— А есть оно у тебя, сердце-то? И про душу, гляди ж ты, вспомнил. А чегой-то ты раньше про нее не подумал? Да отказу не дал? Еще и меня на злодеяние толкнул?

— Да кто тебя толкал-то?! Кто толкал?! — взвился Ирган.

— Ты еще громче покричи, — снова зашипела на подельника бывшая работница матушки Вильи. — А то не все в Падаре знают, что за дельце мы с тобой провернули.

— Да что я-то! Это у вас, баб, язык без кости, вот и мелете, что помелом сор выгребаете. Сама же и растреплешь всем в городе о том, чем мы этой ночью занимались!

— Все бы тебе гадости говорить, — снова подала голос Сейра. — Только знаешь, правда твоя, что-то и мне тревожно. Да тоска такая на сердце, что завыть хочется. Ох, и за дрянное же мы дельце с тобой взялись, ох, и нехорошее…

— Так оно и понятно. Хорошо еще, что деньги я вперед вытребовал… — покачал головой Ирган и тут же прикусил язык.

— Так с тобой уже расплатились!? — заголосила Сейра, позабыв про свои же слова о том, что надо молчать и не привлекать к себе излишнего внимания. — И ты, сморчок недоделанный, небось, утаить хотел! А моя доля где? Где я тебя спрашиваю?! — и она ухватила подельника за отворот плаща, со всей силы встряхнув его, словно коврик.

Несмотря на свою принадлежность к слабому полу, за последние годы, когда следить за внешностью и фигурой, Сейре было уже без надобности, а питаться приходилось тем, что боги пошлют, зачастую пихая в себя не то, что вкусно, а то, что сытно, она значительно раздалась вширь, и уже не напоминала ту хрупкую девушку, что в свое время работала в заведении матушки Вильи. Да и работа подавальщицей, которой от зари до зари приходилось таскать тяжеленные подносы, сделала свое дело. От резкого рывка подельницы, Ирган едва на ногах устоял, плащ распахнулся и капюшон, который до этого времени был надвинут на самое лицо, откинулся назад.

— Ты что творишь, дура?! — возмутился, было, мужчина, но его подельница тут же сунула кулак ему под нос, заставляя замолчать.

— Так они с тобой уже расплатились, — прошипела женщина, еще раз встряхнув своего соучастника. — И когда же ты собирался мне мою долю отдать, а? Что думал, Сейру можно обмануть? Я вот тебе сейчас… — и она недвусмысленно замахнулась свободной рукой.

— Тихо, ты, — попытался было урезонить подругу мужчина, но получив ощутимый тычок под ребра, коротко охнул и принялся вырываться из жесткого захвата бывшей работницы борделя. — Да прекрати меня мутузить! Отдам я тебя твою долю. Отдам! Только не здесь. Пошли куда, где лишних глаз нету.

Словно именно этого и ожидая, Сейра перестала раздавать тумаки, но полы плаща Иргана не выпустила.

— Пошли ко мне, — прошипела она сквозь зубы. — Это ближе. Заодно и отметим успешное дело. Есть у меня кой-чего, припасенное для особого дела.

Мужчине ничего не оставалось, как согласиться на это предложение и потащиться вслед за своей подельницей. И, конечно же, никто из них не заметил, как от стены лавки папаши Ворнера отделилась тень. Кто-то третий присутствовал при выяснении отношений незадачливых подельников и теперь, совершенно бесшумно, прижимаясь к стенам стоящих по обе стороны дороги домов, последовал за парочкой.

Жилище Сейры располагалось всего лишь в квартале от лавки старьевщика, так что уже спустя чуть больше четверти часа, парочка добралась до нужного дома. Это было старое обшарпанное строение в два этажа, с вечно протекающей крышей, с окнами, забитыми досками или занавешенными старыми дерюгами, — хозяин сего доходного дома, не торопился вставлять новые стекла. Под лестницей немногочисленные жильцы или просто пришлые бездомные жители Падара справляли нужду, и оттого запах в этом клоповнике иной раз и на слезу пробивал. Сейра снимала комнату под самой крышей, что не добавляла привлекательности тесной, захламленной каморке, в которой не убиралось, наверное, с тех самых пор, как бывшая путана тут поселилась, а может и еще больше, кто ж там знает.

