— Аркаир…

— М?

— Ты уверен в этом? — коряво сформулировала я, беспомощно показав себе на лоб.

Хитрая, коварная ухмылка.

— Ты не уверена?

— Не знаю, — вздохнула я. Демон мгновенно посерьезнел, поняв, что я не настроена шутить.

— Не хочешь за меня замуж? Я зря не спросил?

— Хочу! — совершенно искренне возмутилась я. — Просто…

— Что тебя смущает?

— Да все. Тебе придется жить в чуждом и чужом мире, где на тебя все будут пялиться, как на неведомое животное…

— Ты так жила, — указал Аркаир. — И это всего лишь помолвка, у нас будет предостаточно времени подумать, пока мы будем собирать бесконечные документы, разрешения, инстанции… Что до вашего мира… не такой уж он и чуждый. Я бывал в нем раньше и сейчас прожил здесь уже несколько месяцев. С поста главы делегации я самоустранился, едва мы пересекли границу, и дальше числился среди обычых волонтеров. Потом отбрехался от места в совете, временно управляющим Федерацией — они сочли, что высокородному демону не пристало бегать по пострадавшей стране, восстанавливая селения и вытаскивая людей из пустыни и лесов.

— И как ты отбрехался? — заинтересовалась я.

— Сообщил надменно, что приехал сюда с целью посмотреть чужой мир и познакомиться с его обычаями, ведь мне как представителю второго дома такого рода знания будут крайне полезны. К их чести, спорить со мной не рискнули.

— А на самом деле?

Он вздохнул.

— Я искал тебя. Знал, что шансы найти близки к нулю, но искал.

Пододвинулась поближе, прижалась головой к теплому плечу.

— А тебе здесь не холодно? — спросила я. — Меня у вас доставала жара…

Непривычно нежный поцелуй в лоб. Совершенно нереальное ощущение… Неужели так будет всегда? Неужели можно быть с ним рядом и не бояться, совершенно ничего не бояться?..

— Нет. Если помнишь, я и там жил на теневой стороне. К тому же в нашем мире есть не только пустыня. Я родился и долго жил в центре, где довольно прохладно, примерно как здесь, поэтому и выбрал себе комнаты, в которые не бьет солнце. — Помолчал немного и спросил: — А почему ты спросила, уверен ли я?

— Чужой мир, чужие обычаи, культура… и… мы давно не виделись. И мы не сказать чтоб идеально ладили… С чего ты взял, что тебе будет хорошо со мной? Я была невольницей, игрушкой, но жена — совсем другое дело… К тому же, может, мы оба успели сильно измениться за время разлуки… да и знали ли мы друг друга по-настоящему? Что ты знаешь обо мне, Аркаир?

— Ты искренняя, добрая, заботливая, любишь смеяться и умеешь радоваться мелочам. Росла в любящей семье, обожаешь младшую сестру, постоянно жаждешь деятельности, ненавидишь сидеть сложа руки. Надела вдовий платок, чтобы к тебе не сватались, потому что не смогла за все это время забыть одного жестокого демона, любящего кровь и боль… Что еще мне нужно знать, Рэлли?

— Я… я плохо готовлю… — прошептала ошеломленная и смущенная его словами я.

Ухмыльнулся.

— Не проблема, наймем кухарку.

— Я… убираться тоже не люблю.

— Не надейся, что будешь жить без горничной.

— У меня таких денег нет! — уже всерьез возмутилась я. — И работу еще поискать придется…

— Глупости. Я что, нищий переселенец, по-твоему? Вспомни, с кем ты связалась, Рэлли.

Вспомнила. Открыла рот. Закрыла.

— Работу все равно найду, — пробурчала я.

— Да, я так и думал. Я же сам сказал, что ты не любишь сидеть сложа руки, активная ты моя. Только учти, работа будет твоим хобби. Чтобы она не отвлекала тебя от главного.

— И что тогда для меня главное, позволь спросить? — взъерошилась я.

— Ну, чем там вашим женщинам положено заниматься… стирать носки, рубашки гладить… хотя тебе я бы свои рубашки не доверил, — невозмутимо сообщил Аркаир.

И дать бы ему по лбу за такое, но я неожиданно для себя возмутилась:

— Это почему еще?!

— А кто был во дворце ходячей катастрофой?

