Вот же ж. И ведь не собиралась совершать подобной глупости. Меня душила обида на дурацкие приказания в виде непонятного артефакта, местонахождение которого мне нужно было обнаружить. Все, хватит. Больше не иду на поводу у этого сумеречного…

Да уж. Красиво подставили. Я снова закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на происходящем сейчас и перестать думать о том, как восхитительно и ненавязчиво меня подставили ради собственной выгоды

Мне хотелось прибить обоих братцев и князя вместе с ними за компанию. Вершители судеб, чтоб их всех собрать в одном закрытом ото всего мира месте и так оставить годиков на…дцать, для острастки. Однако я просто продолжила расспросы, оставляя мысли о мести для более подходящего случая:

— А похищение другого оборотня тогда было для чего?

— Во-первых, для официального провоцирования междоусобицы, — Дрод пожал плечами, всегда отличаясь последовательностью поступков, — во-вторых, для возможной инициации тебя как жрицы, в-третьих, луч-амулет равновесия. Кто ж виноват, что Хойсор не сразу разобрался в ваших ипостасях и поначалу похитил совершенно не нужную ему эльфийку.

— Вот отчего князь так легко согласился на мое участие в возвращении фрейлины, даже вас спровадил со мной. — Горечь скрыть не удалось. Пока я только пешка и ни один из ходов не был для меня самостоятельным решением. — Указал на ошибку. Молодец, а мне поначалу казалось, что в игре лидирует именно князь Кровавых. Хорошо, а каким образом, Браслау удалось зацепить всегда осторожного Ахоора? Этот князь мало кому доверяет.

— Через наследника. — Эльф укоризненно посмотрел на меня, словно я не понимаю прописных истин. — Твой Сурэо не столь уж и верный семьянин, как оказалось, и спровоцировать его измену удалось довольно быстро. Характер у принцессы неуживчивый и тяжелый, даже для покладистого наследника.

— А потом Браслау предложил, по-родственному, приехать к нему на празднества и даже принять телохранительницу в услужение. — Я хмыкнула, ощущая только злость на подобные манипуляции со стороны сумеречного князя. — Когда, кроме измен супруга, началась травля самой принцессы?

— О, вскорости. — Дрод терпеливо объяснял мне общеизвестную информацию. — Нам было необходимо более быстрое развитие событий. Оно и так растянулось практически на столетие.

— А князю Браслау, помимо стравливания князей ради проведения личных интересов понадобился и последний луч артефакта, так? — Я снова посмотрела в сторону моего самого любимого работодателя, как казалось мне раньше.

— Пришло время заканчивать всю эту историю, — резонно ответил мне Дрод.

— Хорошо, объясните мне еще одно, — я прищурилась, исподтишка наблюдая за князьями, — родовая память. Когда вы о ней узнали? И отчего я о ее существовании узнаю последней?

— Хм, — Дрод невольно прокашлялся, искоса посмотрев на меня, — если ты помнишь историю эльфов, то должна знать, родовая память есть практически у каждого клана. У одних она более сильная и проявляется достаточно часто, как у Перворожденных или Серых, а некоторые так и переходят грань, не узнав о ее существовании. — Дождавшись моего утвердительного кивка, эльф продолжил более уверенно. — В твоем случае несколько иначе. Жрицы древних культов могут самостоятельно распоряжаться родовой памятью и в их силах прикрыть канал для простых смертных, допуская только посвященных. Пока ты находилась вне досягаемости от излучения артефакта, ты не получала информации и твоя память молчала.

— Но по словам князя получается, что мою память пробудили, однако я как и прежде, не чувствую ее проявлений, — я терпеливо ждала ответа.

— Память твою мы пробудили сами, — Дрод почал плечами, на мой скептический взгляд, явно не собираясь извиняться за содеянное, — после того как князю удалось расшифровать кое-какие документы древности, мы стали искать носителя этого дара. Как его пробудить уже знали. Ты просто попалась под руку, в качестве эксперимента.

— И все сошлось, — я покусала губы, — заодно пришлось поизображать страсть, дабы отвлечь меня от основной идеи.

— Фатха, ты и без всяких обрядов вызываешь страсть, — Дрод вскинулся, выражая протест моим горьким словам, — если бы ты оказалась пустышкой, нам бы просто было легче. Не так просто испытывать чувства и изображать их на деле.

