплату констебля так давно, что ему уже не доверили бы реальную полицейскую работу. Это было грустно, но в настоящее время Брэдшоу завидовал даже и такому.

― Ты пытаешься отравить меня? ― скривился Скелтон.

― Что? ― откликнулся Винсент.

― Здесь примерно три кусочка сахара, ― констебль сморщил лицо, ― а я не пью с сахаром.

― О, извини, ― Винсент казался искренне расстроенным, но не раздраженным тоном Скелтона, ― я, должно быть, перепутал твою чашку и Дэвида.

― Ты реально пустая трата кислорода, Винс, ― пара его сослуживцев офицеров зафыркала от смеха из-за этого комментария, наслаждаясь спектаклем, где Скелтон издевался над более крупным, но слабым мужчиной. ― Ты даже не можешь приготовить чертов чай правильно, ― теперь Скелтон стал играть на публику. ― Что-то хочешь сказать, а? ― и когда пожилой мужчина замешкался с ответом, он повторил: ― А?

― Ой, ― сказал Брэдшоу.

Скелтон повернулся к Брэдшоу.

― Ой? Что значит «ой»?

Брэдшоу сказал, не подумав, и не знал, что теперь сделать.

― Почему вы просто не оставите его в покое? ― определился он, в конце концов.

― Опять ты? ― сказал Скелтон. ― Черт возьми, каждый раз, когда я поворачиваюсь, ты тут как тут, чтобы испортить мой день, ― Брэдшоу увидел, как пожилой мужчина улыбнулся при этих словах. ― Тебе-то какое дело? Он большой мальчик. Дай ему самому за себя постоять.

Винсент тем временем проковылял прочь с пустым подносом.

― Просто оставьте его в покое. Вы издеваетесь над ним каждый чертов день.

― О, верно. Ну, если ты ставишь вопрос так, может, я буду издеваться над тобой каждый день вместо него.

Брэдшоу понял, что ни один из его коллег не собирается за него вступиться.

― Как об стенку горох, ― пробормотал он с равнодушием.

― Что? ― Скелтон встал, используя промямленный ответ, как повод, чтобы нависнуть над Брэдшоу для запугивания. ― Что ты только что сказал?

― Я сказал, что как об стену горох.

― На самом деле? Посмотрим, а? Просто не лезь не в свое дело в следующий раз, Шерлок, ― они прозвали так Брэдшоу много лет назад, когда услышали, что он прошел квалификацию. Сейчас же оно прилипло, что мужчина ненавидел его. Это было еще одним напоминанием его неудачи. –Иначе мне придется вбить в тебя немного здравого смысла.

Скелтон сейчас смотрел прямо на него, бросая ему вызов встать с кресла и подраться, но Брэдшоу знал, что это закончится плохо. Победит он или проиграет, именно его обвинят в устраивании драки.

Вместо этого Брэдшоу просто смотрел прямо него. Скелтон смерил его пренебрежительным взглядом, затем сказал:

― Да, я так и думал, ― прежде чем сесть назад с улыбкой на лице.

Но Брэдшоу не мог это просто так оставить.

― Позорище, ― сказал он.

― Я позорище? ― повторил Скелтон. ― По крайней мере, я никогда не сажал никого в инвалидную коляску.