Она вошла в комнату первая, на ходу сбрасывая капюшон и распахивая плащ.

— Погоди, у меня тут где-то свеча была. Сейчас зажгу, — засуетилась Сейра, не обращая внимания на то, что подельник не спешит переступать порог ее тесной комнатушки.

Сквозь махонькое оконце, расположенное под самым потолком, почти не проникал мутный желтоватый свет луны, снова выглянувшей из-за облаков, оттого в жилище Сейры было темно, а свеча никак не желала находиться. Женщина материлась себе под нос, пытаясь наощупь отыскать ее, натыкалась на мебель, спотыкалась о разбросанные везде вещи.

Ирган же настороженно оглядывался на лестницу и словно принюхивался к чему-то. Этот старый пес, не единожды выходивший сухим из воды, умевший не только дела свои грязные проделывать, но и уходить от стражи и своих же подельников, решивших поживиться за чужой счет, почуял неладное. Что-то притаилось там, за его спиной, в полнейшей темноте, что-то недоброе. Ирган сделал шаг вперед, уже приготовившись захлопнуть дверь перед самым носом неведомой, но оттого не менее реальной опасности, но не успел. Яркий зеленый свет на одно лишь мгновение вспыхнул, освещая все небольшое пространство перед каморкой Сейры и саму комнату, перекошенное от бессильной ярости лицо головореза, и искривленное в немом удивлении, Сейры. А затем снова наступила темнота, и отчетливо послышался звук двух падающих на дощатый пол тел.

Спустя еще несколько мгновений, темнота на лестнице зашевелилась и тот, кто притаился там, приблизился к двери. Небрежно откинув носком сапога безвольно упавшую на пол руку Иргана, убийца прошел в комнату и внимательно осмотрел захламленное помещение. Вспыхнула магическая искра над плечом убийцы, освещая его лицо. Это был еще не старый мужчина, с пронзительными глазами и кривым шрамом, пересекавшим высокий лоб, левое веко и всю щеку. Заканчивался он возле самого кончика губ, тем самым придавая и так не слишком приятному лицу, еще более зловещий вид. Первым делом, убийца склонился над телом Сейры и удостоверился, что та мертва, затем, вернулся к порогу и повторил действие теперь уже над телом наемника, откинул капюшон и принялся внимательно разглядывать мертвое лицо Иргана. Видимо полностью удостоверившись в том, что ошибки не случилось, мужчина быстро обыскал мертвого и вытащил у него из-за пазухи довольно увесистый мешочек.

— Сразу обе птички попались, — сам себе пробормотал убийца и поднялся, пряча мягко звякнувший кошель себе в карман. — Тем лучше.

И более не оглядываясь, он направился по скрипучей лестнице вниз и скрылся в ночной темноте спящего Падара.

В эту ночь не спали и в квартале аристократов. Один из особняков, утопающих в зелени и цветущих кустах эльмариса был освещен десятками огней. В окнах то и дело можно было заметить силуэт слуги или лакея, а то и кто-то из господ подходил поближе, чтобы вдохнуть аромат падарской летней ночи.

На втором этаже в большом кабинете, принадлежащем хозяину этого дома, разразилась гроза. Хрупкая женщина с кулаками набросилась на высокого, широкоплечего мужчину, одетого по последней дворцовой моде Дарканской империи. Рядом с внушительной фигурой лорда, дама, хоть и была немаленького роста, выглядела совсем хрупкой. Но она не терялась, а изо всех сил колотила кулачками по мощной груди, не обращая внимания на присутствовавших здесь свидетелей.

— Это вы во всем виноваты! — женщина была потрясающе красива. Темные, как падарская ночь, волосы струились по печам и спине, пухлые губки кривились в гримасе, синие, как прозрачные лесные озера, глаза метали молнии. И те, кто наблюдал за разворачивающимся действом, время от времени вздрагивали, стоило этому взгляду упасть на кого-либо из них. — Вы и ваш император! — устав без толку колотить неподвижного соперника, дама ткнула пальчиком ему в грудь, будто намереваясь проткнуть мужчину насквозь.

Все, кто в данный момент находился в комнате, с затаенной тревогой посмотрели на тонкий пальчик с длинным аккуратным ноготком, все еще упиравшимся в камзол лорда, а затем синхронно перевели взгляды на самого лорда и ужаснулись еще больше.