— Спасибо за подробности, — я перевела взгляд на, стоящего неподалеку, от Браслау, Кониса. — А вы мне только начали нравиться. Хорошо, зачем меня приставили к принцессе, если инициация состоялась?

— Необходимо было привлечь внимание князя Хойсора. Уверить того в том, что он сам, без подсказок, нашел нужное звено в своей интрижке.

— Ясно, — я тяжело вздохнула.

— Это только работа, — Дрод осторожно развернул меня к себе, приподняв мое лицо вверх за подбородок, принуждая посмотреть эльфу в глаза, — я освобожу тебя от своей опеки, хорошо. Мне не с руки тобой сейчас заниматься. Непредвиденных действий не будет? Надеюсь на твое благоразумие.

— А надо? — Я поморщилась, с горечью глядя на близнеца. — Ты считаешь, моих сил хватит перевернуть здесь все верх дном?

— Нет, но ты всегда была непредсказуема, — подсластил горькую пилюлю мой пленитель.

Да, из равнозначных партнеров превратиться в пленницу очередного князя, как-то не радовало, но я не стала пока перечить близнецу и покорно дала себя передать другому магу на поруки. Меня отвели немного в другую сторону от стены, в которой были замурованы многочисленные артефакты, не считая основного, как и прежде, заставлявшего трепетать мои нервы от боли.

По уверенным передвижениям князя Браслау можно было понять, тот чувствует себя хозяином положения. Сумеречный никуда не спешил. Он внимательно прошелся по всей разгромленной библиотеке, даже поднял несколько уцелевших книг и положил их на краешек добротного стола, практически не пострадавшего в недавней схватке между магами. Эльф отдал приказ, скрутить Хонорана, но оставил того в развороченном помещении. Видимо для чего-то маг князя Кровавых ему должен был понадобиться. Хойсора тоже скрутили, но действовали при этом менее щадяще.

Кровавого князя усадили на стул перед уцелевшим столом и положили заранее подготовленные бумаги перед ним. Усевшийся напротив него незнакомый мне эльф, что-то тихим увещевающим голосом подробно рассказывал скрипящему от злости зубами, князю. О чем, догадаться не стоило большого труда. Крутящийся неподалеку Браслау тоже по мере сил участвовал в увещевании проявившего упрямство Хойсора.

Вот интересно, какие же богатства хранит земля, так понадобившаяся князю Сумеречных, что тот затеял столь длительную интригу. Ведь не ради мифической родины, которой тот практически не знал, пусть и родился именно на той территории.

Меня же отведя подальше от договаривающихся сторон, усадили у перевернутого стеллажа, и лишь сковали руки наручниками с магической начинкой. Проверив надежность оков, маг отошел назад к своим спутникам, тут же забыв о моем существовании. Видимо для присутствующих магов я не представляла особой опасности, так как не обладала большим потенциалом.

Я, оставшись в одиночестве, внимательно осматривала разрушенную библиотеку. Уцелевшими остались только добротно сделанные своды, да стены. Все остальное лежало в руинах, кое-где курился легкий дымок, в любой момент могущий превратиться в бушующее пламя. Прежде красивое помещение потеряло свой лоск и утонченность, превратившись в груды переломанной мебели, поваленные стеллажи и испорченные магией фолианты.

Сидя и удивляясь масштабам нанесенного урона, я же неожиданно заметила движение в коридоре, видимом сквозь пролом, который некогда был настоящей дверью, вырванной с корнем при эффектном проникновении Хонорана. В коридоре суетились военные, принадлежащие наследнику, и это натолкнуло меня на одну мысль.

Проверив нахождение близнецов и моего непосредственного охранника, я осторожно сместилась немного в сторону, под козырек перевернутого, но уцелевшего стеллажа, укрывшего меня от посторонних глаз и, подняв запястье ко рту, тряхнула связанными руками, активируя связь. Меня не обыскивали и все амулеты, браслеты и другие магические штучки остались при мне, видимо не привлекшие внимания магов своим слабеньким, не представляющим угрозы, фоном. А оба близнеца не стали указывать на подобное упущение своих подчиненных. Поначалу в эфире было тихо, а потом вдруг раздался приглушенный расстоянием голос Эх-Хтора, показавшийся мне весьма встревоженным: