― Поначалу?

― Этого не случалось до недавнего времени, ― сказал он.

И прежде чем Том успел ответить на это, его прервала Мишель: ― И, когда это случилось, я была инициатором. Это было мое решение.

Том перестал писать. Он отложил ручку и блокнот и посмотрел на них обоих.

― О, хорошо, ― сказал он им язвительно, ― тогда все в порядке!

Он покачал головой.

― Учителя не могут иметь отношений со школьницами!

― Почему нет? Мы не первые, и мы, определенно, не станем последними. Разве для нее будет лучше, если она будет с каким-то прыщавым шестнадцатилетним подростком, который понятия не имеет, как с ней обращаться? Я люблю Мишель, а она ― меня. Пожалуйста, будь счастлив за нас. Я думал, что ты сможешь понять.

― Понять это? Я? Ты совсем свихнулся? Ты разглагольствуешь о любви и о долговечных чувствах? Ты что, не видишь, Эндрю? Ты отправишься в тюрьму! Они заведут на тебя чертово дело!

― Я не думаю, что все до такого дойдет, ― ответил учитель, ― но, даже, если дойдет, это риск, который я готов принять, ради Мишель, ― он пожал руку своей возлюбленной, а она ободряюще улыбнулась ему, ― и не важно, на сколько меня посадят, она меня дождется.

― Ты идиот! ― сказал ему Том, ― ты все еще не улавливаешь, да? Вся твоя жизнь загублена, Эндрю, ты отправишься в тюрьму и, когда ты выйдешь, ты не сможешь получить работу, ты потеряешь дом, все, и нет никаких шансов, что они позволят тебе контактировать с ней. Ни одного! Ты этого не видишь? Если и есть что-то, в чем я уверен, то это то, что, когда я позвоню в полицию, ты никогда не увидишь Мишель снова, никогда. Это, твою мать, гарантированно!

Он взял мобильный телефон и начал набирать номер.

Впервые Эндрю стал выглядеть встревоженным, будто мысль, что ему откажут в общении с его единственной любовью, никогда не приходила ему на ум.

― Хорошо, ― сказал он неуверенно, его голос слегка дрожал, после того как встретился с уверенностью Тома, ― посмотрим.

Брэдшоу все еще злился на Винсента, который был не больнее его самого. Мужчина страдал от приступа лени или хандры, но, если это и правда была депрессия, спровоцировавшая текущее отсутствие Винсента Эддисона, тогда он не получит сочувствия от своего более молодого коллеги. Если Брэдшоу пришлось продолжать работу и с грехом пополам доводить дело до конца, когда его самого грызла депрессия, тогда почему Винсент не должен этого делать? Его отсутствие было тем более удручающим, потому что время утекало. Винсент отправился домой в постель, когда у них наметился серьезный прогресс. Каковы их шансы, что их станут воспринимать всерьез, если его напарник бросил дело в такое критически важное время, потому что он не чувствует себя в настроении для этого?

Ну, Брэдшоу не позволит такому случиться. Он откопает адрес Винсента, и отправится прямиком туда, чтобы поговорить с ним о деле Мишель Саммерс. Брэдшоу встал, за секунду до того, чтобы выйти из штаба, когда внезапно зазвонил его телефон. Он почти решил не брать трубку, а затем выругался и ответил.

― Брэдшоу, ― произнес он.

― Йен, это я, Том Карни.

― А у меня-то был такой хороший день, ― сказал детектив. ― Чего ты хочешь?

На линии последовала недолгая заминка, пока Том Карни, казалось, пытался подобрать верные слова.

― Я нашел Мишель Саммерс, ― сказал он в итоге.

― Что? Это что больная шутка?

― Я нашел...

― Я слышал, что ты сказал, ― прервал его Брэдшоу, ― но что ты имеешь в виду? Как ты мог... Ты говоришь, что нашел ее тело?

― Нет, ― сказал Том, ― она жива и...

Мог ли он использовать слово «в порядке»? Он решил остановиться на слове «невредима».

― Она оставалась в доме учителя в Грейт Мидлтоне. Его имя ― Эндрю Фостер.

― Боже.

Том Карни дал Йену Брэдшоу адрес и предрешил судьбу учителя.

― Она в Грейт Мидлтоне? ― спросил Брэдшоу, и Том был рад, что не он один задавался вопросом о своем здравоумии.

― Приезжай и забирай ее, ― тихо сказал репортер и повесил трубку.

Секунду Йен Брэдшоу стоял держа трубку, пока изо всех сил пытался переварить значение услышанного, пока все остальные в помещении продолжали работать, не зная о тех новостях, что он только что узнал. Брэдшоу был убежден, что Дэнни был ответственным за исчезновение Мишель Саммерс, отказываясь верить в другие версии, но теперь ему говорят, что она жива и невредима, и скрывается в деревне, двери которой в последнее время стали ему до боли знакомы. Он посмотрел в сторону офиса инспектора Пикока и понял, что инспектора там нет, затем огляделся по комнате на детективов, занимающих свои столы, спокойно делающих звонки и записи.

― Где инспектор Пикок? ― спросил он всех.

Когда никто не ответил ему, Брэдшоу крикнул громче:

― Где босс? ― крикнул он громче, когда никто не ответил.

Все, что он получил в ответ, незаинтересованное «Хотел бы я знать» от ближайшего коллеги.

Брэдшоу оглядел своих недоуменных коллег и почувствовал, как в нем поднимается гнев на отсутствие у них реакции.

― Где Пикок? ― закричал он во весь голос, и все застыли.

Они все смотрели на него в ответ, будто он был сумасшедшим, но, по крайней мере, теперь он завладел их полным вниманием.

― Где босс? ― закричал он еще раз.

― Думаю, он в курилке с главным инспектором, ― ответила Мэри Райан, одна из женщин детективов Даремской Констебулярии. ― Что стряслось?

― Пойди и приведи его, ― приказал Брэдшоу, натягивая свою куртку, ― приведи их обоих и сейчас же! Мишель Саммерс нашлась!

Он бросил адрес, который нацарапал на бумаге к ней, а затем у всех на глазах побежал из комнаты.

***

Когда Том Карни позвонил матери Мишель, чтобы сообщить новости, он сделал это быстро.

― Я нашел Мишель, она жива, ― сказал он, на случай, если она предположит худшее.

― О, мой Бог... О, мой Бог! ― на другом конце линии у Фионы произошла гипервентиляция легких. ― О, Боже, я не верю в это. Боже…

― Где она? ― спросила она, когда новости, наконец, улеглись в ее голове.

― В деревне.

― В деревне?

Она этого не ожидала. Женщина, определенно, считала, что та в Лондоне или, по меньшей мере, в Бирмингеме, но не в деревне.

― Где в деревне?

Том сообщил ей, затем повесил трубку и сделал последний звонок.

Впоследствии, Йен Брэдшоу не сможет вспомнить ничего о своей поездке в Грейт Мидлтон в тот день, но он проезжал все повороты и изгибы.

― Езжай, езжай, ― на любого водителя, который медленно двигался впереди него, ― кричал он.

Наконец, он доехал до Грейт Мидлтона и выбрал первый поворот, который приведет его на вершину холма, почти угробив заднюю часть кузова в процессе. На вершине, он резко повернул вправо, что привело его на улицу, которую упоминал Том Карни, затем быстро пролетел по ней, сканируя номера дверей, пока не добрался до нужной. Он резко нажал на тормоза, бросил машину посреди дороги, даже не удосужившись захлопнуть дверь, когда выходил.

Только тогда у Брэдшоу появилась мысль, что, если Том Карни каким-то образом ошибется, окажется в заблуждении или просто разыграет его, то у Йена будут такие проблемы, которые невозможно разрешить. Конечно же, Мишель Саммерс не могла оставаться в этом тихом, небольшом домике, устроившемся в ряду подобных ему неприметных домовладений, прямо в сердце ее деревни, да так, чтобы никто об этом не знал? Это казалось невероятным.

Брэдшоу собирался постучать в дверь, когда она открылась. Том Карни стоял там. Журналист не сказал ни слова детективу. Он просто придержал дверь открытой, чтобы впустить его, а затем шагнул в сторону.

Брэдшоу прошел прямиком в гостиную Эндрю Фостера, и там перед ним предстало чудо. Том Карни не заблуждался, и не разыгрывал Брэдшоу. На диване сидела молодая девушка. Хоть он никогда и не встречал ее, Брэдшоу сразу же узнал Мишель Саммерс из описания и по фотографии. Даже, если она немного и выросла по сравнению с той фотографией, которой пользовалась полиция, она, определенно, была тем ребенком. Поначалу это было чересчур. Несмотря на все вероятности, Мишель Саммерс была жива и казалась невредимой.