— За что ты нас так ненавидишь? — Я смотрела в глаза эльфа, силясь понять, что с ним происходит. Нет, конечно, и раньше Ахоор не отличался особой любовью к моим родичам, но не настолько же. Сейчас же, эльф словно с цепи сорвался, настолько сильно пылал неискоренимой ненавистью, даже не скрывая ее отрицательных эманаций.
— Твоя вздорная мать только манила меня побрякушками, пытаясь скрыть все тайны артефакта, но я узнал. — В глазах князя мелькало опасное для окружающих сумасшествие. Холеные пальцы так вцепились в подбородок, что еще немного и его ногти оставят глубокие царапины. — Не пытайся играть на равных со мной, детка. Я знаю, для полной активации артефакта требуется совершенный обряд посвящения, и ты его сделаешь.
— Я не знаю про обряд ни слова! — Попыталась пробиться к разуму князя. Он меня пугал своей неадекватностью поведения. Может за столько лет князь и подрастерял терпение и стойкость, но никогда не пытался действовать настолько безрассудно. Все указывало на постороннее воздействие. Даже без серьезной экспертизы. Все же Эх-Хтор оказался прав, на лицо неоспоримое воздействие со стороны.
Вот только кому понадобилось это странное воздействие? Князю Кровавых или Браслау? Хотя нет, последний меня и предупредил о неадекватном поведении Ахоора Танко. Одни вопросы.
— Нет, не ты! — Эльф злорадно хмыкнул, отпуская меня. Его холеный палец нацелился на мой лоб. — Это совершит твоя родовая память. Твоя матушка постаралась вложить в тебя все, что знала сама, на всякий случай, так сказать. Жрица обожала тайны и на них и прокололась. Ее дикие идейки на счет величия собственной расы. Невозможно магическим путем вернуть утерянное, но это странное помутнение рассудка и бредовые идеи о… — Ахоора нервно передернуло. На мгновение на его лицо набежала какая-то странная дымка, преобразив его черты до неузнаваемости. А потом все снова вернулось на место. Точно очнувшись от сна, князь с ненавистью полоснул по мне серым взглядом, — но она не учла одного — свою несвоевременную смерть.
— Ты же считал меня тоже мертвой, — Я сглотнула неприятный комок, образовавшийся в горле, при словах о памяти предков, — как же ты собирался осуществить обряд?
Из головы не шли мысли о воздействии и недавно увиденное, только подхлестнуло мои тревоги. Нет, здесь точно что-то не так. Только вот что происходит? Понимала, скоро я все узнаю. Хотелось бы малой кровью, только вот кто мне это разрешит.
— Ну, способы у меня имелись и имеются даже сейчас. — Эльф презрительно фыркнул, отряхивая руки. Его серые глаза снова загорелись нехорошим, каким-то ненормальным лихорадочным блеском. — Конечно, когда мне доложили о твоем уходе в свет, пришлось крепко задуматься над создавшейся проблемой. Однако я никогда не делаю что-то наполовину. Я подготовился.
— Понимал, — я нехорошо прищурилась, не отводя взгляда от холеного лица эльфа, — что я могу и не обладать родовой памятью или ты не сумеешь вытащить из меня этот обряд. Не так ли?
— Ты всегда была чересчур проницательной. — Эльф передернул плечами, отступив от меня еще на несколько шагов. Неужели испугался, проникся? — И не такой, покладистой, как твоя мать.
— Что ты с ней сделал? — Я взвилась от негодования, едва не сорвавшись на крик. У эльфа всегда получалось вывести меня из себя одним только словом.
— Сделал охранником артефакта. — С издевкой произнес Светлый князь, презрительно оттопырив нижнюю губу. Вот сейчас передо мною был именно Светлый, без чужого влияния и помутнения рассудка. Холодный, расчетливый, презрительный.
— Сволочь! — Я, не сдержав эмоций, рванула вперед, пытаясь вцепиться в горло Светлому, но мне тут же скрутили руки, подоспевшие слуги князя и оттащили подальше от посмеивающегося над моими слабыми потугами Ахоора Танко.
— Полегче на поворотах. — Светлый князь покачал головой, но подходить ближе не стал, — ты мне пока еще нужна. Обряд ты совершишь как миленькая.
