Тяжело дыша, Светлый оторвался от меня, провел по моей щеке костяшками пальцев, прикоснувшись к шраму на верхней губе, потом одним движением подхватился на ноги, направляясь к двери.

Оставшись сидеть, я старалась унять расшалившееся сердце. Прикусив губу, пыталась понять, как мне с ним себя вести. И что за помутнение на нас нашло. Севаст мне импонировал. Только нужны ли нам такие вот отношения? И к чему они могут привести?

А секунду спустя я осознала, что осталась в одиночестве. Эх-Хтор, выслушав донесение, ушел, ничего мне не сказав. Обижаться на такое поведение севаста не стала, он занятой придворный. Немного посидев, поднялась и, стараясь не спешить, чтобы не запнуться обо что-нибудь неподходящее и не наделать лишнего шума, прошла в спальню. Добравшись до кровати, легла, не раздеваясь и закрыв глаза, постаралась собраться с мыслями. Неожиданно для себя моя слабость вылилась в глубокий, спокойный сон без всяческих сновидений. Проснулась только к вечеру, по-прежнему в полном одиночестве.

Севаст отсутствовал. Не пришел он и ночевать. С помощью предупредительной Фанори немного поела, хотя кусок в горло не шел, но я понимала, мне необходимы силы. Отчего-то была уверена, Айфану не станет упорствовать, и ухватится за возможность снять с себя это ярмо, взваленное на ее хрупкие плечики взбалмошной теткой. Скорее из-за того, что понимала, какие ощущения приносит слабость и невозможность жить полноценной жизнью. Меня вот несколько дней выкручивает, а ощущения как от смертельного недуга. Хочется поскорее снять все эти странные симптомы, которые так не вяжутся с моим живым, твердым характером. Хотелось снова прийти в себя и вернуться в ряды Безликих, уехать куда-нибудь подальше от властителей и их родственников, куда-нибудь в горы, поближе к природе и тишине. Признаться, до смерти надоела городская жизнь. Может мне и впрямь пора на покой, в глубинку, в деревню, поближе к природе, тишине, покою.

Глава 9

При дворе наследника мне пришлось задержаться практически на неделю. В своей слабости я оказалась одна, и лишь наличие Фанори скрашивало мои полностью лишенные событий, дни. Все свои дни проводила непосредственно в спальне, выходя во внешнюю комнату только поесть. Зато я окончательно освоилась со своей слепотой, и ходила по покоям севаста, не натыкаясь на мебель. Самого Светлого практически не слышала. Только глубокой ночью и то не каждой, тот появлялся, чтобы тут же завалиться спать. К дверям спальни он не подошел ни разу. А зачем? Та же Фанори знала о моем самочувствии практически все, находясь при мне неотлучно и в красках расписывала, чем я занимаюсь.

Дни проходили в полном бездействии, зато немного восстановили мое самочувствие до нормального уровня. Севаст, как ни странно, избегал меня, как мог. Он практически не появлялся в собственных покоях, предпочитая где-то слоняться. Я понимала, тот весьма занят в преддверии рождения дочери своего сюзерена, но такое игнорирование моей личности обижало.

А мне приходилось ждать. Плохое самочувствие больше не возвращалось, и я все чаще включала звериное зрение, когда оставалась в одиночестве. Не зная толком, чего ожидать от аудиенции с Айфану, я даже не пыталась загадывать заранее. С действием амулета я не знакома, ни разу не доводилось его видеть у принцессы, потому и основных свойств не знала. Каким образом он работает, не имела никакого представления.

Если бы я желала встречи с севастом, то звериное чутье могло мне в этом помочь, но я и сама не стремилась к встрече. Особенно в свете его упорного побега от разговора. Чувствуя вошедшую в свой пик луну, каждый раз нервничала, когда полукровка оказывался в пределах моего внимания. Разбуженная чувственность меня пугала. За сто восемьдесят лет мне удавалось сохранять спокойствие и даже безразличие к мужчинам, а тут сносило крышу от одного запаха этого эльфа. Что могло так повлиять на меня, не знаю, но зверь просто рвался с привязи, едва севаст появлялся в покоях, и я радовалась одному обстоятельству, вокруг глубокая ночь и я по идее, сплю.

Свалилась я где-то к концу недели ожидания. Весь день мне было нехорошо, хотя я старалась скрывать от Фанори свое состояние. Даже поела и отправила служанку за новостями, которые иногда просачивались в мои пенаты. Скрутило меня резко, накрыло так, что в глазах потемнело, во рту появился привкус железа от прокушенной губы, в ушах зашумело. Я, нелепо взмахнув руками, схватилась за воздух, и теряя сознание, услышала испуганный вскрик только что вошедшей в комнату, Фанори. Та просто физически не успевала прийти ко мне на помощь. Последнее, что запечатлелось в моем сознании, стук собственного тела об пол и все, мое сознание накрыла черная мгла.

Приходить в сознание оказалось тяжело. Меня мутило, и разум, не торопился возвращаться, в пустую звенящую голову. Может, сказалось воздержание от обильной пищи, может отсутствие свежего воздуха и прогулок, может постоянные эксперименты, но плохо было неимоверно. С трудом разлепив глаза, несколько минут осознавала, что произошло, потом до моего мозга дошло, я же по-прежнему не вижу. Застонав от затопившего сознание разочарования, прикрыла глаза, проведя языком по потрескавшимся губам. Хотелось пить, в горле першило и пересохло. Судорожно вздохнув, невольно принюхалась и замерла, когда в мозгу вспыхнуло узнавание. Полукровка. Здесь. Рядом со мной.

— Давно я в отключке? — Голос у меня оказался неожиданно хриплым, слабым.

— Очнулась? Как ты себя чувствуешь? — Севаст не скрывал тревоги.

— Отвратительно, — коротко проговорила я, не собираясь строить из себя изнеженную барышню, — можно мне воды?

— Да, конечно, — эльфу понадобилось несколько секунд на то, чтобы придать мне вертикальное положение и приложить к губам край кубка.

Отпив несколько глотков, устало откинулась на подушку. Невольно провела ладонью вдоль тела, отмечая краем сознания смявшуюся под рукой ткань ночной рубашки. Надеюсь, переодевала меня Фанори, а не севаст. Против эльфа я ничего не имела, к тому же проживала в его покоях, не особенно заботясь о приличиях, так что он вполне мог воспользоваться моим бессознательным положением, чтобы улучшить мой комфорт.

— Я очень напрягла? — Поинтересовалась, не зная, как реагировать на присутствие эльфа, после его недавнего глупого бегства.

— Больше напугала, — в низком голосе Светлого послышалось искреннее раскаяние, — особенно после радужных перспектив, которые нарисовала Фанори.

— Значит, ты не чурался отчетов, — скептически скривилась, слушая низкий голос севаста.

— Не чурался, — подтвердил эльф. Я услышала его тяжелый вздох, потом несколько неровных шагов по направлению ко мне, а затем он уткнулся лбом мне в ладонь, лежащую на краю дивана, — прости.

— За что? — Удивилась я.

— Просто прости, — повторил севаст, но уточнять за что, не стал. В принципе я и так поняла. — Ты меня жутко напугала. Я только собрался поговорить с тобой, даже уговорился с Фанори, чтобы та позвала, а когда мы пришли…

— Я грохнулась в обморок, — хрипло рассмеялась я, представив, какое разочарование испытал севаст при виде меня, хлопающейся на пол.

— Сегодня вечером вела Айфану, разродилась первенцем. — Тихо продолжил полукровка.

— Правда? — Вздернув бровь, задумчиво протянула. — Я рада.

— Их двое, — продолжил севаст, поднимая голову от моей руки.

— В каком смысле? — Не поняла я ответа.

— Детей двое, — эльф хмыкнул, — мальчик и девочка. У малышки родовой дар. И еще, Айфану согласна поговорить с тобой, но чуть погодя. Вам обеим необходимо несколько окрепнуть.

— Ты меня удивил, — я скривила губы, пытаясь осмыслить услышанное, — я подожду.

— Почему ты ничего не сказала. — Тон эльфа стал категоричным, не терпящим возражений.

— О чем? — Удивилась я.

— О том, что тебе плохо. — Отчеканил севаст, становясь в позу.

— Перестань, — виноватой я себя не ощущала, — я и сама не знала, что меня скрутит. Всю неделю было хорошо.