— Ты… ты… — с негодованием запыхтела я, а потом неожиданно для самой себя улыбнулась и сказала: — Я тебя люблю, Аркаир.

Мне никогда не надоест любоваться им, когда он настолько растерян. Рот приоткрыт, дар речи пропал напрочь, красные глаза уставились на меня сперва недоверчиво, потом потрясенно.

Если бы знала, что будет такая реакция, сказала бы раньше.

— Ты не меня любишь, ты любишь меня заставать врасплох, да? — проворчал он наконец.

— Скажите, пожалуйста, он еще и недоволен! — возмутилась я.

— Конечно. С языка ведь сняла. Придется заткнуть тебе рот, чтобы ты больше так не делала. — И он с угрожающей усмешкой склонился ко мне. Красные глаза зловеще блеснули.

К лицезрению звезд мы вернулись не скоро.

На подготовку к заседанию пресветлой (чтоб им чихалось) комиссии в условиях переселения и попыток восстановить хоть сколь-нибудь адекватный уровень жизни в городе, ушла куча времени и нервов. Началось все даже не с бумажек и инстанций, а со знакомства с грозной будущей свекровью. Я нервничала больше, чем перед выпускными экзаменами в пансионе, но, как оказалось, совершенно напрасно. Высокородная леди Аэра Латор не имела абсолютно ничего против меня, и даже больше того — красные глаза загадочно поблескивали, когда она доверительно призналась в первую же нашу встречу, что уже отчаялась дождаться внуков от сына-лоботряса, а потому ей безразлично, кто именно будет их рожать и чью кровь они унаследуют, лишь бы он был счастлив, а ей позволили их понянчить.

Услышав такое, я залилась краской, а Аркаир усмехнулся, но говорить мы ничего не стали.

Не хватало еще признаться, что, кхм, начали работу в этом направлении в одну из первых ночей после возвращения в город.

Мы этого не планировали, так получилось. Я зашла в гостиничный номер, где жил Аркаир, чтобы сообщить ему о том, что нашим делом официально занялся Картен Диррит и уже назначена дата предварительного слушания. Как он на меня орал… Орал, потрясал кулаками, в сердцах обозвал меня идиоткой и интриганкой… но не поднял на меня руки, несмотря на то, что в красных глазах от ярости вспыхнуло пламя. Зато высказался от души. В свою очередь психанув, я заявила, что не уйду отсюда до тех пор, пока он не успокоится и не признает мою правоту, и уселась на кровать, непримиримо скрестив руки на груди.

Аркаир смерил меня взглядом… а затем, дернув за шкирку, увлек на постель. Сначала хотел просто напугать, но с первым же болезненно-сладким поцелуем мы как-то подзабыли, с чего все началось…

От воспоминаний меня оторвал голос мамочки, спросившей, хорошо ли я себя чувствую, нет ли жара, все-таки завтра заседание… Аркаир ехидно хмыкнул, но, к счастью, обошелся без комментариев, а я покраснела гуще прежнего.

Между собой, кстати, будущие родственницы спелись просто замечательно, что пугало вдвойне, и скоро обивали пороги различных институтов на пару… Хотя, возможно, дело было в том, что в присутствии леди Аэры все клерки поголовно внезапно становились шелковыми, учтивыми и расторопными.

В день решающего заседания я проснулась с дурным предчувствием и никак не могла его отогнать. Упорно мучило ощущение, что произойдет какая-то неожиданность, которая спутает наши планы, хотя Картен, зашедший вчера, говорил, что уверен в успехе. Аркаир уверял, что сюрпризов быть не должно. Леди Аэра так вообще отмахнулась от моих тревог, заявив, что о ее сыне ни один здравомыслящий субъект не сможет подумать ничего плохого, а значит, нечего и переживать.

Сообщать о том, что она только что причислила будущую невестку к нездравомыслящим субъектам, я постеснялась. Но настроение наконец немного улучшилось.

На заседании все шло хорошо, насколько я могла судить. На меня постоянно косились — родовая печать высокородного демона на лбу человечки явно не давала собравшимся покоя. С Аркаиром мне почти не удалось перемолвиться, но это было и не нужно. Его глаза то и дело обращались ко мне. Выслушали речь Картена, обращение Аркаира, показания моей сестры, моей матери, затем меня должны были вызвать для опроса как свидетеля, чьи показания наиболее важны для комиссии. Я спокойно ждала своей очереди…