Над нашими головами что-то просвистело и ударилось где-то позади, отклоненное хорошо поставленным щитом. Однако все присутствующие непреднамеренно присели, не став проверять судьбу на прочность. Глядя на расцветающий гриб мини взрыва, предназначенного именно для снятия блокировки защитного поля, я позволила себе едва заметную улыбочку. Конис балуется. Видимо, он с братцем, подобрался достаточно близко, чтобы поиграть на нервах князя Светлых. А заодно проведать обстановку, так как явно не было приказа уничтожить весь этот вертеп одним махом. Все же Браслау даже в патовой ситуации пытался контролировать действия главных игроков на площадке. Ох и неспроста мы встретились несколько минут назад. Вот только что, мне хотел поведать Сумеречный, перед тем, как меня в очередной раз передали с рук на руки. Понятно, Браслау необходимо мое воссоединение с памятью предков, а без участия Ахоора Танко жрица, которая когда-то была моей матерью не проявится во плоти. Снова его многоходовые игры вслепую. Я же не знаю, он мне враг или все же в некоторой степени помощник.
Едва убрали последствия взрыва и восстановили поврежденные щиты, Ахоор приказал отвести меня подальше. Когда моих коленей снова осторожно коснулось марево белого света, князь, заметивший эти осторожные поползновения, отогнал своих воинов подальше и, повернувшись ко мне лицом, резко проговорил, не терпящим возражений голосом:
— Тебе помочь или ты сама соизволишь сообразить, что от тебя требуется?
Сжав губы в тонкую линию, настороженно посмотрела на ожидающего моих действий князя. С него станется использовать принуждение.
— Лучше уточни, — я не сдержала саркастической улыбки, в боку, как и прежде непрерывно кололо.
— Она практически готова, — раздался шелестящий голос жрицы, проявившейся в белесом мареве тумана и видимый лишь посвященным, то есть мне и самому князю Светлых. По спине снова прошелся неприятный холодок, а плечи непроизвольно пришли в движение. Появление этой недоматери вызывало только неприязнь. — Контакт налажен.
— О, и пособница пожаловала, — я приподняла брови, склоняя голову в издевательском поклоне.
— Ты…
— Тише, — князь недовольно поморщился, тут же обрывая рассерженное шипение жрицы, — она давно перестала быть твоей дочерью. Делай, что сочтешь нужным.
— О, как скажешь, — жрица тонко улыбнулась своему хозяину, потом вперила на меня свой тяжелый неприязненный взгляд. — Сделаешь все по-хорошему или мне применить силу?
Смерив жрицу призрака оценивающим взглядом, поинтересовалась, не особо надеясь на ответ, могущий удовлетворить мои интересы:
— От моего послушания что-то переменится?
— Будет не так больно и неприятно. — Серая эльфийка протянула ко мне руки раскрытыми ладонями вверх, одновременно разводя их немного в стороны.
— Что мне делать? — Сделав вид, что смирилась с неизбежным злом, я тем не менее, отступила назад, не горя желанием ощущать прикосновения призрака.
— Надеюсь ты понимаешь, — эльфийка говорила уже спокойным размеренным тоном, более подходящим для ведения обряда, — я желаю от тебя на данном этапе осуществления обряда единения с твоей родовой памятью.
— Отчего ты сама не пустишь в ход эту память? — Поинтересовалась я, зло передернувшись от неприятных воспоминаний.
— К сожалению у призрака не бывает памяти предков, — в наш разговор вклинился князь Ахоор, и не терпящим возражений голосом завершил, — кончайте пустые женские разговоры, время уходит.
— Какое время? — я тут же повернулась в сторону так не вовремя проявившего нетерпение Светлого.
— Фатхаранна! — Мое имя в устах жрицы прозвучало напевно и призывно, заставив мгновенно позабыть о всяких разговорах. — Услышь мои мысли и мысли своих предков. Подчинись их приказам, приветствуй их силу и мощь, способствуй осуществлению их замыслов.
Не став для разнообразия перечить экзальтированной речи жрицы, выступила вперед и стараясь не обращать внимания на обволакивающий мою фигуру белесый туман, в котором находилась сама жрица, медленно опустилась на колени, прямиком в это марево. Закрыв глаза, и стараясь не прислушиваться к напевным словам эльфийки-призрака, постаралась хорошенько отрешиться от внешнего мира. Меня оправдывало одно — даже моя мать доподлинно не знала всего обряда единения и мне можно было на ходу импровизировать. Я никому не стала говорить, что не собираюсь полностью открывать свою душу и впускать многочисленных предков, и тем более, становиться послушной игрушкой в руках ополоумевшего от какой-то странной одержимости князя Ахоора и его безумной помощницы. У меня были совершенно другие планы на этот обряд.
